Цитаты на тему «Бог»

Возможно ли, что бог, искупивший род человеческий смертью своего единственного сына, или, вернее, сам ставший человеком и умерший за людей, обрёк на ужас вечных мучений почти весь род человеческий, за который он умер?... Подобная концепция чудовищна, омерзительна. Она делает из бога или воплощенную злость, и притом злость бесконечную, создавшую мыслящие существа, чтобы сделать их навеки несчастными, либо воплощённое бессилие и слабоумие, не сумевшее ни предугадать, ни предотвратить несчастья своих созданий...

У Бога свои взгляды на добро и зло, и у Него есть на это моральное право: Он видит мир целиком, все знает, все помнит и ни на что не закрывает глаза.

И Бог смотрел не долго, умиляясь,
Все что осталось, это лишь сказать,
Пусть умирая, все же улыбаясь: Знаменоносец должен умирать.

Снежинка – гордый ответ Творца безбожникам.

Да, раз выходит, что без Высшей воли
Не упадет и волос с головы,
То тут права одна лишь мысль, увы,
Одна из двух. Одна из двух, не боле: ОН добр, но слаб и словно бы воздушен
И защитить не в силах никого.
Или жесток, суров и равнодушен,
И уповать нелепо на Него!

Боги ходят своими тропами, люди – своими.

Метафора есть средство постижения Бога.

Бог, подобен крови, — нет надобности в публичности, но для жизни, обязательно присутствие.

Поверьте, религии ошибаются, как только начинают создавать принципы нравственности и мечут громы и молнии, устанавливая заповеди. Нет необходимости в боге, чтобы возложить на кого-нибудь бремя вины и наказать за нее. Это прекрасно сделают наши ближние с нашей помощью.

Душа — дыхание Божие.

Дивляна не могла понять: моравляне призвали к себе иноплеменного бога, чтобы защититься от племен, которые поклоняются ему же? Но при чем здесь вообще боги? И от кого можно защититься, отвергнув богов своей земли и забыв родных чуров? Было очевидно, что к богам борьба за власть со своими же родичами и чужеземцами имеет мало отношения.

Разговор мальчика и бабушки: — А бог есть?
— Не знаю, наверно...
— А я знаю что да, бог — это облачка!

Если бы не прямой Божественный запрет, атеисты бы не выдержали насмешек верующих.

По мнению Тайлера, если Бог обращает на тебя внимание, потому что ты ведешь себя плохо, то это все же лучше, чем если ему вообще на тебя наплевать. Возможно, потому что Божья ненависть все же лучше Божьего безразличия.
Если у тебя есть выбор – стать врагом Бога или стать ничтожеством, — что выберешь ты?
По мнению Тайлера Дердена мы – нежеланные дети Божьи. Для нас в истории не оставлено места.
Если мы не привлечем к себе внимания Бога, то у нас нет надежды ни на вечное проклятие, ни на искупление грехов.
Что хуже: ад или ничто?
Мы можем обрести спасение, только если нас поймают и накажут.
— Сожги Лувр, — повторяет механик, — и подотрись «Моной Лизой». Так, по крайней мере, Бог будет знать твое имя.
Чем ниже падешь, тем выше взлетишь. Чем дальше уйдешь от Бога, тем больше он будет желать, чтобы ты вернулся.
— Если бы блудный сын никогда не вернулся в отчий дом, — говорит автомеханик, — тучный телец был бы все еще жив.
Того, что ты исчислен вместе со звездами небесными и песком на берегу моря, еще мало.

