Вероника Михайловна Тушнова – цитаты и высказывания

Стоит между нами
Не море большое -
Горькое горе,
Сердце чужое...

Как часто лежу я без сна в темноте,
и всё представляются мне
та светлая речка и елочки те
в далекой лесной стороне. Как тихо, наверное, стало в лесу,
раздетые сучья черны,
день убыл — темнеет в четвертом часу,
и окна не освещены. Ни скрипа, ни шороха в доме пустом,
он весь потемнел и намок,
ступени завалены палым листом,
висит заржавелый замок... А гуси летят в темноте ледяной,
тревожно и хрипло трубя...
Какое несчастье
случилось со мной -
я жизнь прожила без тебя.

Память сердца! Память сердца!
Без дороги бродишь ты, -
луч, блуждающий в тумане,
в океане темноты. Разве можно знать заране,
что полюбится тебе,
память сердца, память сердца,
в человеческой судьбе?

... А мне говорят:
нету такой любви.
Мне говорят:
как все,
так и ты живи!
А я никому души
не дам потушить.
А я и живу, как все
когда-нибудь
будут жить!

Еще шуршат, звенят и шепчут капли
с листвы катясь в пахучую траву.
И каждый звук в молчанье сада вкраплен,
как зерна звезд в ночную синеву Перед окном черемух горьких чащи,
как будто вниз упали облака.
На этот мир цветущий и звенящий
я не могу смотреть издалека.

От фонаря щемящий свет.
На тротуаре — листьев груда.
Осталась, верно, с детских лет
потребность эта — верить в чудо. Твои дороги далеки,
неумолимы расстоянья,
а я, рассудку вопреки,
всё жду случайного свиданья. Чернеет глубина ворот,
И холод облегает плечи.
Мне кажется : кто так вот ждёт,
когда-нибудь дождётся встречи.

А мы купались... И вода светилась...
И вспыхивало пламя под ногой...
А ночь была как музыка, как милость
торжественной, сияющей, нагой.

И только ночью боль порой разбудит,
как в сердце — нож...
Подушку закушу
и плачу, плачу,
ничего не будет!
А я живу, хожу, смеюсь, дышу...

Отпускать — это счастье сильных, взаперти держать — мука слабых.

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.

Почему без миллионов можно? Почему без одного нельзя?

Надо верными оставаться, до могилы любовь неся,
Надо вовремя расставаться, если верными быть нельзя!..

Ты всё ещё тревожишься — что будет?
А ничего. Все будет так, как есть.
Поговорят, осудят, позабудут, —
у каждого свои заботы есть.

Я не буду тобою брошена,
Лгать не станешь мне, как врагу
Мы расстанемся как положено, —
Я сама тебе помогу.

Любовь не боится огромных разлук,
Любовь умирает от маленькой лжи!

Всё в доме пасмурно и ветхо,
скрипят ступени, мох в пазах...
А за окном — рассвет
и ветка
в аквамариновых слезах.
А за окном
кричат вороны,
и страшно яркая трава,
и погромыхиванье грома,
как будто валятся дрова.
Смотрю в окно,
от счастья плача,
и, полусонная ещё,
щекою чувствую горячей
твоё прохладное плечо...
Но ты в другом, далёком доме
и даже в городе другом.
Чужие властные ладони
лежат на сердце дорогом.
... А это всё — и час рассвета,
и сад, поющий под дождём, —
я просто выдумала это,
чтобы побыть
с тобой вдвоём.

Не отрекаются любя, ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя, а ты придёшь совсем внезапно.

А знаешь, всё ещё будет!
Южный ветер ещё подует,
и весну ещё наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и ещё меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, всё ещё будет!
В сто концов убегают рельсы,
самолёты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря…
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
…
Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста...
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!

За это можно всё отдать,
и до того я в это верю,
что не могу тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я,
что однажды станешь
ты таким же,
как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне, —
в городе, огнями залитом,
и пойму, что нет тебя отныне
ни на этом свете,
ни на том.

За любовь платят любовью или не платят совсем.

