Цитаты на тему «наркотики»

Грех как наркотик... Каждый думает, что сможет грешить дозировано, но на деле почти всегда оказывается иначе. Наркотик помещает человека в ложную информационную среду и начинает им управлять. Сначала он разрушает его подсознание, потом сознание, добирается до профессиональных способностей, рушит семью и, в конце концов, доводит до самоубийства. Конечно, большинство людей балансируют на каком-то из этих этапов, но то что они до сих пор не сорвались ниже, — исключительно воля случая.

Какой человек, такой и Ангел. А ты что думал? Ты будишь травкой банчить, а у тебя за спиной будет сидеть педераст с золотыми волосиками? Да?

На голове у девушки большие диджейские наушники, а на поясе — i-Pod. Она качает головой в такт музыке и довольно громко подпевает. Хотя на кухне играет Mika, очевидно, девушка слушает другую мелодию. Вероятно, не особенно-то она доверяет музыкальным вкусам хозяина, раз приперлась со своим музыкальным центром. С другой стороны, возможно, в наушниках ничего и не играет, потому как глаза у девушки совершенно стеклянные, что говорит о том состоянии, когда музыка рождается непосредственно в голове индивидуума. Налицо технический прогресс XXI века: много легких наркотиков, и никаких проводов. «Drug Stereo: Play your own music!!!» — приходит мне в голову отличный слоган. Надо будет продать дилерам, которые барыжат МДМА.

А что теперь у него есть, чтоб оставаться в своем уме? Поездка в клинику раз в месяц, ингаляция пентамидина и белковые липиды, длинная ночь с потоком бессмысленных фраз, которые громоздились в его воспоминаниях, грязная больничная палата на Эрлайн хайвей, набитая проститутками и наркоманами?
Наркоманам тоже не легче. Всегда знать, что кто-то храпит или колется в некоем мотеле или даже в соседнем; всегда знать, что он может наложить на любого из них руки, если захочет. А хотел Люк беспрестанно. Ежеминутно представлял, как это снимет его тошноту, уничтожит разъедающую усталость, сотрет отпечаток Трана с его тела.

– У человека есть мир, в котором он живет, – назидательно сказал сирруф. – Человек является человеком потому, что ничего, кроме этого мира, не видит. А когда ты принимаешь сверхдозу ЛСД или объедаешься пантерными мухоморами, что вообще полное безобразие, ты совершаешь очень рискованный поступок. Ты выходишь из человеческого мира, и, если бы ты понимал, сколько невидимых глаз смотрит на тебя в этот момент, ты бы никогда этого не делал. А если бы ты увидел хоть малую часть тех, кто на тебя при этом смотрит, ты бы умер со страху. Этим действием ты заявляешь, что тебе мало быть человеком и ты хочешь быть кем-то другим. Во-первых, чтобы перестать быть человеком, надо умереть.

Я не знаю, что сказать!
Но очень хочется кричать, рыдать, а смысл?
Я в него не верю!
Говорю, как фортепьяно разбитое.
Что?!
Нет, я не пьяна, я не залитая,
Разве что слезами, расстроенными нотами
Стонет сердце. Как в дали звучит шарманка.
Я стала той, кем раньше ты был.
Извини, я наркоманка.
Ты и сам уже всё видишь.
Слышишь, чувствуешь, молчишь,
И не можешь поверить,
Что запустила в сердце яд по вене.
Я стала копией твоей.
По схеме…подражала твоей теме.
А вывод с этого такой:
Ты человек, а я в системе!

Я думаю, смысл в том, чтобы проникнуть глубже в собственное подсознание, — пояснял Мэтт. — Испытать то, что обычно недоступно. Я не боюсь увидеть что-то тёмное или ужасное. Фактически, наверное, в последний раз, когда я принимал грибы, я на самом деле искал того, что должно произойти. Но, думаю, это способ связи с самим собой, который невозможен в повседневных ситуациях.

