Мартин Эмис – цитаты и высказывания

Прекратите читать критиков и, ради всего святого, прекратите читать всю эту структуралистскую муру. Просто читайте стихи и старайтесь понять, нравятся ли они вам и почему. Ладно? Авось, остальное придет позже.

Детство всемирно. Оно было у каждого.

День — это метафора человеческой жизни: пробуждение, невинное утро, хлопотливый полдень и его помпезное завершение, потом блеклые предвечерние часы, потом усталость, потом смертельная усталость, уверенность в ночном покое, потом кошмары и, наконец, глубокий сон без сноведений.

Иногда у меня возникает чувство, будто жизнь проходит мимо, точнее проносится, как экспресс, в дыме и грохоте, сила неодолимая, ужас неописуемый. Проносится — но на самом деле движусь только я. Я не станция, не остановка, я и есть экспресс.

Моя голова — это город, в разных районах которого поселились разные болячки.

Убежденность в собственной безобразности на пороге среднего возраста — дело обычное и, возможно, даже повсеместно распространенное.

Английский писатель, достигший успеха, может позволить себе сменить пишущую машинку; американский писатель, достигший успеха, может позволить себе сменить жизнь.

Тот, кого хоть раз в жизни угораздило вплотную познакомиться с фонарным столбом, по опыту знает, что любая скорость, превышающая ноль километров в час, уже опасна для жизни.

Если у тебя никогда не возникает подозрения, что ты немного не в себе, по-моему, ты давно сошел с ума.

Звонит она мне и говорит: приезжай, дома никого. Приезжаю я, значит, и представляете — дома никого.

Настоящий тинейджер — это эго, высаженное на необитаемом острове, но оно не ждет спасения от проходящих кораблей; у него достаточно сил, чтобы оставаться наедине с собой.

Проблема с любой утопией — это то, что нормальному живому человеку её описание покажется сущим адом.

Счастье не более относительно, чем страдание. Никто не испытывает благодарности за то, что его жизнь не хуже, чем есть. Боли... всегда достаточно. И богатый ребенок орет ничуть не тише, чем бедный.

Даже когда нам кажется, что мы достаточно глубоко проникли во внутренний мир другого человека, на самом деле это только кажется. Мы лишь стоим у входа в пещеру, чиркаем спичкой и быстро спрашиваем, есть ли кто-нибудь дома.

Еще боли? Это никому не нужно. Все думают, что больше у них уже не осталось места для боли, пока эта боль не придет.

Как я люблю вот так идти по улице, размышляя о душе, думал я, идя по улице и размышляя о душе.

Уйти тихо, по возможности со скромным, но приличествующим случаю афоризмом на устах.

Когда прошлое забыто, настоящее становится незабываемым.

В конце концов, прошлое тоже никуда не исчезает. На самом деле, кроме прошлого, больше ничего и нет: настоящее не стоит подолгу на месте, а о будущем каждый может только гадать. Со временем ты всегда отдаешь прошлому все без остатка. В конце концов оно всегда тебя настигает.

... Вы можете заметить, что любовь слепа. Но куда один слепец может привести другого? По нехоженым тропам, с растерянными лицами, в беспросветные тупики.

С чего бы это, как вы, думаете, мужики разбазаривают свою жизнь на всякую дребедень, лишь бы загрести денег побольше? Раньше они боролись за женщин с помощью дубин, клыков и кулаков. Теперь обходятся деньгами. По мне, так прогресс налицо.

Старость — это когда ты понимаешь, что жизнь убога, но у тебя, кроме неё, ничего и нет.

Ей думалось, что когда кому-нибудь становится хорошо и он обретает веру в себя, к этому чувству неизбежно примешивается легкая сердечная боль.

Есть одна тайна, которой не знает никто: Бог — женщина. Оглядитесь! Неужто не очевидно?

У мертвых тел есть свой, мертвый язык. Он ничего не говорит.

Самоубийство — не выбор, правда же. Не в этом мире. Раз уж вы здесь, раз уж взошли на борт, сойти вы не можете. Вам не выбраться.

Не всё живое достойно жить.

Вот он, подобный бою часов. Голый женский взгляд.

Мне кажется, нужно обладать большим мужеством или чем-то еще, чтобы вторгаться в других, внутрь других людей. Мы все думаем, что люди вокруг живут в крепостях, в цитаделях, за крепостными рвами, за отвесными стенами, утыканными шипами и битым стеклом. Но на самом деле мы живём в куда более чахлых сооружениях. Выясняется, что мы все – времянки. Или даже нет, можно просто просунуть голову в палатку и потом залезть. Если дадут добро.

Деньги — единственное, что нас связывает. Долларовые купюры, фунтовые банкноты — все эти бумажки на самом деле ноты отчаяния, записки самоубийцы. Деньги — записка самоубийцы.

Он продолжал сидеть под небесами, успевшими одуреть от звезд — звезд в таком диком изобилии, что ночь понятия не имела, что с ними со всеми делать. На самом деле имела. На самом деле, конечно, имела. Мы не понимаем звезд, мы не понимаем галактики... Ночь умнее нас — на много Эйнштейнов умнее. Итак, он продолжал сидеть под умом ночи.

По-моему, деньги вообще неконтролируемы. Даже тем из нас, кто при деньгах, это не под силу.

На мой взгляд, работа — восьмичасовой приступ паники.

С очередями у меня выдающийся антиталант. Знакомо, правда?

Страданию нет дела до масштаба иных страданий. Оно лишено чувства коллективизма. Его ни с чем не соотнести.

В планетарной совокупности всей жизни записок о самоубийстве гораздо больше, чем собственно самоубийств.

Когда пытаешься быть бесшумным, обнаруживаешь, что всему на свете до смерти хочется шуметь.

Я внезапно осознал, насколько сомнительными были мои измышления на социально-бытовую тематику. Как и большинство людей, я испытываю подсознательное чувство вины по отношению к стоящим внизу, зависть к находящимся выше и неизбежное чувство угнетенности системой вообще.

Что бы тебе ни причиталось, ты получишь, но не тогда, когда тебе это нужно.

Почему мужчины плачут? Потому что им приходится сражаться и совершать подвиги, учавствовать в марафонских забегах по служебной лестнице, потому что им не хватает их матерей, потому что они, как слепые, блуждают во времени и им так трудно добиться эрекции. А еще из-за всего того, что они сделали. Оттого, что они разучились быть просто счастливыми и несчастными — они могут быть только пьяными в стельку и чокнутыми. И еще оттого, что они не знают, как им жить, когда они проснутся.