Цитаты на тему «дочь»

Я воспитываю двух дочерей, и это очень сложно. Потому что есть ситуации, которые меня бесят. Я стал капец каким сентиментальным. Раньше у меня были стальные яйца. Но чем больше у меня появлялось дочерей, тем мягче становился металл. Я стал реветь как баба из-за всякого говна. <...> Я не могу ходить на утренники к родной дочери. Я не выгляжу как мужик, который может плакать на стихотворении «Снежинки», а я сижу и реву в голос, потому что мне жалко. Ну а как? Она растаяла! Пока дочь читает стих, мной можно поливать цветы в актовом зале.

Русское имя
Соня
Я дал дочурке своей.
И радостно мне бывает
Порой окликнуть ее.

Для отца не существует подходящего человека для его дочери. Он всем будет предъявлять отцовские права.

Дочка у меня есть, но я ещё о сыне всегда мечтал... Чтобы такой был... упрямый. Как я. Как ты.

Ребенок — это навсегда. Никогда уже не будет ни свободы, ни независимости, ни спокойного сердца. Оно всегда будет переживать, бояться, замирать. Оно всегда будет связано с другим сердцем, и к этому надо наконец начать привыкать. Нет, легче не станет. Никогда. Надо как-то учиться переносить эту тревогу.

— Нет, это моё! — тут же нашлась я.
На папином лице поочерёдно отразились изумление, сожаление и замешательство.
— Гм, я рад, что ты предохраняешься, — пробормотал он и закрыл дверь.
Предохраняюсь… Он даже не подозревает, что я никогда в жизни не целовалась!

Свадьба делает мужчину счастливым только в одном случае — если это свадьба его дочери.

Современные наши понятия об отношениях между отцом и дочерью сильно испакощены схоластическим вздором и стандартизированными символами психоаналитической лавочки.

— Отцу тяжело прощаться с дочерью.
— Но ты был прав, отец, Сигтриггр не похож на других.
— Может, я не так и глуп.
— Или кто-то направлял тебя.
— Богам угодно, чтобы я бился — это их забава.

— Я не от тебя, мам, уезжаю, я от себя уезжаю.

— Девочки вы мои любимые… Такие большие становитесь. Свои планы. Свои связи. Свои перелеты… Ох, как же трудно вас отпускать куда-то…
— Но надо, мама. Знаешь такую поговорку: кораблю безопаснее всего стоять в порту, но он же не для этого строился. Ты же меня родила не с мыслью всегда держать при себе, как любимую куколку. Да ведь? Ма-ам?
Вероника печально улыбнулась.
— Да… Хоть ты и моя любимая куколка.

— Слушай, нельзя вот так просто заходить в дом к чужим людям! На свете столько уродов... Твоя мама тебе не говорила?
— Да...
— Ну, и где же она?
— В самолёте.
— В самолёте?! Ну а ты сейчас с кем?
— С папой...
— Ну, так иди к папе, он наверняка ищет тебя.
— Он меня не ищет.
— Почему?
— Он на меня смотрит.
— ... Что?
— Мы никогда не виделись. Ты был женат на моей маме, Саре, Саре Кейли. Моё имя — Пейтон. Я твоя дочь.

Смотреть, как твоя дочь собирается на свидание, все равно что вручать «Страдивари» стоимостью миллион долларов горилле.

— Ты полюбил меня, как только я родилась, да?
— Нет, раньше, ты еще только должна была родиться, а я уже любил тебя.
— Но откуда ты знал, что это буду именно я? Ведь у вас с мамой могла быть другая девочка или мальчик?
— Нет, такого быть не могло. Я всегда знал, что у меня будешь ты.

Именно наблюдения за дочкой, за тем, как она взрослеет, во многом помогли мне принять тот факт, что я старею. Я вижу в ней себя и стараюсь помогать ей познавать этот мир. Мне с ней очень хорошо.

