Карел Чапек – цитаты и высказывания

Искушенный полемист никогда не бывает побежден. Этим-то и отличается полемика от любого другого вида спорта. Борец на ковре честно признает себя побежденным, но, кажется, ещё ни одна полемика не кончалась словами: «Вашу руку, вы меня убедили».

Никакая чужая жертва во имя мира не может считаться слишком большой.

Иногда человек идет в газету потому, что чувствует, что может хорошо писать. Но это — не обязательное условие. Журналистами, как и актерами или политическими деятелями, делаются люди самых различных профессий, оказавшиеся на бездорожье.

Мужчинам всегда нужно какое-нибудь занятие. Это лучше, чем шататься по пивным да заниматься политикой.

Море велико, а океан времени бесконечен; плюй, братец, в море — воды в нем не прибавится; кляни свою судьбу — а ей нипочем...

Анекдоты размножаются почкованием.

За всю неделю ни одной мировой катастрофы! Для чего же я покупаю газеты?

Вы не должны думать, что развитие, которое привело к возникновению нашей жизни, было единственно возможной формой развития на этой планете.

Театр сродни военному искусству и азартной игре в рулетку — никто заранее не знает, какой получится спектакль. Не только на премьере, но и каждый последующий вечер свершается чудо.

Наш язык мудр: между выражением «я убежден» и «я убедился» — большая разница.

В театре все возможно, это дом чудес.

Мною, — хотя это, по всей вероятности, от писателей не требуется, — владела, и все еще владеет тревога за судьбу человечества.

Театр вблизи груб и несовершенен. Но когда он успешно выполняет свое дело, он будит иллюзии и чувства, которые длятся до конца спектакля и подчас не покидают зрителя и за пределами театра.

Ничего не могу с собой поделать, но литература, не интересующаяся действительностью и тем, что действительно происходит на свете, литература, которая не желает реагировать на окружающее с той силой, какая только дана слову и мысли, — такая литература чужда мне.

Творчество режиссера тяжело и трагично, ибо он стремится создать нечто лучшее, чем то, что написано, поставлено и сыграно.

Премьера — это роковой момент, когда драматическое произведение становится реальностью. До самой последней репетиции еще можно было что-то исправлять и спасать. Спектакль был незавершенной работой, миром в становлении, звездой, родившейся из хаоса. Премьера — это выражение отчаянной решимости прдоставить наконец пьесу самой себе.

Как известно, премьеры имеют свою постоянную публику. Есть люди, которые ходят только на премьеры. Говорят, что это страстные театралы или просто любопытные люди, снобы или любители щегольнуть туалетами и повидать знакомых. Не знаю, но думаю, что они приходят гонимые подсознательным садизмом, им приятно насладиться волнением актеров, муками автора, агонией режиссера.

По театральным понятиям, если пьеса быстро сошла со сцены, это потому, что она провалилась и никуда не годится; если же выдержала много спектаклей, то потому, что это халтура, угождающая низменным вкусам.

Если идет особенно многолюдная пьеса, в ней обычно участвуют все швеи, костюмеры, рабочие сцены, сценариусы, бутафоры, уборщицы, студенты разных институтов и чуть ли не все руководство театра.

Разве цивилизация не есть просто-напросто умение пользоваться тем, что придумал кто-то другой!

Бедняки — это вовсе не масса <...> Беспомощный человек совершенно одинок.

Вы всегда хотите иметь в запасе надежду, что кто-нибудь или что-нибудь спасёт вас!

Мир — это когда никто не преследует нас, волков.

Чем сложнее действие, тем проще персонажи.

Мужчина может вынести все, кроме слез женщины, причина которых – он.

Националист. «Чёрт с ним, с народом! Нам важен только его престиж».

Юмор – это всегда немножко защита от судьбы.

Всяк верит в своего исключительного бога, а другому человеку не верит, не верит, что этот, другой-то, тоже любит хорошего бога: Люди всегда должны верить в людей, а остальное приложится.

Эти разговоры о нищете страшно преувеличены. Не так уж все плохо.

Люди тоже один род. А как видишь, это им нисколько не мешает. Один род, а смотри — из-за чего они только не воюют! Сражаются даже не за место под солнцем, а за могущество, за влияние, за престиж, за рынки и уж не знаю, за что еще!

Каждое чудо должно найти свое объяснение, иначе оно просто невыносимо.

Обычно говорят, что бедняку нечего терять; да ведь как раз наоборот: в любом случае бедняк рискует больше всех, потому что, если он что-то потеряет, так это будет последняя корка хлеба; с коркой хлеба нищего не экспериментируют. <...> И самый ненадежный кров не у богачей, а у бедняков: попробуйте тряхнуть мир, и вы увидите, кого прежде всего засыплет земля.

Любая гениальная идея, в сущности, очень проста.

Вольф Мейнерт беспощадно анализировал душевное состояние современного мира, эту смесь страха и ненависти, недоверия и мании величия, цинизма и малодушия.

Кошка полна тайны как зверь; собака проста и наивна, как человек.

— Что вы, женатые, — сказал пан Смитек, — знаете о жизни? Сидите себе дома в шлепанцах, за вечер выпьете кружку пива, а в десять — спокойной ночи, перину на голову и захрапели. И это называется жизнь!

Саранча — стихийное бедствие, хотя в одиночку она совсем не страшна. То же самое с дураками.

Вот доказательство того, что мы действительно не хотим войны: мы воюем без объявления войны.

Благодаря усилиям государственных деятелей неустойчивая напряженность в мире была сохранена.

Все можно изобразить и фальсифицировать, всюду царит притворство или умысел, только не в случайностях, их видно сразу.