Джон Донн – цитаты и высказывания

Как циркуля игла, дрожа,
Те будет озирать края,
Где кружится моя душа,
Не двигаясь, душа твоя.

О, ради Бога, придержи язык, дай мне любить!

Беспечный Фригий всем по горло сыт,
Не верит ничему: как тот гуляка,
Что, много шлюх познав, страшится брака.
Любвеобильный Гракх — наоборот,
Он мыслит, сколь ни много женских мод,
Под платьями различий важных нету.

Пусть мой по кругу путь далек
И клонит долу шаг превратный,
Есть ты — опора и залог
Того, что я вернусь обратно.

Ты нам велишь вставать? Что за причина?
Ужель влюбленным
Жить по твоим резонам и законам?
Прочь, прочь отсюда, старый дурачина!
Ступай, детишкам проповедуй в школе,
Усаживай портного за работу,
Селян сутулых торопи на поле,
Напоминай придворным про охоту;
А у любви нет ни часов, ни дней
И нет нужды размениваться ей!

Как человек, однако, измельчал!
Он был ничем в начале всех начал,
Но в нем дремали замыслы природны;
А мы — ничто и ни на что не годны,
В душе ни сил, ни чувств… Но что я лгу?
Унынье же я чувствовать могу!

С чем хочешь, нашу сравнивай любовь;
Скажи: она, как свечка, коротка,
И участь однодневки-мотылька
В пророчествах своих нам уготовь.
Да, мы сгорим дотла, но не умрем,
Как Феникс, мы восстанем над огнем?
Теперь одним нас именем зови
Ведь стали мы единым существом
Благодаря любви.

Прерви сей горький поцелуй, прерви,
Пока душа из уст не излетела!
Простимся: без разлуки нет любви,
Дня светлого — без черного предела.
Не бойся сделать шаг, ступив на край;
Нет смерти проще, чем сказать: «Прощай!»
«Прощай»,  — шепчу и медлю, как убийца,
Но если все в душе твоей мертво,
Пусть слово гибельное возвратится
И умертвит злодея твоего.
Ответь же мне: «Прощай!»
Твоим ответом
Убит я дважды — в лоб и рикошетом.

Скорей, сударыня! Я весь дрожу,
Как роженица, в муках я лежу;
Нет хуже испытанья для солдата
Стоять без боя против супостата.
Прочь поясок! Небесный обруч он,
В который мир прекрасный заключен.
Сними нагрудник, звездами расшитый,
Что был от наглых глаз тебе защитой;
Шнуровку распусти! Уже для нас
Куранты пробили заветный час.
<...>
Моим рукам-скитальцам дай патент
Обследовать весь этот континент;
Тебя я, как Америку, открою,
Смирю и заселю одним собою.
<...>
Явись же в наготе моим очам:
Как душам — бремя тел, так и телам
Необходимо сбросить груз одежды,
Дабы вкусить блаженство.

Скорее девка, впавшая в разврат,
Вам назовет отца своих ребят
Из сотни вертопрахов, что с ней спали
И всю ее, как ветошь, истрепали,
Скорей ты возвестишь, как звездочет,
Кого инфанта мужем наречет,
Или один из астрологов местных
Объявит, зная ход светил небесных,
Какие будут через год нужны
Юнцам безмозглым шляпы и штаны,
Чем скажешь ты, пред тем как нам расстаться,
Куда и с кем теперь пойдешь шататься.

С тех пор, как я вчера с тобой расстался,
Я первых двадцать лет еще питался
Воспоминаньями; лет пятьдесят
Мечтал, надеждой дерзкою объят,
Как мы с тобою снова будем вместе!
Сто лет я слезы лил, вздыхал лет двести,
И тыщу лет отчаянье копил
И тыщу лет спустя тебя забыл.
Не спутай долголетье с этой мукой:
Я — дух бессмертный, я убит разлукой.

Твои глаза, улыбку, рот,
Все, что я зрю несмело,
Любовь моя, как яркий плащ, надела,
Казалось, встретились душа и тело.
Балластом грузит мореход
Ладью, чтоб тверже курс держала,
Но я дарами красоты, пожалуй,
Перегрузил любви непрочный бот:
Ведь даже груз реснички малой
Суденышко мое перевернет!
Любовь, как видно, не вместима
Ни в пустоту, ни в косные тела,
<...>
Хотя любви мужской и женской слиться
Трудней, чем духу с воздухом сродниться.

Когда твой горький яд меня убьет,
Когда от притязаний и услуг
Моей любви отделаешься вдруг,
К твоей постели тень моя придет.
И ты, уже во власти худших рук,
Ты вздрогнешь.

Землетрясенье взор страшит,
Ввергая в темноту умы.
Когда ж небесный свод дрожит,
Беспечны и спокойны мы. Так и любовь земных сердец:
Ей не принять не побороть
Отсутствия: оно — конец
Всего, к чему взывает плоть.

Преображаясь волею любви,
Мы — мотыльки, и мы же — свечи.
Самим себе спешим навстречу.

Пока меж нами бой, пускай воюют
Другие: нас их войны не волнуют.
Ты — вольный град, вольна ты пред любым
Открыть ворота, кто тобой любим.
<...>
Хочу я здесь, в тебе искать удачи:
Стрелять и влагой истекать горячей,
В твоих объятьях мне и смерть и плен,
Мой выкуп — сердце, дай свое взамен!
<...>
Для ратных дел бойцы мы никакие,
Но, может, наши отпрыски лихие
Сгодятся в строй. Не всем же воевать:
Кому-то надо и клинки ковать;
Есть мастера щитов, доспехов, ранцев…
Давай с тобою делать новобранцев!

