Дэвид Герберт Лоуренс – цитаты и высказывания

Ты хочешь, чтобы я была твоей собственностью, чтобы я не критиковала тебя или не имела собственного мнения. Ты хочешь, чтобы я просто была твоей вещью! Нет уж, благодарю покорно! Если тебе нужно именно это, то полно женщин, которые с радостью дадут тебе это. Есть множество женщин, которые лягут на землю, чтобы ты прошел по ним – вот и иди к ним, если это то, что тебе нужно, иди к ним.

Мой замок — мои правила!

Любовь в наш век — ещё одна забава полоумных.

— Моему мужу… требуется много выступать публично.
— Наверно, ему стоит сменить работу.
— Он не может.
— Рабский договор?
— Что-то вроде этого, да.

Если у мужчины нет мозгов, он дурак, если нет сердца — злодей, если нет желчи — тряпка. Если же мужчина не способен взорваться, как туго натянутая пружина — в нём нет мужского естества. Это не мужчина, а пай-мальчик.

Личность самоутверждается в собственном безумии двумя способами: через деньги и через любовь.

Любовь — это направление, которое отрицает все остальные направления. Это... свобода вдвоём.

Это семья опустилась до самого низкого уровня всех существ… мы стали актерами!

Либо женщина получает от жизни то, что ей положено, либо — запоздалые сожаления об упущенном...

Знание – это величайший дар жизни. Если ты обладаешь знанием, значит, ты счастлив, ты свободен.

Она была силой, определяющей его бытие, и хотя она относилась к нему с презрением, постоянно отталкивала и отвергала его, он останется с ней, потому что рядом с ней он чувствовал, как кровь струится по его жилам, как он растет, он чувствовал себя свободным, сознавал свою ограниченность и понимал, сколько она может дать ему, как понимал, почему она топчет его и беспрестанно уничтожает.

Супружество — ключ к человеческой жизни, его нельзя отделить от вращения солнца, земного тяготения, от блуждающих планет и великолепия неподвижных звезд.

Смерть не умирает.

Нужно полностью раствориться в мгновениях, но не в другом существе.

Готов ли ты быть вычеркнутым, стертым, аннулированным, обращенным в ничто?
Готов ли ты стать ничем? Кануть в забвение?
Если нет, то ты никогда по-настоящему не изменишься.

Отправляющиеся на поиски любви подтверждают свою неспособность к ней; не знающие любви не находят любви; лишь любящие находят любовь, но и они не должны искать любви.

Не избавиться ему от одиночества. Всю жизнь оно неотступно рядом! Лишь изредка и ненадолго будет заполняться пустота в душе. Лишь изредка! И этих мгновений нужно терпеливо дожидаться. А с одиночеством придется смириться, жить с ним бок о бок. Как придется смиренно дожидается и счастливых минут. Будут и они. Только не нужно торопить.

Приходит беда, рушит нашу жизнь, а мы сразу же на руинах заново торим тропки к надежде. Тяжкий это труд. Впереди — рытвины да преграды. Мы их либо обходим, либо с грехом пополам берём приступом. Но какие бы невзгоды ни обрушивались, жизнь идёт своим чередом.

— Если чувство появится, то твой прямой долг — переспать с этой женщиной, — заключил Мей. — Поступать иначе просто неприлично. Как и в беседе: если тебе интересно, ты выскажешься, иначе просто неприлично.

Тебе нравится близость с мужчиной, не спорю. Но ты возводишь эту близость во что-то мистическое, сверхценное. Только затем, чтобы польстить своему тщеславию. Собственное тщеславие важнее для тебя во сто крат любого мужчины и твоей близости с ним.

Куда бы ты ни шёл, если хочешь двигаться вперёд, придётся прокладывать себе путь.

Готов ли ты быть стертым из памяти, вычеркнутым,
Превращенным в ничто?
Готов ли ты быть превращённым в ничто?
Погруженным в забвение? Если нет, ты никогда не сможешь по-настоящему измениться. Феникс возрождает свою юность
только когда он сгорает, сгорает живьём,
сгорает дотла, превращаясь в обжигающие хлопья золы.
Вскоре легко зашевелится в гнезде новый маленький комочек
в облаке пуха, словно парящий кусочек пепла.
И вот смотри, он возродил свою юность, будто орёл,
Бессмертная птица.

