Цитаты на тему «идеализм»

Идеализация — это палка о двух концах. Она дает чудесное ощущение, которое льстит, но и одновременно скрывает от женщины то, что она обречена на провал. Невозможно все время находиться на пьедестале, на который тебя возводит мизогин, потому что у тебя нет права на ошибку. Если партнерша в плохом настроении или ведет себя так, как мизогину не нравится, он видит в этом ее несовершенство. Он нанял себе в подруги богиню, а она не соответствует должностному расписанию. Его презрение и разочарование по сути дает ему право на то, чтобы от проявлений любви перейти к критике, обвинениям и обидам.
Обычно мизогины разочаровываются уже в самом начале отношений. Однако поскольку любовные чувства и возбуждение все еще продолжаются, ярость быстро уходит на второй план. Даже если женщина испытывает шок, он представляет собой всего лишь одну фальшивую ноту в общей симфонии добрых чувств.
Сначала вспышки гнева у мизогина бывают редкими. Они не становятся нормой, пока между партнерами не возникают какие-либо обязательства, признание в любви, съезд, обручение, брак. И когда мизогин понимает, что жертва на крючке, ситуация быстро меняется.

Наука — это способ держаться подальше от самообмана и от обмана других. Грешили ли ученые? Конечно! Мы использовали науку не по назначению, как и любой другой инструмент, находящийся в нашем распоряжении. И вот почему нельзя позволить оставаться ей лишь в руках, обладающего властью меньшинства. Чем больше наука принадлежит всем нам, тем менее вероятны злоупотребления ею. Эти ценности подрывают проявления фанатизма и невежества. В конце концов, Вселенная это по большей части тьма с точечными островками света. Я Гоку, Я и Озару принять это значит обрести себя. — Я похож на Фила?
— Ты классический Фил. Гоку лишь оболочка. Вот тот, кто ты есть.
Ты прибыл на метеоре, чтобы скрываться среди червей. До своего восемнадцатилетия здесь ты родился и здесь ты переродишься. Ты тот, кто ты есть. Нормальность тоже переоценивают. Истинная сила таится внутри. Ты всё излишне полагаешься на внешнее восприятие.
Видеть, слышать, трогать. Все это переоценивают. Главное правило, нет никаких правил. А что касается Предвидения, то на этой Дороге прошлое, настоящее, будущее, «если» и «может быть», сходятся вместе и перемешиваются. Я просто на неё настроен, вот и всё. Люди просто так не исчезают. В Германии мне нравилось три вещи: мой мерседес-бенц, отсутствие ограничений скорости на автобанах и чёрный рынок, на котором я мог продать всё, что попадало мне в руки. В мирное время воинственный человек нападает на самого себя. И помните: быстрое движение разума — сумашествие, медленное — святость, застывший разум — божество. Белые! Значит будет теперь везти... Просто год такой был. Ничего! Вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в этом саду!

Уж больно он идеальный. Наверное, это болезнь какая-то.

С эстетической точки зрения, в мире существует только две идеальные вещи: часы и кошки.

В Германии нет идеального немца, как в России — идеального русского.

Перестаньте идеализировать и разочарований весьма убавится.

Цинизм — это разочаровавшийся идеализм.

Идеализм всегда оборачивается трагедией.

Я идеалист, и у меня снайперская винтовка!

Я идеалист без иллюзий.

Идеализм губит любое дело.

Конечно, у нас на студии есть и компьютерный отдел. Но я всегда говорю им: «Старайтесь работать неаккуратно, не стремитесь к идеальным линиям. Мы ведь здесь создаём тайну, а тайна никогда не бывает идеальной».

Чаще всего идеалы, рушась, дают идеалисту по зубам

Не нужно стремиться быть идеальной во всем, иначе будешь бесконечно страдать.

Если ваш «оппонент» находит способ достать вас, то вы должны быть ему благодарны, потому что он нащупал именно ту ценность, которой вы придаете избыточное значение! Поэтому любой скандал — это здорово! Фактически это бесплатная диагностика ваших идеализаций! И не только диагностика, но и лечение.

Джейн Марпл выглядела старомодной, но прекрасно знала, что реальная жизнь весьма далека от идиллии.

