Цитаты на тему «арест»

— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому?
— Что кому?
— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
— Не понял…
— Так, может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно.
— Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?

— Да брось, мужик, наручники слишком туго затянул!
— Ну, что ж поделать, они новые — еще не растянулись.

Это в порядке вещей — арестовать человека до того, как он успеет совершить преступление. Нужно обладать некими телепатическими способностями. Вот почему я чувствую себя как пророк. Уличный пророк, если хотите.

Плохие парни, чё вам надо, чё же вам надо?
Чё вы будете делать, когда шериф Джон Браун придёт за вами?
Скажите, чё вы собираетесь делать? А сейчас никто не даст вам сбежать.
Полиция сейчас не даст вам сбежать.
Тот старый солдат не даст вам сбежать сейчас.
Даже ваши глаза не помогут вам убежать.

— Его зовут Джон Фрейзер.
— Ты знаешь его?
— Да, он дважды арестовывал моего отца и один раз брата.
— Он ей как родной.

Товарищ Маршал Советского Союза, Гоцман арестован сегодня ночью… Как участник антисоветского заговора.
На лице Жукова загорелись красные пятна. Он ткнул пальцем в полковника МГБ:
— На каком основании?!
— Товарищ маршал… — пробормотал тот. — Но… Гоцман же публично сравнил ваши действия с действиями немецко-фашистских оккупантов... И к тому же...
— При чем тут сравнил или не сравнил?! — Жуков в ярости ахнул кулаком по столешнице. — Я, мать твою, отдавал приказ его арестовывать или нет?!
— Никак нет...
— Тогда на каком основании?
Полковник МГБ молчал, понурив голову.
— Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас позвонил в Москву Абакумову и сообщил ему, как ты тут своевольничаешь? Ты хочешь сегодня же вечером поехать командовать оленями в тундре, да?!

— У меня ордер от министра внутренних дел. Вы будете арестованы за все те разрушения, причиной которых стало ваше желание удовлетворить свои амбиции.
— Пате, но всем очевидно, что я, Я рисковал своей жизнью, Пате! Я убил монстра — скажи это министру!
— С удовольствием. Виктор Мэйнот, я арестую вас ещё и за предумышленное убийство месье Франкура.
— Что? Ты спятил...
— Наоборот. Я был верным слугой, и не замечал, как по дороге выбранной вами мы катимся вниз! Понадобилась блоха чтобы я всё осознал.
— Ты сошёл с ума! Какая-то жалкая, маленькая блоха...
— Ошибаетесь — в этой блохе было больше человечности, чем в твари, которую я вижу перед собой. Увести его!

Тебе надо, ты и арестовывай.

К счастью, нас нельзя арестовать за одни мысли.

— Простите, на каком основании?
— На основании вашего признания.
— Но я ни в чем не сознавался.
— Вы признали себя членом группы заговорщиков, в присутствии своего адвоката.
— Офицер, я помогал вам.
— Знаю и очень ценю это.
— Так почему?..
— Потому что я коп, а вы нарушили закон. Вот как бывает.

— У него даже разрешения на оружие не было.
— Ну, это же серьезное нарушение!
— А ты пойди в морг и арестуй его за это.

Из-за меня арестовали двоих. Я мог только догадываться, что будет с ними. Было ясно, что любой немец рассказывающий мне правду считался предателем... С этого момента я вынужден был прятать любую информацию, как вор. Если Гестапо найдёт мои дневники, то там не будут указаны имена, адреса и улики ведущие к тем, с кем я разговаривал… Я не сомневался, что для меня было важным оставаться в Берлине и рассказывать правду. Нацистская Германия становилась огромным комом лжи... Кто-то должен остаться и рассказать всю правду.

— Немедленно спускайся с лестницы с поднятыми руками!
— Как я, по-вашему, это сделаю?

Последнее слово: сдаюсь! Добровольно.

Если уж вы арестованы — то разве еще что-нибудь устояло в этом землетрясении?
Но затмившимся мозгом не способные охватить этих перемещений мироздания, самые изощренные и самые простоватые из нас не находятся и в этот миг изо всего опыта жизни выдавить что-нибудь иное, кроме как:
— Я?? За что?!? — вопрос, миллионы и миллионы раз повторенный еще до нас и никогда не получивший ответа.

По ошибке вместо преступника арестовали кого-то другого, но с трупом все обошлось – его ни с кем не перепутали.

Ирма Мендель, венгерка, достала как-то в Коминтерне (1926 год) два билета в Большой Театр, в первые ряды. Следователь Клегель ухаживал за ней, и она его пригласила. Очень нежно они провели весь спектакль, а после этого он повез её... Прямо на Лубянку.

Эй, ты! Что ты молчишь, как рыба об лед? Ты есть, арестованный!

Елена Станиславовна, встревоженная исчезновением всего старогородского ареопага, метала карты с возмутительной небрежностью. Карты возвещали то конец мира, то прибавку к жалованью, то свидание с мужем в казённом доме и в присутствии недоброжелателей – пикового короля.
Да и само гадание кончилось как-то странно. Пришли агенты – пиковые короли – и увели прорицательницу в казённый дом, к прокурору.

— Пошли.
— Куда?
— Тащить верблюда!

— Жалко, что ты не побежал, потому что я с удовольствием убил бы тебя. Но ты не побежал, потому что ты арестован.

Реакция людей на арест столь же различна, сколь и непредсказуема.

Если будешь мне мешать искать Харли, одному из ваших из внутреннего отдела, наконец выпадет шанс арестовать меня за то, что я сделаю с тобой.

Если бы Санта-Клаус существовал, я бы арестовал его за взлом и проникновение.

Несчастная страна, где они даже не знают, как тебя повесить.

— Я узнаю все и арестую тебя.
— Нет, ты лишь влюбишься в меня.
— Я уже в тебя влюблен. И все же, я тебя арестую.

— Какие ваши доказательства?
— Кокаинум!

Я полицейский и я тебя арестую. Ты нарушил закон, не я его писал, может я даже не согласен с ним, но я заставлю тебя его соблюдать и, как бы ты не молил, клянчил, просил или пытался понравится, я все ровно засажу тебя за решетку. Если ты побежишь, я догоню тебя, если нападешь — я буду драться, выстрелишь — получишь пулю в ответ. Отступать мне запрещает закон. Я — следствие твоего преступления, неоплаченный счет, твоя судьба со стволом и значком, но за ним бьется такое же сердце, как и у тебя. Я проливаю кровь, думаю, люблю и меня можно убить, но я не один. За мной стоят тысячи таких же как я сестер и братьев, готовых отдать за меня жизнь, а я за них. Мы друг за друга горой, тонкая синяя линия, предохраняющая жертву от хищника, добро от зла. Мы — полицейские...

— Я наложил арест на счета Карлин и кто-то только что пытался получить к ним доступ из ЛА.
— Ого, значит она еще в городе.
— Да, на какое-то время. Я включил ее в список запрета на полеты в Ти-Ес-Эй, будет знать, как связываться с Флетчем.
— Даже знать не хочу, как ты это сделал из камеры.
— Адаптируйся и преодолевай.

Жаль, что нельзя арестовать человека за походы налево.