Эрик Рассел – цитаты и высказывания

... лицо его было столь же тёплым и выразительным, как булыжник.

Взошло солнце, его живительное тепло разлилось по поляне, проникая сквозь нависшие кроны деревьев, даже на темных сырых стенах пещеры заиграли солнечные блики. Стоял один из тех дней, когда вдруг навалившаяся лень прижимает к земле, и нет сил ей сопротивляться, остается одно — предаться упоительной неге безделья.

Кто-то, наделённый немалой властью, прихлопнул публикацию тяжелым кулаком цензуры.

Похоже, он обречён стать героем, и все потому, что не захотел быть трусом.

… никакой, даже самый авторитарный строй, невозможен без своих диссидентов, ни одна, даже самая что ни на есть справедливая война не обходится без стойких, убеждённых пацифистов. И, как не бывает абсолютно безупречных генералов, так не бывает безоговорочно преданных солдат. Всегда есть горстка отщепенцев по тем или иным причинам, настроенная против войны — то ли из отвращения к убийству, то ли из-за обыкновенного страха быть убитыми. Отсюда — нежелание маршировать в ногу, неверие в победу, предчувствие поражения, разочарование в руководстве, недовольство, возмущение и так далее, и так далее. Ни одной — ни политической, ни военной диктатуре ещё не удалось полностью истребить всех недовольных…

Слухи — они как смерчи, их невозможно сдержать или усмирить, вырвавшись на волю они сносят всё на своем пути, оставляя за собой лишь страх и бессилие. Моури не сомневался, слухи-смерчи обрушатся на головы, западут в сердца и посеют сомнения в душах доверчивых сирианцев.

Теперь он даже за мешок бриллиантов не хотел бы оказаться на месте капитана. Правда, скорее всего, капитан и за два таких мешка не согласился бы влезть в шкуру Моури.

Разве много он просит от жизни? Его бы вполне устроила сверкающая зала, зеркала, золотой трон, он на троне, вокруг льстецы, подхалимы… А что вместо этого — вонючая сирианская яма, смертный холод, он выкрашен в пурпурный цвет, — всё это слишком близко к противоположной крайности.