Дэн Браун – цитаты и высказывания

Страх, как хорошо знал ассасин, был его союзником. Страх калечит сильнее, чем любое оружие.

Как может зло прорасти в невинном младенце из любящей семьи? Один из вечных парадоксов человеческой души...

Темные места в аду зарезервированы для тех, кто поддерживает свой нейтралитет во времена морального кризиса.

Страх является сильнейшим стимулятором.

Приятно сознавать, что люди с IQ за двести тоже не боги.

Иногда все выглядит не так, как есть на самом деле.

Лэнгдон всё время предостерегал своих студентов от поиска в Гугле самих себя — новое экстравагантное времяпрепровождение, которое отражало навязчивую идею стать знаменитостью, которой теперь, казалось, обзавелась американская молодёжь.

Древние пришли бы в ужас, узнав, как исказили их учения, как религия обернулась платным пропускным пунктом на небеса...

Нет на свете более внушаемых людей, чем те, кто призван внушать.

Поверьте мне, я знаю, что такое чувствовать себя полностью одинокой... а худшее одиночество в мире — это изоляция, в которую ты попадаешь, когда тебя не понимают. И такая изоляция способна привести к тому, что человек уже не воспринимает реальность адекватно.

Люди способны на многое, если довести их до ручки.

Кто, как не группа восьмидесятилетних мужчин, связанных обетом целибата, лучше расскажет миру, как заниматься сексом?

Это конфликт между Аполлоном и Дионисом — знаменитая мифологическая дилемма. Старая как мир война между сердцем и разумом, которые редко хотят одного и того же.

— Терроризм... всегда ставит перед собой одну единственную цель. В чем она заключается?
— В убийстве невинных людей.
— Неверно. Смерть является всего лишь побочным продуктом терроризма.
— Чтобы продемонстрировать силу.
— Нет. Более яркого проявления слабости, чем террор, в мире не существует.
— Чтобы вызвать страх.
— Именно... Цель терроризма — вызвать страх и ужас. Эти чувства подтачивают силы врага изнутри... вызывают волнения в массах. Терроризм есть проявление ярости. Терроризм — политическое оружие. Когда люди видят, что их правительство бессильно, они утрачивают веру в своих лидеров.

— Я читал, что в США примерно шестьдесят процентов всех затрат на здравоохранение уходит на пациентов, доживающих последние полгода своей жизни.
— Верно, и хотя наш разум говорит: «Это безумие», сердце требует: «Не дайте бабушке умереть — пусть живёт подольше».

Софи откинулась на спинку сиденья, и Лэнгдон заметил, как на губах её промелькнула улыбка. А потом вдруг спохватился, что и сам улыбается, только во весь рот.

Дни богини были сочтены. Маятник качнулся в другую сторону. Мать Земля стала мужским миром, боги разрушения и войны наверстывали упущенное. Подавляемое на протяжении двух тысячелетий мужское эго вырвалось на свободу. 

Я знаю, вы хотите убежать, но я вам не позволю. Рано или поздно вам надо научиться кому-то доверять.

– Ну, если спросить масона, он предложит такое определение: масонство – это система моральных норм, скрытая в символах и завуалированная аллегориями.
– Проще говоря, какой-то дикий культ?
– Дикий, говорите?
– Ну да! – воскликнул студент, поднимаясь. – Я слышал, чем они там занимаются! Проводят жуткие ритуалы с гробами и петлями, пьют вино из черепов. По-вашему, это не дико?
Лэнгдон окинул аудиторию взглядом и спросил:
– Кто-нибудь еще считает это дикостью?
– Да! – хором ответили все.
Лэнгдон театрально вздохнул:
– Плохо. Если для вас это дико, вы никогда не станете последователями моего культа.
Студенты умолкли. Девушка из Женского общества всполошилась.
– Вы – последователь культа?
Лэнгдон кивнул и заговорщицки прошептал:
– Никому не говорите, но в день языческого бога солнца Ра я преклоняю колени перед древним орудием пытки и вкушаю ритуальные символы плоти и крови!
Студенты в ужасе уставились на профессора.
Он пожал плечами:
– Если пожелаете, приходите в воскресенье в Гарвардскую часовню, опуститесь на колени перед распятием и примите Святые Дары.
Все растерянно молчали.
Лэнгдон подмигнул.
– Долой предрассудки, друзья! Мы все боимся того, чего не понимаем.

Какой смысл менять мир, если мир этого не видит?