Вы начитались Ганди и превратились в тупых зомби!

Я и есть идеалист. Поэтому и желаю иметь тысячу долларов. А идеализма мне желать нечего. Его у меня хоть отбавляй. Чего мне не хватает – так это денег.

Даже величайшие умы никогда и ни в чем не достигают своего идеала.

Идеализация – ложь, а ложь – плохая помощница в жизни.

— Я вижу, ты другая стала. Совсем взрослая. Что-нибудь произошло?
— Произошло. Я Ароновы письма сожгла.
— Он тебя обидел?
— Да нет. Просто не по себе мне было последнее время. Я же с самого начала старалась ему доказать, что никакая я не идеальная.
— Теперь тебе больше не надо никому ничего доказывать, достаточно быть самой собой. И от этого тебе стало легче. Правильно я говорю?

«Шкурный» инстинкт грозит погубить, если уже не погубил все прочие жизненные инстинкты. <...> Невольно вырывается крик: неужто все это есть, неужто ничего другого и не будет? Неужто все пропало, все? Ведь было же когда-то время, когда твердили, что без идеалов шагу ступить нельзя! Были великие поэты, великие мыслители, и ни один из них не упоминал о «шкуре», ни один не указывал на принцип самосохранения, как на окончательную цель человеческих стремлений. Да, все это несомненно было. Так неужто же и эти поэты, и эти мыслители, Шекспиры, Байроны, Сервантесы, Данты, были люди опасные, подлежащие упразднению?

Наука (научное понимание действительности), согласно этой философии, есть [52] система высказываний, связывающих в один непротиворечивый комплекс элементы «нашего опыта», ощущения. Непротиворечивый комплекс символов, связанных между собою в согласии с требованиями и запретами формальной логики. Эти требования и запреты, по мнению махистов, ничего в объективной реальности не отражают. Они просто-напросто требования и нормы работы с символами, а логика – совокупность приемов этой работы. Логика поэтому есть наука, которая ничего в объективной действительности не отражает, а дает только сумму правил, регламентирующих работу с символикой всякого рода.
Работа с символикой. Во имя чего? Какую цель преследует эта работа? Откуда берутся ее нормы? На это у махистов тоже готов ответ. «Если нормы права имеют своей целью поддержание и сохранение известного общественно-экономического строя, то нормы мышления своей конечной целью должны считать приспособление организма к окружающей его среде» 6. Из потребности организма (т. е. из потребностей вполне биологически толкуемого человека) махисты и выводят свое понимание мышления. Из потребности в равновесии, из врожденной ему якобы потребности в устранении всех и всяческих противоречий. «Конечно, мышление, совершенно свободное от противоречий, есть только идеал, к которому мы должны по возможности [53] приближаться; но из того, что мы очень далеки от него, как в прошлом мысли, так и в настоящем, отнюдь не следует, что мы должны отказаться от борьбы с противоречием...» 7
Мышление, как и все остальные психические функции человека, тут прямо толкуется как деятельность, направленная – как на свою имманентно заложенную в организме индивида цель – на сохранение (или же на восстановление нарушенного) равновесия. «Всякий организм есть динамическая система физико-химических процессов, т. е. такая система, в которой отдельные процессы поддерживают друг друга в состоянии равновесия» 2. Равновесие, понимаемое как отсутствие каких бы то ни было конфликтных состояний внутри организма, и оказывается тут высшим принципом мышления, логики как системы правил, соблюдение которых обеспечивает достижение этой цели, т. е. такого состояния, когда организм не испытывает никаких потребностей, а пребывает в уравновешенном покое и неподвижности. Легко увидеть, насколько непригодна для мышления революционера логика, вытекающая из такого понимания мышления. Эта логика делала подчинившийся ей ум принципиально слепым по отношению к противоречиям противостоящей ему [54] действительности, к противоречиям в составе самих реальных фактов, в сфере материальных (экономических) отношений между классами. Она делала его слепым по отношению к самой сути того революционного кризиса, который назрел в стране, в системе отношений между людьми. На анализ этих противоречивых отношений нацеливала мышление революционера материалистическая диалектика Маркса. От такого анализа прямо отвращала его взор идеалистическая метафизика Маха. Ленин ясно увидел, что революционер, принявший такую логику мышления, неизбежно превращается из революционера в некое капризное существо, игнорирующее реальные противоречия жизни и пытающееся навязать ей свой произвол. И стал терпеливо разъяснять и Богданову, и Луначарскому, и всем их единомышленникам, в плен какой философии они попали, какая страшная инфекция проникла в их мозг.