– Твоя дочь портится с каждым днём – она всё время врёт…
– У неё богатая фантазия – вся в мать пошла.

У меня есть ощущение, что дочь воспитала меня в той же степени, в какой я ее воспитал.

Как отец, скажу: береги отношения с дочерью, их очень легко потерять.

У меня есть дочь, ясно? А значит, и у тебя тоже. Потому что полицейский значок говорит о том, что мы семья. И мы любим нашу дочь, она прекрасна, умна и талантлива. И мы ей нужны. И так будет всегда, пока смерть не разлучит нас.

Ты — есть сама Любовь! И это так хорошо!... Это такое счастье, что и у тебя есть Дар — любить людей. Он дан тебе свыше и потому тоже, что им обладало не одно поколение женщин в нашей Семье. Ты ведь знаешь все наши истории… Было много слёз, много боли, но радости и счастья больше! И из всего этого рождалось торжество Любви…
Будь достойна этого Дара. Храни Любовь и верь ей.

... годы, проведенные в статусе матери-одиночки, выработали у Дениз устоявшийся комплекс мученицы, и теперь ей кажется, что проблемы у других возникают исключительно для того, чтобы лечь на её плечи ещё более тяжким бременем.
— Господи, мам, может, всё-таки перестанешь?
— Прости, если беременность моей дочери-подростка меня расстраивает.
— Тебе не приходило в голову, что меня она тоже расстраивает?
— Конечно. Просто... ну как ты могла? Ты же про всё это знаешь и понимаешь.
— Это произошло случайно, разумеется.
— У тебя случайно был незащищенный секс?
— Тебе станет легче, если я скажу, что меня изнасиловали?
— Не смей так говорить.
— Я только пытаюсь понять, при каком раскладе ты бы начала сочувствовать мне, а не себе. <...>
— Поверь, я очень тебе сочувствую,  — произносит Дениз тоном, от которого у Кейси неизменно возникает желание сжечь всех напалмом.

Влюбляемся в дочерей, а живем с тещами.

Зять — человек, для которого мы с вами воспитываем дорогое нам существо, связанное с нами тысячью уз, утеху семьи в течение семнадцати лет, ее белоснежную душу, сказал бы Ламартин, но это существо станет бичом для семьи. Отняв у вас дочь этот человек начинает с того, что хватается за ее любовь к себе, как за топор, чтобы заживо обрубить в сердце этого ангела корни всех чувств, привязывающих ее к семье. Вчера наша дочь была для нас всем, мы были всем для нее; на другой день она делается нашим врагом.

Его родная дочь…его кровинка…она безупречна, как молодая невинная женщина.

А у неё зеленые глаза,
И колокольчиковый смех,
И русы косы.
Я так хочу ей счастье показать!
А у неё ведь всё не как у всех,
И ноги босы. А у неё на всё готов ответ,
В распахнутой душе
Гуляет солнце.
Я снова греюсь, попадая в этот свет,
И отражаюсь, будто в витраже
Её оконца. Она не я — похожи мы едва ль,
В её глазах луга, леса
И реки.
И я смотрю, как жизнь стремится вдаль...
Моя мечта -
Пусть будет Человеком.

Дочерям неприятно думать, что матери тоже могли быть когда-то ветреницами.

Каждая мать надеется, что ее дочь будет счастливее в браке, чем она сама; но ни одна мать не надеется, что ее сын женится удачнее своего отца.

Тихонько, неспеша уходит ночь,
И новый день вновь крылья расправляет.
Весь город спит, и лишь шальная дочь
Чужого мужа страстно обнимает. Она пьяна от сладостных речей,
Трепещет, каждым вздохом наслаждаясь,
Горит, сгорает в пламени очей,
Как Птица-Феникс, снова возрождаясь. И счастлива, ведь он сегодня с ней,
Лишь для неё тихонько напевает.
То львицей, ланью, ласточкой своей,
То Беловежской пущей называет. Обвенчаные лунной синевой,
В друг друге голод жадно утоляют,
Что дома ждет Другая,... о Другой
Лишь только утром каждый вспоминает. Кого винить? Ну чья же в том вина,
Что поздно встретились, и видятся украдкой?
Запретный плод вкусней день ото дня,
И манит ночь опять отравой сладкой.