— ... если молитва все же помогала людям, то что же это за Бог, если он помогает лишь тем людям, которые его об этом просят или за которых просят другие люди? Получается, что Бог обращается с разными людьми по-разному, а разве не все мы — Божьи дети и все перед ним равны?
— Да, это интересный вопрос. Возможно, концепция молитвы и заключается в ее парадоксе. Возможно, действительно нельзя молиться такому Богу, который ко всем относится одинаково. Возможно, в таком случае молитва и в самом деле становится чем-то лишним и неуместным. Если Бог любит всех одинаково, ему, вероятно, необязательно все время напоминать о том, что о людях надо заботиться? И в таком случае получается, что в молитвах нет никакой логики.
— Я согласен, это сложный вопрос. И все-таки есть же еще вот какой аспект: а что, если дело вообще не в Боге? Что, если успех молитвы служит подтверждением гипотезы о силе мысли? Может ли мысль всерьез влиять на материальный мир?
— Например, можно ли силой мысли гнуть ложки?
— Да. (Смех.) Думаю, в каком-то смысле гнуть ложки — это приблизительно то же самое, что и молиться.

Нагрешив в своей жизни немало — каждый из нас просто обязан хотя бы остаток жизни своей прожить так, как Бог велел!

Известная ей ранее плесковская русь почитала разных богов – славянских, северных, чудских и даже голядских; это не мешало ей жить в согласии, да и разница в обрядах была несущественная. И как они совместно приносили жертвы, так и, подразумевалось, боги совместно примут их. Но сейчас будто луч солнца мелькнул вдали за облаками: на миг померещилось, что некое неведомое божество широко распахивает объятия, готовое принять всех без разбору, любого рода, племени и языка. Одно – на всех, кто носит звание «человек». Здесь, в Киеве, где «все» такие разные, оно было бы вполне уместно.

Столько Бога вокруг, что хочется три страницы,
А не получается и абзаца..

Только доверенное Богу, без посредников, не будет разглашено.

Карлики — шутка богов... но евнухов создают люди.

Бог умер. Gott ist tot.

Если Бога нет, а вся наша жизнь — это секунда на пути из праха в прах, то зачем всё? Зачем наши мечты, стремления, страдания? Зачем знать? Зачем любить? Зачем жить, в конце концов?
Я не могу поверить, что всё просто так. Не могу и не хочу. Мне небезразлично, что будет после меня, потому, что я тоже буду. Потому что кто-то был до меня, и будет после. И это не бессмысленно. Это не просто так. Мы живем не для того, чтобы только загрязнять воду и воздух. Мы все существуем для чего-то большего. Для чего — не знаю, и никогда не узнаю. Каждый из нас в отдельности — для счастья. А все вместе?

... самое непостижимое качество Бога состоит в том, что Бога нет. Только это, батенька, не та вещь, которую крепким университетским умом понимают. Вы думать перестаньте на эту тему, от сургуча своего казенного отмойтесь, тогда, может, увидите одним глазком…

— Я хочу обрести глубокую веру в Бога, — призналась я. — Иногда мне кажется, что я чувствую Его присутствие в мире, но потом незначительные страхи и желания отвлекают меня, и я теряю это чувство. Мне хочется, чтобы Бог всегда был со мной. Но при этом я не хочу становиться монахиней и отказываться от всех мирских удовольствий. Наверное, я больше всего хочу научиться жить в этом мире и наслаждаться его дарами, но одновременно и посвятить себя Богу.

Раньше Боги спускались на нашу грешную землю к людям — теперь они остерегаются их!