Схема мышления Маха – это схема (логика) мышления принципиального эмпирика, пытающегося превратить особенности исторически ограниченного способа мышления во всеобщее определение мышления вообще. Эта схема как нельзя более соответствует умонастроениям растревоженного революцией мелкобуржуазного обывателя, озабоченного одним – как бы сохранить равновесие внутри своего маленького мирка или восстановить это равновесие, если оно поколеблено, реставрировать свой утраченный комфорт, как материальный, так и душевный, устранив из него все противоречащие элементы. Любой ценой, любыми средствами. Беда, если схема этого мышления проникнет в голову революционера и начнет руководить им. Обыватель, вконец потерявший равновесие, превращается тогда во взбесившегося мелкого буржуа, в «левака», а уподобившийся ему революционер – в предводителя таких «леваков». Или, потеряв равновесие, он начинает искать выхода не в «р-р-революционном» бешенстве, а в тихом помешательстве религиозных исканий, в поисках доброго боженьки.

Идеалисты умеют находить применение деньгам.

Подвиг не может быть обыденным делом, его нельзя спланировать вместе с прибавкой к жалованию. Нельзя добиться того же, если на самом деле думать о выгоде или собственном счастье. Нельзя добиться того же, если защищаешь свою семью и своих детей, или честь своей конторы, или корпоративный дух. Ведущая идея всегда неизмеримо выше и больше этого. Нельзя долго и счастливо жить после подвига.

Это был человек, который не видел жизни своими глазами, а постигал её только через книги и был вдвойне опасен тем, что убедил себя в своей искренности. Он непритворно принимал свою похоть за возвышенные чувства, слабодушие — за непостоянство артистической натуры, лень — за философское спокойствие. Ум его, пошлый в своих потугах на утонченность, воспринимал все в чуть-чуть преувеличенном виде, расплывчато, сквозь позолоченный туман сентиментальности. Он лгал, не зная, что лжет, а когда другие в этом его попрекали, говорил, что ложь прекрасна. Словом он был идеалист.

Есть у женщин такая черта — идеализировать мир. Как полевыми цветами свой дом, украшать собственные воспоминания прекрасным максимализмом. Если красота, то божественная, если боль, то невыносимая, если глубина, то бездонная. Так интереснее запоминать жизнь. Так она становится ближе к волшебному. Так выше летит душа. И пусть на самом деле все не так романтично, не так трепетно, не так поэтично, даже не так уж больно, но возможность одухотворить свою судьбу, переписывая пусть не будущее, но хотя бы прошлое, у них не отнять. Им мало этой реальности, потому что женскому сердцу, коснувшемуся любви, становится тесен мир.

Только дурачкам молодым можно внушить, что якобы можно построить идеальную жизнь. Идеальной жизни не было, нет и никогда и нигде не будет. Можно минимизировать зло, пытаться минимизировать его, но думать о том, что можно сделать идеального человека и привести этих идеальных людей в политику и они будут идеально управлять — это полнейший бред, который ведёт к ещё большему разрушению, потому что, как только те люди, которые будут это делать, поймут, что это невозможно — они начнут вокруг себя всё разрушать, пытаясь доказать, что это возможно.

Формирование реалистического взгляда на партнеров, понимание и принятие их достоинств и недостатков требует времени. При вихревых ухаживаниях поток эмоций настолько стремителен и мощен, что восприятие другого человека по причине шока отключается. Все, что нарушает созданную картину «идеальной» новой любви, игнорируется или блокируется. Как будто оба партнера находятся в шорах. Все наше внимание концентрируется на том, какие чувства будит в нас другой человек, а не на том, какова его сущность. Ход мысли таков: если благодаря этому человеку я испытывают чудесные чувства, он должен быть чудесным.