Достроил ли ты свой корабль смерти?
Строй свой корабль смерти, тебе он будет нужен. Лютые морозы уже скоро — яблоки посыпятся градом,
почти громовым, на затвердевшую землю. И смертью пропитан воздух, как будто запахом пепла
Ах, неужели не чувствуешь ты его? И в израненном теле испуганная душа
сжавшаяся, дрожащая от холода,
что дует на нее сквозь раны.

И Ад и Небеса — суть чаши весов жизни,
которые мерно качаются друг против друга.

— Вы не забудете мен за этот месяц? — спросила она.
Он опять поднял глаза и посмотрел на нее в упор.
— Забуду? — переспросил он. — Вы же знаете, человек ничего никогда не забывает. Так что память здесь ни при чем.

Ибо что такое совесть, как не страх перед обществом или страх перед самим собой.

Если человечество зайдет в тупик и растратит свои силы, вневременная созидательная сила поставит на его место другое существо, более утонченное, более чудесное, некую новую, прекрасную расу, которая и станет воплощением созидательного начала. Игра всегда продолжается. Таинство созидания непостижимо, в нем нет ни малейшего изъяна, ему нет конца, оно вечно. Народы приходят и уходят, виды исчезают, но на их место приходят новые – более совершенные или такие же, как и прежде, являя собой исключительное чудо. Этот источник неподвластен разложению и неистощим. Ему нет предела. Он умеет творить чудеса, в нужную минуту порождать совершенно новые расы и новые виды, новый тип сознания, новые организмы, новые формы единства бытия. Человеческие возможности – пустой звук по сравнению с тем, что может мистическая созидательная сила.

– Вам не нравятся незнакомцы? – рассмеялся Биркин. – Я и сам никак не могу понять, стоит ли общаться с людьми, которые только по чистой случайности оказались со мной в одной комнате, достойны ли они моего внимания?
– Действительно! – тихо и напряженно проговорила миссис Крич. – Только все же приходится учитывать, что они все время маячат перед глазами. Я незнакома с людьми, которых встречаю в собственном доме. Конечно, дети представляют мне их: «Мама, это господин Такой-то». И что дальше? Какая связь между господином Таким-то и его именем? И мне-то что прикажете делать с ним и с его именем?

Жизнь тягуча, тяжка и долга, это отнюдь не фейерверк. Постепенно, мало-помалу люди, живя вместе, начинают сочетаться друг с другом, как инструменты, звучащие в унисон, хотя порой это так нелегко. Вот в чём истинная суть брака, а отнюдь не в половой сфере. Точнее, половой сферой брак далеко не исчерпывается.

Но порой быть дураком не так уж глупо. Если хочешь добиться своего.

Госпожа Удача — ни дать ни взять сука, за которой тысячи кобелей гонятся, вывалив языки, задыхаясь. Кто догонит — тот среди кобелей король!

Мне все равно, что есть там, на земле или на небе, за пределами этого места, где мы стоим. И меня не волнует, то, что я здесь – меня волнует, то что здесь ты. Я тысячу раз продал бы свою душу – но мне невыносима мысль, что тебя нет рядом.

И во всей повадке наглый вызов, словно он готов сбить с ног всякого, кто посмотрит на него неодобрительно, — быть может, потому, что в душе он и сам себя не одобрял.

Всё возможно – поскольку смерть неотвратима, и всё было возможно, кроме смерти.

Женщина хочет, чтобы ее любили, чтобы с ней говорили и чтобы одновременно сгорали от страсти к ней. Сдается мне, что любовь и страсть понятия несопоставимы.

Никому-то она не нужна, ни как мать, ни как женщина. Какая она женщина, — так, средоточие страхов.

Полцарства за нежность! А женщинам надо не это. Даже тебе — чего уж греха таить. Ты любишь острую любовную игру, но сердце у тебя остается холодным, хоть ты и делаешь вид, что на седьмом небе от счастья. Где твоя нежность ко мне? Ты относишься ко мне с опаской.

Как похожи все мужчины. Витают в облаках. Придумывают что-нибудь и — раз! — устремляются ввысь, причём полагают, что и женщины должны следом воспарить.

Все тяжёлые времена, сколько их ни было в истории, не смогли уничтожить ни весенних цветов, ни любви женщины.

Смириться с тем, что жизнь — это великая пустыня, значит, подойти к самому краю бытия.