Ты вообще замечаешь, что происходит вокруг? Ты ничего не чувствуешь? И никто не замечает, и никто ничего не чувствует, потому что здесь никогда не происходило и не будет происходить ничего, кроме бытовых убийств, ограблений и скуки.
Вот моя позиция. Посмотрите здесь, за окном, там, где вы живёте, там, где я живу и работаю. Всё одно и то же, бетонные коробки, вакуум, безвоздушное пространство — всё давным-давно переросло в один, большой, абстрактный город. И каждый в этом городе обречён на одно и то же. Пусть все, кто ещё не успел превратиться в роботов, радуются жизни, хотя бы и таким способом. Возможно, я сейчас говорю бред, но наркотики нужны этому городу.

Томми очень плотно присел на ширку. Никто не может его контролировать, но я знавал некоторых чуваков, которые смогли к нему приспособиться. Я спрыгивал несколько раз. Спрыгнуть и снова подсесть — это всё равно, что вернуться в тюрьму. Каждый раз, когда садишься в тюрягу, вероятность того, что ты сможешь изменить свою жизнь, уменьшается. То же самое, когда снова присаживаешься на «чёрный». Уменьшается вероятность того, что когда-нибудь ты сможешь обходиться без него.

Вы должны понимать, сэр, что обычный полинезиец пренебрегает трудом, потому что у него нет причин ценить деньги. «Если я голоден, — говорит он, — то пойду и нарву чего-нибудь или поймаю. Если мне холодно, велю своей женщине меня согреть». Праздные руки, мистер Юинг, а мы с вами оба знаем, какое занятие для них подыскивает дьявол. Но прививая ленивому имяреку мягкое вожделение к этому безвредному растению, мы даем ему побуждение заработать денег, чтобы купить себе табачку — не спиртного, учтите, просто табачку — в торговой точке миссии. Остроумно, не правда ли?

Эта покорность была довольно-таки утонченным фрагментом системы, которую они выстроили на протяжении этой связи, хотя на самом-то деле Джим привязал к себе Ким совершенно другим. Он знал, где достать первоклассный кокаин, и прекрасно знал, как кокаин действует и что сделать, чтобы он подействовал еще лучше. Молекулы этого вещества быстрей всего попадают в кровь через слизистую оболочку, отчего большинство людей принимают его через нос. Но у женщин самая большая площадь слизистой оболочки – во влагалище. Там квадратные километры слизистой оболочки, сквозь которую в кровь может проникнуть любые частички с молекулярной массой, как у кокаина. Джим и это прекрасно знал. Иногда, лежа в постели с Ким, он намеренно сдерживался и не входил в нее, пока она не начинала стонать от нетерпения и умолять его взять ее. И если у Джима было достаточно кокаина в кармане брюк или в ночном столике, он вскрывал пластиковый мешочек с порошком и, прежде чем войти в Ким, старательно натирал член кокаином. Он знал, что кокаин действует анестезирующе. Поэтому во время акта он регистрировал гораздо меньше сигналов от фрикции и мог ждать, не опасаясь, что, несмотря на сильное возбуждение, утратит контроль и пройдет через точку, после которой поворота для мужчины уже нет. Ему приходилось сдерживать себя около двух минут, что для большинства мужчин, как свидетельствует статистика, является проблемой. А Ким в это время переживала свои необыкновенные первые две минуты, которые для большинства женщин обычно оказываются последними, после чего испытывала настоящий kick и, по словам Джима, у которого была страсть к «поэтическим» и несколько безвкусным преувеличениям, «внезапно переносилась на другую планету, в совершенно иное измерение абсолютного безмерного наслаждения». И хотя, если говорить по правде, Ким испытывала это благодаря своей слизистой оболочке, химическим свойствам и крохотным размерам молекулы кокаина, она была свято убеждена, что это следствие только и исключительно любви Джима.

— А как обычно празднуют без героина?
— Обычно тортом.
— Тогда давайте ширнемся тортом!