Нам двоим посвящённая,
очень краткая,
очень долгая,
не по-зимнему чёрная,
ночь туманная, волглая,
неспокойная, странная...
Может, всё ещё сбудется?
Мне — лукавить не стану
все глаза твои чудятся,
то молящие, жалкие,
то весёлые, жаркие,
счастливые,
изумленные,
рыжевато-зелёные.
Переулки безлюдные,
непробудные улицы...
Мне — лукавить не буду —
все слова твои чудятся,
то несмелые, нежные,
то тревожные, грешные,
простые,
печальные
слова прощальные.
Эхо слышу я древнее,
что в полуночи будится,
слышу крови биение...
Может, всё-таки сбудется?
Ну, а если не сбудется,
разве сгинет, забудется
тех мгновений течение,
душ заблудших свечение?

Знаешь ли Ты, что такое горе?
Его переплыть — всё равно что море,
его перейти — всё равно что пустыню,
а о нём говорят словами пустыми,

С тобой я самая верная,
С тобой я самая лучшая,
С тобой я самая добрая,
Самая всемогущая. Щедрые на пророчества
Твердят мне:
— Счастье кончается!
А мне им верить не хочется,
Мне их слушать не хочется,
Ну их всех! Ничего не кончится
Так иногда случается!

Я поняла, -
ты не хотел мне зла,
ты даже был
предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
<...>
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была — и нет, и крест поставь
на этом!
А раны заживают изнутри.
А я еще уеду к морю летом.

Не охладела — нет,
Скрываю грусть,
Не разлюбила —
Просто прячу ревность.
Не огорчайся, скоро я вернусь,
Не беспокойся —
Никуда не денусь.
Не осуждай меня,
Не прекословь, не спорь,
В своём ребячестве жестоком
Я для тебя же берегу любовь
Чтоб не изранить насмерть ненароком.

Сколько же можно терять
Губы твои, русую прядь,
Ласку твою, душу твою...
Как от разлуки я устаю!

Навстречу сосны. Нет конца им...
День ярче, выше, горячей,
но хвойный кров непроницаем
для ливня солнечных лучей. Лишь кое-где во мраке вкраплен
как будто золота кусок.
И с веток солнечные капли
сочатся в розовый песок.

А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.

У каждого человека
бывает своя война.
С болезнью, с душевной болью,
с наотмашь бьющей судьбой,
с предавшей его любовью
вступает он в смертный бой.

А я с годами думаю все чаще,
Что краденое счастье — тоже счастье,
Как ситник краденый — все тот же хлеб насущный,
Спасенье жизни неблагополучной. А может, несравненно слаще даже.
Поверьте, это не в защиту кражи,
Но просто я убеждена, что сытый
Не представляет, сколько стоит ситный...

Люблю? Не знаю, может быть и нет...
Любовь имеет множество примет,
А я тебе одно сказать могу —
Ты памятью заучен наизусть,
Ты понимаешь, я тебя боюсь...
Напрасно я сбежать, спастись хочу,
Ведь ты — тепло, дыхание и свет.
Хочу прижаться к твоему плечу..
Люблю? Не знаю... может быть и нет.

Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою — рай,
всё равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лёд,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пёс заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слёзы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!

Не знаю — права ли,
не знаю — честна ли,
не помню начала,
не вижу конца...
Я рада,
что не было встреч под часами,
что не целовались с тобой
у крыльца.

Нам не позволено любить.
Все, что с тобою связано,
мне строго-настрого забыть
судьбой моей приказано.
Но помню я всему назло
любви часы беспечные,
и встречи памятной число -
мое. На веки вечные.

Пусть друзья простят меня за то, что
повидаться с ними не спешу.
Пусть друзья не попрекают почту -
это я им писем не пишу.
Пусть не сетуют, что рвутся нити, -
я их не по доброй воле рву.
Милые, хорошие, поймите:
я в другой галактике живу!

Как счастье внезапное — оттепель эта.
Весны дуновеньем земля обогрета.
Еще не начало весны, а предвестье,
и даже еще не предвестье — намек,
что будет, что рядом, что срок недалек.

Я пенять на судьбу не вправе,
годы милостивы ко мне...
Если молодость есть вторая -
лучше первой она вдвойне.
Откровеннее и мудрее,
проницательней и щедрей.

Открываю томик одинокий -
томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он. Пусть он думал и любил иначе,
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит мне они предназначались.

Случается, что чувства, как листву,
Засыплет душной пылью,
И вот, в любовь не веря, я живу
И плачу от бессилья. Но по стволу неслышно восходя,
Льнет к веткам сок древесный.
И вот довольно одного дождя,
Чтобы листва воскресла.