Даррен Шэн – цитаты и высказывания

... школа — это отвратительная система воспитания, призванная подавлять волю и творческую активность ребенка.

Мы гордые создания, Даррен, мы живем, соблюдая кодекс чести. С нашей точки зрения, лучше лишиться жизни, чем лишиться чести.

— Руки — опасное оружие того, кто умеет ими пользоваться. Тот, кто умеет драться врукопашную, всегда имеет преимущество перед теми, кто полагается на мечи и ножи. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что они уверены в своей победе, — просиял он. — Оружие имеет ложную природу и оно дает ложную веру.

Дело не в астрономии. Я просто люблю смотреть на звёзды.

Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Оба знали, что боимся, но, как бы то ни было, мы были вдвоем. Вдвоем бояться не так уж и неприятно.

... порой мы совершаем странные поступки, когда… спим.

Ничто не вечно в этом мире, даже человеческий облик.

Вся наша жизнь — сплошной вызов, и только те, кто способен открыто встретить его, знают цену жизни.

Мир стал бы проще и безопаснее, если бы мы высказывали свои истинные мысли открыто.

У каждого из нас есть место назначения, в которое мы обязаны прибыть вовремя.

— Как вкусно, — промычал я.
— Лучше не бывает, — подтвердил Гэвнер.
— А вы почему не едите бульон? — спросил я мистера Джутинга, жевавшего черствый хлеб.
— Бульон из летучих мышей мне вреден, — ответил он.
Моя рука застыла на полпути ко рту. Сочный кусок хлеба, смоченный бульоном, шлепнулся на стол.
— Бульон из летучих мышей? — пискнул я.
— Конечно, — подтвердил Гэвнер. — А ты думал из чего?
Я уставился на темную жидкость в миске. В неверном свете я наконец разглядел тонкое кожистое крыло, что выглядывало из жижи.
— Кажется, меня тошнит, — простонал я.
— Не глупи, — фыркнул Гэвнер, сдерживая смех. — Когда ты не знал, из чего приготовлен бульон, он тебе понравился. Представь, что это замечательный куриный супчик.

— Пусть вас не обманет его возраст. На самом деле он хитрее, изворотливее и проворнее любого вампира, и проведет любого как мальчишку.
— Ты это испытал на собственном опыте, — хохотнул Себа. — Помнишь, как ты задумал выкрасть полбочки моего лучшего вина и подменить его каким-то пойлом?
— Прошу тебя, не продолжай, — страдальчески ответил мистер Джутинг. — Я был тогда молод и глуп. Не напоминай мне об этом.
— Что тогда произошло? — спросил я, наслаждаясь смущением вампира.
— Расскажи ему, Лартен, — сказал Себа, и мистер Джутинг кивнул с покорностью ребенка.
— Себа первым успел к бочке, — пробормотал он. — Опустошил ее и подменил вино уксусом. Я проглотил с полбутылки, прежде чем сообразил, в чем дело. Полночи меня рвало.
— Не может быть! — расхохотался Гэвнер.
— Я был юн, — проворчал мистер Джутинг. — И жизни не знал.
— Но я многому научил тебя, Лартен, не правда ли? — заметил Себа.

— Мой учитель был справедлив, но строг. Когда я сказал ему о том, что передразниваю его, он стал пристально следить за моей речью. Стоило мне сказать «щас», «ага» или «не-а», он выдергивал у меня из носа волосок!
— Ух ты!
— Это правда.
— Щипчиками?
— Нет, ногтями.
— О-о-о!
— Я просил его не делать этого, обещал никогда не подражать ему. Но Себа любил доводить начатое дело до конца. После нескольких месяцев такого наказания мне в голову пришла блестящая идея — прижечь волоски в носу раскаленным докрасна шомполом — никогда не пробуй это повторить! — чтобы они больше не росли.
— И что было потом?
— Тогда он принялся выдергивать волоски из еще более нежного места.
— Какого?
— Не скажу, это слишком стыдно.
(Позднее, оставшись с Себой наедине, я задал ему тот же вопрос. Он насмешливо подмигнул и ответил: «У него из ушей!»)

— Боитесь?
— Обжегшись на молоке, я начал дуть на воду, — ответил он.

... гнаться за мечтой очень сложно, когда не знаешь, какая она.

Есть такие вещи, о которых мальчишки никогда не расспрашивают своих друзей. Девчонки часто болтают о таком, но мальчишки обычно разговаривают о компьютерах, о футболе или о войне. О родителях говорить не круто.

Охотники редко находят то, что ищут, особенно если это находится прямо у них перед носом. Очень легко упустить из виду то, что является очевидным и лежит на поверхности.