— Что это у вас?
— А, это болеутоляющие.
— У вас нога болит?
— Нет, они просто вкусные. Хотите попробовать?

Боб Марли до сих пор гастролирует в воображении своих фанатов.

Как это типично для Англии — даже наркоторговцы не работают в выходные.

— Она явно не просто так с тобой общается! Может, ей нужны наркотики?
— Она — врач, у них и своих полно!

— Он действительно сказал, что он — наркодилер?
— Ну, не вслух...

Я не использую наркотики, мои мечты пугают достаточно.

Столько наркоты в мире, а еще не придумали ничего, что снимает эту жуткую боль в душе.

Трудно представить то благотворное изменение, которое произошло бы во всей жизни людской, если бы люди перестали одурманивать и отравлять себя водкой, вином, табаком и опиумом.

Суррогат счастья: шесть сотен за грамм.

Невроз – наркотик для человека, который не принимает наркотиков.

— Ты же не принимаешь наркотики, правда?
— Прямо сейчас?

Еще одна кукла на цепи, как тысячи других кукол во всем мире. Насаженная на крюк и пляшущая под нашу дудку.

Черт с вашим гниющим миром. Пусть я умру от передозировки, но перед смертью звезды на небе будут танцевать для меня Канкан.

Нет такого заклинания, на счастье. Для этого есть наркотики.

Только наркотики и смерть позволяют увидеть что-то новое, причём смерть чрезмерно контролируется.

Ты понимаешь, почему люди потребляют наркотики. Потому что это — единственное настоящее приключение, что остаётся им в этом мире, где расписано и разлиновано, где царит закон и порядок и где нам никогда ни на что не хватает времени.

Каждый из граждан должен внести свой вклад в искоренение спроса на наркотик. Важно, чтобы граждане сообщали обо всех подозрительных действиях и всех подозрительных лицах. Короче говоря, если в нашем обществе не будет спроса на наркотик, паразиты-наркоторговцы потеряют рынок сбыта.

Знаешь, почему у меня блок против этой чуши? Так люди и подсаживаются на наркотики. Всё это так омерзительно, что хочется уйти в мир грёз.

«Вещество D» — это отупение, отчаяние, болезненный разрыв с друзьями, с близкими, всех со всеми. Это забвение, одиночество, ненависть, подозрительность... и, наконец, — это смерть! Медленная смерть... мозга и тела...

— Жить надо чисто.
— Это как?
— Только ЛСД, только на пустую кишку, и только с молитвой.

… Дурь — прекрасный регулятор. Держит людей тупыми, когда они могли бы быть умными.

Добро пожаловать на скользкую наркоманскую дорогу, ведущую в ад.

— Наркотики прибыли в Германию на корабле из Парагвая.
— А в Парагвае, что характерно, моря нет.
— Для такого груза море не нужно.

Мы подсели на нытье и жалобы, как на наркотики.

Наркоман привычен ко многому, например к виду своей покойной бабушки, ползущей с ножом в зубах…

Если бы кокаин продавался в аптеках по двадцать копеек за грамм как средство для полоскания при зубной боли, подумал он, его нюхали бы только панки — как это, собственно, и было в начале века.
А вот если бы клей «Момент» стоил тысячу долларов за флакон, его охотно нюхала бы вся московская золотая молодежь и на презентациях и фуршетах считалось бы изысканным распространять вокруг себя летучий химический запах, жаловаться на отмирание нейронов головного мозга и надолго уединяться в туалете.

In God we trust and we come with drugs – и с девизом этим массы глотают лекарства,
И кайф забивает гвоздь так в чердак, как в финале совком отгружал Ван Бастен.
И мрак поначалу не покажется мразью, а так, даже чем-то далёким, прекрасным,
Но прекрасно далёко настолько, что слишком легко ненароком пропасть в нём.

Тут живу, как Злой Ниггер, Злой Ниггер, Злой Ниггер.
Мой главный страх, если умрет дилер, — мой дилер.