Стефани Майер – цитаты и высказывания

Я никогда не видела ничего более красивого, даже, когда я бежала, задыхаясь и крича, я могла это оценить. И прошлые семь месяцев не означали ничего. И его слова в лесу не означали ничего. И не имело бы значение, если он не хотел меня. Я никогда не хотела бы никого другого, независимо от того, как бы долго я прожила.

Я успела заметить его взгляд, в котором читалось «может-она-свихнулась-после всего».

Да что это за мир такой, что за реальность, если древние легенды оживают на улицах провинциальных городов и вступают в схватку с мифическими монстрами? <...> со мной что-то не так. Очень не так... Иначе зачем окружать себя героями фильмов ужасов? Зачем до боли в груди страдать, когда они возвращаются к своим сказочным делам?

— Они ушли, остался один я. чтобы попрощаться.
— Элис тоже ушла? — бесцветным от боли голосом спросила я.
— Она хотела задержаться, но я убедил: полный разрыв будет менее болезненным.
Кружилась голова, сосредоточиться никак не удавалось. Слова Эдварда вернули в больницу Финикса. «Полный разрыв и чистый перелом всегда лучше, — заявляет доктор,, показывая рентгеновский снимок моей разбитой руки. — Быстрее заживают».

Эдвард любил меня. Связь, существующая между нами, не могла быть разорвана его отсутствием, расстоянием, или временем. И независимо от того насколько отличный, или красивый, или потрясающий, или совершенный, больше чем я, он был – он был связан со мной, так же, как я с ним. Я всегда принадлежала ему, а он – мне.

Страх лишал сил, подгонял непослушные, нескладные конечности вперед и в то же время сковывал. Убегать, спасаться – всё, что оставалось.

Уже поздно, — повторил Эдвард тихим, убаюкивающим голосом, мягким, как шелк. – Спи, моя хорошая. Пусть тебе снятся счастливые сны. Ты единственная, кто запал мне в сердце. И оно всегда будет принадлежать только тебе. Спи, моя единственная.

Внутри всё сжималось и от чего хочется сжаться в клубок, чтобы зияющая рана в груди не рвала на части.

... никто не нравится. Вернее, они слишком безразличны ко всем, чтобы им кто-то нравился. Они никогда и не пытались.

Нет, я не мог позволить себе увлечься ею. Чем больше я ею интересовался, тем больше казалось, что я убью её.

Жизнь сложна со всех сторон, разве не так?

У нас есть только сейчас...

У меня получалось выдержать его взгляд не дольше нескольких секунд; робость, непривычная и сбивавшая с толку, заливала лицо румянцем, и я снова и снова опускала глаза.

Ничто так не мешает спать по ночам, как неразгаданная тайна.

— Эдвард, я расскажу ей, куда ты её везёшь. Точно расскажу.
Он замер. Затем смерил любимую сестру яростным взглядом.
— Ты такая мелкая, но раздражать умеешь по-крупному.

Надо мной загорелись три знакомые звезды. Они не звали меня — они меня отпускали, отпускали в черную Вселенную, по которой я много раз странствовала.

Тут я рассмеялась резко и хрипло, как истеричка со стажем.

Любовь — вообще нелогичная штука. Чем больше ты любишь кого-то, тем меньше смысла в твоих поступках.

Даже после полугода с ним, я по-прежнему не могла поверить, что это счастье заслужено мной.

В детстве, когда я приезжала в гости, отец всегда вынимал патроны, а пистолет прятал. Очевидно, теперь он считает меня достаточно взрослой, чтобы случайно прострелить себе голову, и достаточно разумной, чтобы не сделать это нарочно.

Мы с Элис должны были держаться вместе. Нелегко было читать чужие мысли или видеть будущее. Два уродца среди других уродов, мы хранили чужие тайны.

Я могла столкнуться с чем угодно, пока Эдвард был рядом.

— Давай сразу уточним, морской котик — это я?
— Да, такая беззащитная… — Эдвард нежно поцеловал мои волосы, —…прелестная, наивная, безрассудная. Ну чем не морской котик? (— Готова?
— Конечно, нет, но давай пойдём.
— Храбрый морской котик.)

Небесное наслаждение в середине ада.

Единственное, что я знала, что чувствовала мёртвой душой и каждой клеточкой тела: любимый имеет над любящим колоссальную власть, может подмять под себя и сломать.

Такова наша природа — пакостить всем, будь то человек или демон; если повезет, то и ангелам напакостим. Мы — зло. Мы всегда готовы ударить в спину даже таким же, как мы сами. Да и какими бы мы были чертями, если бы нами не правили зависть, похоть и гнев?

У тебя неприятности, огромные неприятности. Разъярённые медведи гризли покажутся просто ручными зверюшками по сравнению с тем, что ждёт тебя дома.

Глаза оставались такими же синими, какими я их запомнила — якорь, который удерживал меня на этой планете.

Тебе понравится. Попросил, чтобы его как можно меньше во все это посвящали. Так что дозируйте информацию. Лозунг — меньше знаешь, крепче спишь.

Вот он, рецепт галлюцинаций: адреналин плюс опасность плюс глупость и безответственность.

Когда ты живёшь ради схваток, ради крови, то отношения с другими остаются поверхностными и связи легко рвутся.

Однако, в тот момент, я чувствовала себя хорошо. Цельно. Я могла почувствовать, что сердце забилось в груди, кровь горячо запульсировала и снова побежала по моим венам. Мои легкие глубоко наполнились сладким ароматом, который источала его кожа. Как будто никогда не было никакой раны в моей груди. Я была цельной — не излеченной, но как будто и не было никакой раны никогда.

Только подросток согласился бы чинить древние, неизвестно где купленные мотоциклы тайком от родителей на деньги от колледжа.

Я знал только одно — что каждую проведенную с ней секунду только собирался добавить к часам боли, которые будут позже. Сродни наркоману с ограниченным запасом наркотиков. Для меня наступил день их подсчета. Чем больше я возьму сегодня, тем будет труднее, когда запас кончится.

— Знаешь, как можно утопить блондинку, Розали? — спросил я у нее, даже не утруждая себя повернуться к ней. — Положить зеркало на дно бассейна.

Я смотрел в ее глаза, такие большие, обрамленные густыми ресницами и мечтал о сне. Не для того, чтобы забыться, как это было раньше, не для того, чтобы избежать скуки, а потому, что я хотел бы видеть сны. Может быть, будучи без чувств и имея возможность видеть сны, я бы смог провести несколько часов в мире, где мы с ней были бы вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.

И, кстати, я обожаю тебя… своей устрашающей, опасной любовью.

Уговор дороже денег, даже если сделка заключена с собственной совестью.

Для того, чтобы жить, мне достаточно верить в то, что он существует. Остальное вполне можно перенести. Главное, чтобы на свете был он.

Девушкам тоже нравится спасать мир!