— Я вернусь вовремя, как раз к тому моменту, когда мне предстоит предстать перед Властелином вампирцев. Даю вам слово, а свое слово Ванча Марш никогда не нарушает... — он остановился. — Марш или Хорст? — вслух задумался он, затем сплюнул в пыль у себя под ногами. — Кишки Чарны! Я так долго жил под именем Ванча Марша — поживу еще немного!

Вряд ли они решили наказать убийцу, отправив его в школу. Хотя… – я вспомнил давно минувшие школьные дни. — …порой смерть предпочтительнее двух уроков днем в четверг…

Не давай обещания, которые не можешь сдержать.

... даже самая глупая женщина умнее обычного мужчины.

Иногда очень трудно решить, кому верить: родному отцу или лучшему другу.

— Знаешь, что мне больше всего нравится? — поинтересовался он. — Люди, которые смотрят или читают ужастики. Они верят во все, что там говорится, и вооружаются крестами и святой водой, вместо того, чтобы захватить с собой что-нибудь нормальное, чем действительно можно убить вампира, скажем, ружье или гранату.
— Так, значит, кресты вам не страшны? — удивленно пробормотал я.
— А что, мне положено их бояться?
— Ну да... вы же... воплощение зла.
— Я — воплощение зла?
— Ну да. Наверное. Вы же вампир, а вампиры — воплощение зла.
— Мальчик мой, нельзя же верить всему, что пишут в книжках. Да, наши вкусы необычны. Но даже если мы пьем кровь, это еще не значит, что мы зло. По-твоему, и летучие мыши, которые пьют кровь коров и лошадей, тоже воплощение зла?
— Нет, — ответил я. — Это совсем другое дело. Они же животные.
— Но люди — тоже животные. Если вампир убивает человека, это и в самом деле нехорошо. Но если он только чуть-чуть попьет крови, чтобы не умереть с голоду, что в этом плохого?

— Ладно, — со вздохом сказал я. — Мне все это не нравится, но вы не оставили мне выбора. Только сразу предупреждаю: если подвернется случай вас предать, я так и сделаю. И если появится возможность отомстить вам, я ее не упущу. Вы не сможете мне доверять.
— Договорились.
— Я серьезно, — пригрозил я.
— Знаю, что серьезно. Поэтому и выбрал тебя. Помощник вампира должен быть сильным. Ты мне понравился именно потому, что не сдаешься. Сам знаю, что ты можешь мне навредить, но, с другой стороны, в серьезном деле такой союзник, как ты, просто незаменим.

Внешний вид может вводить в заблуждение.

Боги дают, Боги и забирают.

Когда умираете, умирайте стильно!

Так как мне не нужны деньги, я с радостью готов отдать свои безделушки даром, но люди всегда относятся с подозрением к бесплатным вещам.

Мы все должны иногда страдать...

Через пару часов, проснется Себа. Древний вампир любил поспать. Он часто говорил Лартену, что прожив на свете больше пятиста лет, он понял, что ничего в этом мире не стоит того, чтобы рано просыпаться.

Однако очень-очень редко, когда этого совсем не ожидаешь, случаются очень странные вещи.

Многие самоубийцы в последний момент жалеют о своем выборе, но уже слишком поздно. Они понимают, что пока есть жизнь, есть надежда, даже если жизнь издевалась над ними. Но, к сожалению, они понимают это слишком поздно и умирают.

Когда люди посылали на войну самолеты или использовали небольшие кнопки, мы все еще боролись с помощью мечей и собственных рук. Вампиры и люди могли жить на одной планете, но все равно мы жили в разных мирах.

На память никогда нельзя положиться. Она — великий обманщик.

Животные тоже могут быть ленивыми, совсем как люди.

— Я буду скучать по этому месту, — вздохнул Эвра. — Мне нравится жить на природе. В городе звезды не такие яркие.
— Я и не знал, что тебе нравится астрономия, — сказал я.
— Дело не в этом, — отозвался он. — Просто я люблю смотреть на звезды.

Взрослым не особо нужны друзья. Папа как-то раз сказал мне, что взрослые привыкают к тому, что у них не очень много друзей. У них есть работа, хобби, масса интересных занятий, зачем им друзья? Но для меня друзья всегда были очень важны, не меньше, чем родные.

— Ты храбрый парнишка, — продолжил мистер Карлиус. — Замечательный молодой человек. Пожертвовал всем, чтобы спасти своего друга. Немногие бы решились на такое. В наши дни люди стали ужасными эгоистками. Приятно осознавать, что в мире еще остались герои.
— Никакой я не герой, — буркнул я и залился краской.
— Да нет же, герой, — не уступал он. — Как еще назвать человека, который поставил на карту все ради другого человека?

В наши дни люди стали ужасными эгоистами.

Битвы начинаются и заканчиваются, но война тянется бесконечно.