Надо сказать, что базирование нашей биологии на примитивном материализме привело к тому, что мы, по существу, работали в рамках коридора, ограниченного невидимой, но очень колючей проволокой. Даже попытки расшифровки кода обеспечения мышления, вполне материалистические, как теперь признают и оппоненты, встретили поначалу штыки «материалистов», идея которых сводилась к тому, что нельзя узнать код идеального. Но ведь мы искали код материальной базы идеального, что далеко не одно и то же. И всё-таки — что такое идеальное? Что такое мысль? Получается, с точки зрения материалистов, — ничто. Но ведь она есть!

— В сущности, вы идеалист, — сказал ему Мерсо. У него было такое чувство, будто вся его жизнь, от рождения до смерти, сжалась, обратилась в единый миг, миг осуждения и освящения.
— Допустим, но, видите ли, противоположностью идеалистов слишком часто бывают люди, не способные любить.
— Не верьте этому.
— Думать так могут только люди, живущие либо великим отчаянием, либо великой надеждой.
— И тем, и другим, наверное.

Мужчины любят женщин, женщины любят детей, дети любят хомячков, а хомячки никого не любят – они идеальны...

Идеалист — человек, который позволяет кормить себя красивыми словами, даже если они завернуты в самую грязную газетную бумагу.

Мир гордыни и алчности косо смотрит на идеалиста, мечтателя. Если мечтатель заглядится на пролетающие облака, его упрекнут в праздности. Если он вслушивается в песни ветра, они радуют его душу, а окружающие тем временем спешат завладеть его имуществом. Если весь так называемый неодушевленный мир захватит его, призывая столь нежными и чарующими голосами, что, кажется, они не могут не быть живыми и разумными, – мечтатель гибнет во власти стихии. Действительный мир всегда тянется к таким людям своими жадными лапами и завладевает ими. Именно таких жизнь превращает в покорных рабов.

Невежество порождает слепую веру в бога, идею, вождя, агрессивную в отношении малейшего сомнения и пренебрежения к себе.

... идеальное общество можно построить только при одном условии — наличии идеальных людей.

Иллюзии определённые, рассеивание которых мы сегодня видим на Украине, другой тип иллюзий, он был характерен и для меня, и для моих товарищей... Иллюзий, связанных даже не с русской весной, не с донбасской историей, а иллюзий, связанных с тем, что... у меня было ощущение, что правда, честность, достоинство — побеждают всегда. Я до сорока лет пребывал вот в этом удивительном ощущении, что хорошее должно побеждать. И когда я начал писать эту книгу, мне пришла в голову очень простая и банальная мысль, что идеалистов надо бить лицом об стол. И меня жизнь ударила лицом об стол. Вот это огромное кладбище на Донбассе погибших моих товарищей, которые казались мне лучшими людьми на земле, которые, казалось мне, дают надежду на другую жизнь в России, на видоизменение ситуации, на что-то такое, о чём хочется писать стихи и петь песни. Их всех убили. Они лежат мёртвые. Я остался один. Я смотрю на это в глубокой тоске. И вот я об этом написал книгу, что я дожил до сорока трёх лет и я проиграл. Хотя русская весна осталась, Донбасс мы так или иначе отвоевали и никогда его не сдадим, но ощущение горькое у меня.

Я не знаю… мне кажется, что большинство людей женятся потому, что им не хочется признаваться себе, что они никогда не любили настолько сильно, чтобы решиться связать свою жизнь с другим человеком. Это своего рода извращенный идеализм, желание доказать себе, что ты способен на наивысшие переживания.

Нет ничего страшнее людей идейных, искренне верующих. Идейность, помноженная на необразованность,  — нитроглецерин истории. И здесь я просто не могу не повторить Губермана:
Возглавляя партии и классы,
Лидеры вовек не брали в толк,
Что идея, брошенная в массы, -
Это девка, брошенная в полк...
Распространяясь на умы, сложная теория всегда редуцируется до примитивного лозунга. Профанируется. Собственно говоря, смысловая редукция — это плата за широту охвата. Теория полностью выхолащивается, атрофируется, зато миллионные армии сторонников готовы идти в бой. И проливаются кровь и слезы...