Единожды застали нас вдвоем,
А уж угроз и крику — на весь дом!
Как первому попавшемуся вору
Вменяют все разбои без разбору,
Так твой папаша мне чинит допрос:
Пристал пиявкой старый виносос!
Уж как, бывало, он глазами рыскал,
Как будто мнил прикончить василиска.

Зачем, как лев и львица,
Не можем мы играючи любиться?
Печаль для нас — намек,
Чтоб не был человек к утехам жаден,
Ведь каждая нам сокращает на день
Отмеренный судьбою срок,
Но краткость
Блаженства и существованья шаткость
Опять в нас подстрекают эту прыть
Стремление в потомстве жизнь продлить.

Я не из тех, которым любы
Одни лишь глазки, щечки, губы,
И не из тех я, чья мечта
Одной души лишь красота;
Их жжет огонь любви: ему бы
Лишь топлива! Их страсть проста.
Зачем же их со мной равнять?
Пусть мне взаимности не знать
Я страсти суть хочу понять!

Как новые налоги объявляют
Для нужд войны, а после забывают
Их отменить, — так новая весна
К любви неотвратимо добавляет
То, что зима убавить не вольна.

Добро должны мы обожать,
А зла должны мы все бежать;
<...>
Когда бы женщина была
Добра всецело или зла,
Различья были б нам ясны;
<...>
Будь в них добро заключено,
В глаза бросалось бы оно,
Своим сиянием слепя;
А будь в них зло заключено,
Исчезли б женщины давно:
Зло губит ближних и себя.
Итак, бери любую ты,
Как мы с ветвей берем плоды:
Съешь эту и возьмись за ту;
Ведь перемена блюд — не грех,
И все швырнут пустой орех,
Когда ядро уже во рту.

Увы! судить о чувствах наших дам
По их коварным клятвам и слезам
Труднее, чем по тени об одежде.
Из них одна доподлинно верна
И тем верней меня убьет она!

Незнанье
Лишь пуще разжигает в нас желанье,
Мы вожделеем — и растет предмет,
Мы остываем — сводится на нет.
<...>
Влюбленный,
Еще вчера безумно исступленный,
Добившись цели, скучен и не рад,
Какой-то меланхолией объят.

Любя день целый одного меня,
Что ты назавтра скажешь, изменя?
Что мы уже не те и нет закона
Придерживаться клятв чужих?
<...>
... Иль заявишь, дабы оправдаться,
Что для измен ты создана
Природой — и всецело ей верна?
Какого б ты ни нагнала туману,
Как одержимый спорить я не стану;
К чему мне нарываться на рога?
Ведь завтра я и сам пущусь в бега.

Пока он был за красоту любим,
Любовь питалась молоком грудным;
Но в зрелых летах ей уже некстати
Питаться тем, что годно для дитяти.

Любовь слаба, коль нет отваги в ней;
Она чадит, изделье праха,
От примеси стыда, тщеславья, страха.

Трудно звездочку поймать,
Если скатится за гору;
Трудно черта подковать,
Обрюхатить мандрагору,
Научить медузу петь,
Залучить русалку в сеть,
И, старея,
Все труднее
О прошедшем не жалеть.

Пока ты здесь,
Пусть льются слезы по моим щекам,
Они — монеты, твой на них чекан,
Твое лицо им сообщает вес,
Им придана
Твоя цена;
Эмблемы многих бедствий в них слились,
Ты с каждою слезой спадаешь вниз,
И мы по разным берегам с тобою разошлись.

Да не умрёт любовь и не убьёт.

Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть материка, часть суши; и если Волной снесёт в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе.

... из всех
Рептилий человек всех больше ядовит:
Посредством скрытых жал он сам себя язвит.

В душе любовь — иероглиф,
А в теле — книга для прочтенья.

Стократ блажен, кто покорил зверей
И дикие леса срубил в душе своей…

Продлить удачу хоть на час
Никто еще не смог:
Счастливые часы для нас
Меж пальцами песок.
А всякую печаль
Лелеем и растим,
Как будто нам самим
Расстаться с нею жаль.

Что, если Страшный суд настанет вдруг
Сегодня ночью?... Обрати свой взгляд
К Спасителю, что на кресте распят:
Как может Он тебе внушать испуг? Ведь взор его померк от смертных мук,
И капли крови на челе горят…
Ужели тот тебя отправит в ад,
Кто и врагов своих простил, как друг?!

Я — как город, в котором враг,
Я рвусь впустить Тебя, но нет, не могу:
Разум, Твой наместник, был мне оплот;
Но он — в плену, он — неверен, он — слаб-
Я Тебя люблю, я хочу Твоей любви,
Но я отдан в обет Твоему врагу;
Разлучи нас, разорви, разруби нашу связь
И похить меня к Себе, в небесный острог,
Ибо в узах Твоих — свобода моя,
И моя чистота — под насилием Твоим.

В постели здесь — цари и короли!
Я ей — монарх, она мне — государство.

И на слетевшее случайно с губ
Обидное словцо — блеснет ли шпага
В твоих руках?

Кто красоту узрел внутри,
Лишь к ней питает нежность,
А ты — на кожи блеск смотри,
Влюбившийся во внешность! Но коль к возвышенной душе
Охвачен ты любовью,
И ты не думаешь уже,
Она иль он с тобою,
И коль свою любовь ты скрыл
От любопытства черни,
У коей все равно нет сил
Понять ее значенье, -
Свершил ты то, чем превзошел
Деяния героев,
А от признаний ты ушел,
Тем подвиг свой утроив.

Много разных
Дев прекрасных,
Но меж ними верных нет. Коли встретишь, напиши -
Тотчас я пущусь по следу!
Или, впрочем, не спеши:
Никуда я не поеду.
Кто мне клятвой подтвердит,
Что, пока письмо летит
Да покуда
Я прибуду,
Это чудо устоит?