К числу «ведьм» Христианская церковь того времени относила всех женщин-учёных, женщин-священников, цыганок, любительниц мистики и природы, собирательниц трав, вообще любую женщину, «высказывающую подозрительное пристрастие к миру Природы». Повитух тоже убивали — за их еретическую практику использовать различные снадобья для облечения болей у рожениц. По утверждениям Церкви, эти страдания даны им свыше как наказания Господне за первородный грех Евы, посмевшей вкусить от Древа познания. За три века охоты за ведьмами церковь сожгла на кострах пять миллионов женщин!
Пропаганда и кровопролитие дали свои плоды. Сегодняшний мир — живое тому доказательство.
Женщинам, считавшимся прежде воплощением священного духовного начала, запрещено занимать высокие должности. На свете не существует женщин-раввинов, католических священников, исламских муфтиев. Считавшимся некогда священный акт естественного сексуального слияния мужчины и женщины, через которые оба они соединяются не только телом, но и духом, ныне признан постыдным. Мужчины в сутанах и рясах боятся даже собственных вполне естественных сексуальных порывов, считают их происками самого дьявола, который совращает их через свою верную пособницу... женщину.

Кто-то рассказывал Лэнгдону, что сейчас к этой мифологической метафоре прибегают на встречах членов Общества анонимных алкоголиков, обсуждая положение пьяницы, сидящего перед стаканом с выпивкой: его мозг говорит, что спиртное повредит ему, но сердце жаждет утешения, которое оно может подарить. Мораль при этом, очевидно, такова: не думай, что тебе одному так туго приходится, — даже боги не могли поладить друг с другом.

Софи, всякая вера на этой земле основана на фабрикации. Это подпадает под само определение веры как таковой. Что есть вера, как не принятие того, что мы лишь считаем непреложной истиной, того, что мы просто не в силах доказать?... В любой религии Бог описывается через метафоры, аллегории и преувеличения разного рода. В любой — от древних египтян до современных воскресных школ. Метафора есть ничто иное, как способ помочь нашему сознания принять неприемлемое. Проблемы возникают, когда мы начинаем воспринимать метафоры буквально.

Даже выдающимся ученым не зазорно почитать о себе в Интернете

Правду нельзя заменить ничем.

Я — луч света во тьме. Я свет.

Кровь — вот всё, что отделяет свет от тьмы.

Боль, она только на пользу.

Мне явно не хватает лоска,
Зато моя любовь без воска.

Отец всю жизнь мечтал о том, чтобы примирить науку и религию. Он хотел доказать, что наука и религия вполне совместимы и являют собой всего лишь два различных пути познания единой истины.

Знание — это инструмент, который можно использовать как во благо, так и во зло.

Великие умы всегда повергают слабых в страх.

... пять ипостасей жизни женщины: рождение, менструация, материнство, менопауза и смерть...

Нет ничего более плодотворного... и более разрушительного... чем блестящий ум, сосредоточенный на одной цели.

Поверьте мне, я-то знаю, каково это — быть в полном одиночестве... а самое тяжкое одиночество на свете испытывает человек, которого не поняли. Оно может лишить его связи с реальностью.

Прости их, ибо не ведают, что творят. Но в истории бывают моменты, когда невежество становится... когда даровать прощение может только мудрость.

По всему миру люди возносят взоры к небесам, ожидая Господа… и не догадываясь, что это Господь дожидается нас. <...> Мы творцы, однако наивно прикидываемся «тварями». Считаем себя беспомощным стадом, которое пастырь-создатель гоняет туда-сюда. Валимся на колени, словно перепуганные дети, молим о помощи, о прощении, об удаче… Но как только осознаем, что действительно созданы по образу и подобию Творца, придет понимание: мы тоже способны Творить. И тогда наши способности раскроются в полной мере.

Бог многочислен, потому что многочисленны людские умы.

— А самое поразительное, — продолжала Кэтрин, — что, научившись распоряжаться собой в полную силу, мы научимся распоряжаться и окружающим миром. Мы сможем выстраивать реальность, по нашему замыслу, а не просто реагировать на существующие условия.
Лэнгдон опустил взгляд.
— Как-то... страшновато.
Кэтрин слегка смешалась, но в глазах мелькнуло уважение.
— Да, ты прав! Поскольку наши мысли способны изменить мир, надо тщательно следить за тем, что мы думаем. Разрушительные мысли ничуть не слабее конструктивных, а ведь разрушить всегда легче, чем построить.

Вы не знаете, что вы боги.