— А мы дочку в честь Ленина назвали!
— Леной?
— Нет, Володей.

Ты теплее солнечного света и гораздо ценнее любого драгоценного камня, моя дорогая доченька.

Не допущу своей семьи ошибки,
Но в доме должен быть покой!
Скандалы прочь, нужны улыбки,
Чтоб дочь росла, где есть Любовь!

— Кристина твой свет, ты ради нее сдвинешь небеса и землю.
— И ад тоже, если она попросит.
— Знаешь, что? Я для тебя то же сделаю.

Каждый грузин мечтает иметь сына. Ждешь сына, и рождается дочь. Все равно что скажешь: «Люблю!» — а в ответ рассмеются. Но однажды дочь сделает тебя счастливым, гордым, и ты забудешь, что она — женщина, что тебе ее никогда не понять.

— Давайте как-то выпьем и обсудим проблемы наших дочерей.
— Ну, вообще-то я не пью.
— О, это не страшно, я пью.

Здоровой рукой она коснулась плеча дочери так легко, словно девочка была хрустальным сосудом. Сосудом, до краёв наполненным злобой и раздражением. Ещё недавно они были бесконечно близки, даже придумали собственные тайные знаки, понятные только им одним. Трудно было поверить, что сейчас рядом с ней идёт та самая девочка, что прежде до слёз хохотала над её немудрёными шутками и хватала мать за руку, когда герои мультфильмов попадали в опасную переделку. Та милая девочка безвозвратно исчезла, оставив вместо себя угрюмую и хмурую незнакомку. Это превращение — по-другому не скажешь — застало Пери врасплох, хотя она прочитала кучу статей о том, что пубертатный период у современных подростков, особенно у девочек, наступает всё раньше и раньше. Она всегда надеялась, что её отношения с дочерью будут более близкими и доверительными, чем её отношения с собственной матерью. В конце концов, разве не к этому мы стремимся всю жизнь: стать лучше своих родителей, дав нашим детям возможность стать лучше, чем мы. Но в результате мы зачастую обнаруживаем, что, сами того не желая, повторяем ошибки предыдущего поколения. Пери знала: злоба нередко маскирует страх.

Только мать может крикнуть своей дочери «Трусы видно!» громовым ревом, сотрясающим фундамент здания и достаточно впечатляющим, чтобы заставить выживших долго вспоминать эту катастрофу.

Ты справа, на случай, если ты запуталась. И если ты думаешь, что пары солнцезащитных очков и темной помады будет достаточно, чтобы я смирилась, то проблемы у тебя не с лицом, мама, а с мозгами.

Мне вдруг будто открылось, в чём на самом деле заключён смысл жизни. Не в благоволении короля или борьбе за лучшее место при дворе. Ни даже в том, чтобы ещё немножко поднять престиж нашего семейства. Всё это пустяки. Я хочу, чтобы она была счастлива.

Когда развод сжимает горло мертвой хваткой,
Когда от боли сердце замерло в груди,
Ты подойди тихонько к дочкиной кроватке
И крошку нежным поцелуем разбуди.
Скажи ей тихо: «С добрым утром, дорогая!
Сегодня ждет нас самый светлый день любви!
Вставай, сокровище. Вставай, моя родная.
Вставай скорей и крепко маму обними!»
И нет беды, и нет такого в мире горя,
Что было б этого объятия важней.
И этот миг любви останется с тобою.
И поцелуй, и нет его нежней.

Скромная дочь — спокойная ночь,
Счастье отца, сапфир мудреца.