Один суфий, торговавший на базаре, почувствовал, что жена ему изменяет, и решил проверить её. Он раньше положенного запер свою лавку и отправился домой, где нашёл дверь запертой, и стал громко стучать.
А жена его в это время находилась в доме с неким сапожником. Возвращение мужа застало её врасплох, так как он всегда был очень точен и никогда не приходил так рано. В их доме не было ни сундука, ни печи, ни подвала, куда она могла спрятать своего любовника. Но жена суфия была очень хитра. И она решила укрыть любовника чадрою*.
Сделав это, она открыла дверь и сказала мужу:
— Вот ко мне пришла одна знатная дама, и я закрыла дверь, чтобы никто не слышал нашего разговора, так как она пришла сватать нашу дочь за своего сына!
Чадра не могла надёжно укрыть мужчину, и суфий сразу же заметил обман, но он решил поддержать игру жены и серьёзно возразил:
— Мы ведь даже близко не можем подойти к столь знатному роду, да и союз мужа и жены прочен только в том случае, когда обе стороны во всём равны.
Но жена, думая, что ей удалось обмануть мужа, продолжала вдохновенно врать:
— О мой муж! Я уже приводила нашей гостье этот довод, но она сказала, что её семья не гонится за богатством, а самое важное для них — счастье сына!
Тогда суфий, продолжая игру, дал всем понять, что перехитрить его не удалось:
— Приданое у нашей дочки небогатое, но если наша гостья ищет воздержания и скромности, то она должна знать, что дочь бывает безгрешной только у безгрешной матери, но не мне говорить о достоинствах моей жены — они и так видны всем!
И все поняли, что никакими даже очень хитрыми словами нельзя скрыть грешные действия и помышления.
Месневи:
Бог не всегда прощает прегрешенья,
Он насылает иногда отмщенье.
Знай: если ты нечестно поступил,
Не полагай, что Он тебя простил.
В руках Господних сделать так, чтоб зло
Или исчезло, или проросло.
Ты, даже если Бог тебя простит,
Когда-нибудь за грех познаешь стыд.

Семейное счастье. Именно этого хотел Бог.

Поэт писал. Врал, врал в каждую строку. А может быть, не врал, может быть, скорлупа в нем треснула, и вылупился слепой бог, способный видеть только чужими глазами. И бог внутри созидал, подчиняясь законам сохранения энергии. Поэт писал, а в уголках губ все отчетливей проступала энтропия, все тяжелее становились руки, все более ненужным чувствовалось собственное тело, ограничивающее алчущий разум, пожелавший охватить вселенную. Но из каждого штриха распада и разложения рождался костяк нового мира, молодого и сильного. А потом поэт упал. Даже не упал, сполз, скатился на пол легким, почти невесомым ворохом и затих. В комнате пахло настоящим.

Слова, что это — кара за грехи,
Кого всерьез, скажите, убедили?
Ну хорошо, пусть взрослые плохи,
Хоть и средь них есть честны и тихи,
А дети? Чем же дети нагрешили? Кто допускал к насилью палачей?
В чью пользу было дьявольское сальдо,
Когда сжигали заживо детей
В печах Треблинки или Бухенвальда?!

Гей * ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты;
Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты.
От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты.
Подставив меру зла, твердишь: «Сыпь все заботы и мечты!»
Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом,
А честный должен подбирать объедки за чужим столом,
Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином,
Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом.
Скажи: «Ты не права, судьба!» — и смех услышишь без конца.
За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца?
Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца
И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца.
Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон; *
Всех обделил он, и воров поставил господами он.
Но ты ни с кем ведь не родня: вновь повернется ось времен,
Ударишь ты, — и нет царя, исчезнет он, как утром сон.
Как верить, колесо, тебе — ведь ты не любишь никого!
Нет правды у тебя, нет клятв, нет совести, нет ничего!
Сегодня возведешь на трои, а завтра сокрушишь его,
Повергнешь в пепл и в прах, лишишь честей, короны и всего.
Лишь исподлобия взглянув, судьба хребет свой повернет.
Что тут бумага, что перо иль даже всадников сто сот!
Все терпят: от пинков судьбы и царь спины не сбережет,
Не сдержишь стрелами себя — и полетишь на дно с высот!
Судья неправедный! Зачем ты правый презираешь суд?
Ты с правым во вражде всегда, а твой любимец — вор и плут.
Ошибки чаще ты творишь, судьба, чем на земле весь люд;
Ты землю, море, небо — все заворожаешь в пять минут.
Невежда пред тобой велик, а мудрый головой поник,
И что кругом ты не права, какой не вымолвит язык?
Но, слышу, мне судьба в ответ: «Не лай, как пес, пустой старик.
С тех пор как я — судьба, никто еще не лгал, как этот Фрик!»
Моя судьба, меня ты бьешь, ты — мой неправедный судья,
Но вспомни, что от бога все, и власть — его, а не моя!
Судьба еще: «Величит бог как бедняка, так и царя,
Хоть я — судьба, но вот тебе дать ничего не вправе я!
Бог повелит — ты будешь царь, я посажу тебя в чертог;
Бог не велит — и будешь ты скитаться нищим вдоль дорог».
Судьба, я замолкаю: все прекрасно, что дозволил бог;
Ни нашим по грехам, порой — всевышний к нам создатель строг.

