Майкл Слэйд – цитаты и высказывания

Я прощаю тебе, что тогда ты не любила меня так, как любишь сейчас.

Границы, отделяющие жизнь от смерти, смутны и неопределенны. Кто скажет, где кончается одна и начинается другая?

Земля – это единственное, что пребывает вовеки.

Все подохли, подумал Ом, и его член напрягся. Говорят, у девяти из десяти убийц — мужчин в момент убийства наступает эрекция.

Больше всего я боюсь свихнуться. В прошлом месяце в газетах писали про исследователей из Бостона. Они убеждены: вирус СПИДа гнездится в мозгу. Постепенно он поражает мозг, клетку за клеткой, и человек сходит с ума. С тех пор я места себе не нахожу.

Раздробление личности обычно происходит так. В первые пять лет жизни, в период формирования личности, ребенок получает сильную душевную и (или) физическую травму. Если рассудок оказывается не в состоянии справиться с ней, он, стремясь отделить болезненное переживание от сознания в целом, самоизолируется. Он формирует вокруг тяжелых воспоминаний отдельную личность и затем предоставляет этому новому «я» травматического происхождения разбираться с упомянутым отрицательным опытом, освобождая тем самым сознание корневой личности от ужаса перед непереносимым для нее событием. В результате психологической травмы может возникнуть сколько угодно личностей.

Психиатрия выделяет три основных типа психических отклонений – психоз, невроз и асоциальное поведение.

Был человек – нет человека. Как говорится, жизнь – мясорубка.

Порой объективный опыт может отрицательно сказаться на состоянии психики ввиду того влияния, какое он оказывает на представление человека о себе. Поэтому подобные переживания порой подавляются и путем отчуждения изолируются в подсознании. Однако сознание не способно оставить проблемы подобного рода без решения, и те настойчиво возвращаются по ночам, когда силы психологического ингибирования дремлют.

Смерть – последний крик моды в мире рок-н-ролла.

Стоит изменить перспективу, – подумал Чандлер, – и разоблачишь любое притворство. Обманываться – свойство человеческого ума.

К старости живёшь воспоминаниями о годах расцвета.

Говорят, дуракам что Судьба, что случай – все едино. Последствия любого поступка, писал Оруэлл, заложены в самом поступке. Свободная воля – лишь фантазия, заточенная в черепной коробке.

Религия – это только слова, а христианство – дело.

Когда нельзя добраться до того, кого ненавидишь, приходится работать с тем, что есть.

... В этом городе – в любом городе, – настоящий мусор не в этих баках. Он в тех людях, что его выбрасывают.

Почти у всех есть скрытые желания, которые выходят на поверхность только под маской.

Не бывает радости без боли.

Кто-то сражается, надеясь выиграть, но куда славнее тот, кто сражается без надежды.

Вся моя жизнь – потерянные шансы.

Даже самые прекрасные существа в мире способны на дурные поступки.

«Умри за дело, – сказал Хемингуэй. – Не трать жизнь напрасно». «Умри со смыслом, – поддержал его Джойс. – Поборись за свою смерть».

Я знаю, что единственное определение прекращения жизни – это переход к состоянию, в котором время не существует. Время требует активности, поэтому без активности нет жизни.

Люди бывают странными, но не бывают плохими.

Человек способен на всё, потому что в душе его вмещается всё, прошлое и будущее.

У наркомана нет праздников или выходных.

Валяйся всю жизнь в дерьме – поневоле начнешь марать других.

У шизофреников редко развиваются две или более отдельные личности, с которыми они могли бы попеременно отождествлять себя. Личность шизофреника представляет собой одно цельное «я» с больным рассудком. Дробление сознания при шизофрении означает разделение основных функций личности, отделение эмоциональной сферы от логической. Сознательное отворачивается от внешнего мира и обращается к миру внутреннему, к фантазии, к воображению. В определённом смысле происходит полный разрыв с реальностью.

Когда сражаешься с индейцами, оставь последний патрон для себя.

– Подобные попытки привлечь к себе внимание – например, дразнить полицию, оставляя на месте преступления загадочные улики, – типичны и для психотиков, и для психопатов. Такой субъект убежден в своем превосходстве над остальными: он хитрее, умнее, лучше их; он никогда не ошибается, а если все-таки порой даст маху, то исключительно по вине окружающих. По сути, такой убийца говорит: «Я не могу ошибиться. Вам до сих пор не удавалось поймать меня? Посмотрим, что вам даст это».
Здесь, – пояснил Брейтуэйт, – мы имеем дело с самоутверждением. В крупных городах вроде Лондона подобные бессистемные убийства порождают всплески паники – этого и добивается преступник. Оставляя таинственные, темные по смыслу «улики» и тем самым заставляя полицию ломать голову над мотивом преступления, он получает двойное удовлетворение. Это игра, в которой правила диктует убийца. Он говорит: «Вы должны расшифровать мое послание и прислушаться ко мне – а не то пеняйте на себя!» В восьмидесятые годы прошлого века Джек-Потрошитель изводил лондонскую полицию язвительными эпистолами. Пример из недавнего прошлого – Зодиак, славший в полицию Сан-Франциско письма, зашифрованные с помощью астрологического креста, наложенного на круг. Когда их наконец удалось расшифровать, в одном из них прочли: «Я буду заново рожден в Раю, господином над теми, кого убил».

Однако подобная игра обрекает убийцу на провал. В действительности он страстно жаждет известности. Но анонимная известность – сущая мука, убийца горько разочарован. Приходит миг, когда нельзя дольше безнаказанно оставаться в центре внимания – а без новых преступлений слава меркнет... Порочный круг замыкается, и преступник вынужден вновь убивать, убивать, убивать.

– Господи, – выдохнул третий участник занятий, – какая несправедливость! Столько лет меня как только не обзывали – и козлом, и ***ом, и петухом, даже били. Меня считали выродком – мне ведь нравились не женщины, а мужчины. И вот когда я наконец-то могу открыто и гордо признаться, что я гей, появляется СПИД, и я опять выродок. К старому страху добавляется новый, и мне кажется, я вот-вот сломаюсь.