Идею Бога изобрёл в утро мира талантливый шалопай...

Сказал рабби Меир: если идолопоклонник спросит: «Ваш Бог любит бедных, почему же он не снабжает их заработком?», ответь ему: «Чтобы помогая им, мы убереглись от ада».

Сегодня Бог хочу просить:
Даруй нуждающимся «хлеба»,
И жизнь им счастливо прожить,
И над главою чистого лишь неба. Даруй бездетным счастья в браке,
Пускай родят и Свет несут.
Прости, что си не зрели Знаки,
Они в Твой Дом «их» принесут. Прошу, даруй нам всем терпения,
Чтоб ждали в жизни мы свой час.
Укрой Ты нас от невезения,
Чтоб свет души людей не гас. Позволь войти в Эдем чудесный,
Врата Небес Ты чуть раздвинь.
Но всё равно Путь будет тесным,
Шепчу Тебе сейчас: «Аминь».

Для одних Бог — совесть,
Для других Бог — деньги!

— Ты веришь в бога, Северус?
— Это ты к чему?
— К тому, что один из ответов на твои вопросы — таков божественный замысел. Правда, тут же возникают вопросы, что есть бог и возможно ли простому смертному, пусть даже наделённому магической силой, постичь его намерения.
— Я как-то раз зашёл в церковь. Из любопытства, — усмехнулся Снейп. — Бога там не нашёл. Так если хочешь знать, во что я верю, то вот — я верю в себя и в свой любимый оловянный котёл. Он ни разу ещё не подводил меня.
— А я верю, что всё не случайно, — задумчиво проговорил Квиррелл. — И рано или поздно та сила, которая даётся волшебнику, должна сотворить что-то большее, что-то самое главное...
— Например?
— Не знаю. Но явно нечто более заметное, чем кража конфет с чужого стола.

Есть добро — есть Бог,
Есть Бог — есть милосердие!

Верить в Бога и не иметь с ним контакта-печалька...

Настроение – сложная штука,
И в душе возникает порой,
То огромная адская мука,
То Божественный, мирный покой. Что стоит за таким перепадом?
Помоги получить мне ответ,
То душа между раем и адом,
То затменье на ней, а то свет. Но одно я уже понимаю,
Что когда пообщаюсь с Тобой,
На душе у меня наступает
Тот желанный душевный покой. И причина становится ясной –
Чтоб в душе веселей было жить,
Нужно просто с Тобою почаще
На досуге своём говорить!

Ветхий Бог, «дух» всецело, настоящий верховный жрец, истинное совершенство, прогуливается в своем саду: беда только, что он скучает. Против скуки даже и боги борются тщетно. Что же он делает? Он изобретает человека: человек занимателен… Но что это? и человек также скучает. Безгранично милосердие Божье к тому единственному бедствию, от которого не свободен ни один рай: Бог тотчас же создал еще и других животных. Первый промах Бога: человек не нашел животных занимательными, — он возгосподствовал над ними, он не пожелал быть «животным». — Вследствие этого Бог создал женщину. И действительно, со скукой было покончено, — но с другим еще нет! Женщина была вторым промахом Бога.

Бог использует все возможные пути общения с нами, поэтому мои глаза, уши и сердце всегда открыты. Вера означает обладание силой доверять чему-то, что ты не можешь увидеть своими глазами или объяснить с помощью науки. Ты веришь, потому что твое сердце подсказывает тебе, куда следует идти или кем ты должен быть. Сердце говорит тебе, что правильно.