Аноним – цитаты и высказывания

А теперь на меня навалилась серость всех серых дней в мире.

Он любит меня! Как бы мне хотелось тоже любить себя.

Раньше я думала, что только я одна чувствую такое, но теперь я понимаю, что я бесконечно маленькая частичка страдающего человечества. Хорошо, что большинство людей держат свою боль внутри, а то эта планета захлебнулась бы в слезах.

У меня есть этот глупый страх, что в один прекрасный день я стану старой, так и не побыв толком молодой.

Теперь, когда у меня есть цель, я чувствую себя более сильной.

Я не ощущаю себя реальной. Я должна быть кем-то другим.

Забавно, но когда что-то вдруг начинает идти хорошо, все остальное тоже налаживается.

Надеюсь, я ему нравлюсь, потому что мне он нравится очень. Вообще-то я думаю, что люблю его...

Отличное средство уйти от реальности. Когда больше не можешь, просто принимаешь таблетку и ждешь, пока провалишься в блаженное ничто. В нынешний период моей жизни «ничто» гораздо лучше, чем «что-нибудь».

Я чувствую себя одинокой и разбитой, я ненавижу все, что меня окружает, я чувствую, как понапрасну растрачиваю свою жизнь.

Я никогда в жизни намеренно никому не причиняла боли. Ни физической, ни душевной... Так почему же люди постоянно причиняют боль мне?

Тот, кто говорит, что кислота и трава не вызывают привыкания, тупой дурак, идиот и сумасшедший!

Я не мстительная, не злобная и не ревнивая, нет, просто я должна что-то сделать.

Мужская кровь остывает, если рядом нет кого-то, кто бы её подогревал.

Боюсь надеяться, но все равно надеюсь; из-за самой мысли о надежде – в месте, где надежде места нет, – на глаза наворачиваются слезы.

Подростковый возраст — это очень тяжелый период. Взрослые обращаются с подростками как с детьми и ждут, чтобы они вели себя как дети. Командуют ими, словно маленькими животными, а потом хотят, чтобы из них выросли нормальные взрослые. Рационально мыслящие, уверенные в себе люди. Это трудный, никчемный, нестабильный период.

Мама гордилась бы моим сегодняшним образом мыслей и рассудительностью. Так жаль, что мы больше не можем общаться. Я помню, что, когда была маленькой, мы с ней разговаривали, но теперь мы будто говорим на разных языках и смысл слов до нас не доходит.

У меня из глаз хлынули слёзы, будто кто-то открыл краны в моей голове.

Кажется, я никогда не оправдывала ничьих надежд и уж точно никогда не приближалась к собственным идеалам.

Интересно, а секс не под кислотой такой же чудесный, восхитительный и неописуемый?

Самым худшим сегодня было видеть, как хрупкое тело бабушки опускают в эту темную, бездонную дыру. Казалось, она проглатывает ее, а когда стали бросать землю на гроб, я думала, что закричу.

Он дразнит меня, называет сексуально озабоченной, потому что меня заклинило на идее хоть раз попробовать секс без наркотиков.

Почему жизнь такая трудная штука? Почему мы не можем быть просто собой? Почему другие не могут нас воспринимать такими, какие мы есть? Почему я не могу просто быть собой, какая я сейчас, вместо того чтобы постоянно находиться в напряжении, говорить туманно и расстраиваться по поводу своего прошлого и будущего.

Тут некуда пойти, потому что весь мир безумен.

Люди — худшие существа на земле.

Кошка Алекс недавно родила, и я сидела на крыльце и смотрела на котят. И мне было откровение! Без наркотиков! Мех котят был такой мягкий, будто всю мягкость мира собрали в одной точке. Такой мягкий, что когда я закрыла глаза, то не была уверена, что прикасаюсь к нему. Я взяла серую кошечку, ее назвали Счастье, и поднесла к уху. Я ощутила тепло ее маленького тельца и услышала ее невероятно нежное мурлыканье. Потом она ткнулась мне в ухо, и меня переполнило такое чувство, что мне захотелось раскрыться всему миру. Это было лучше, чем наркотический трип, в тысячу, в миллион, в триллион раз лучше! Все было таким реальным! Эта мягкость была не галлюцинацией – звуки ночи, шум машин, стрекот сверчков… Это все было на самом деле.

Я знаю, что мама за меня волнуется, потому что я почти не разговариваю, но о чем мне рассказывать? Тем более что она сама установила правило: если тебе нечего сказать хорошего, лучше не говори ничего. Мне больше никогда не придется открывать рот, кроме как во время еды, но ем я много!

Я частично другой человек, который старается соответствовать, и говорить, и делать правильные вещи, ходить в правильные места и одеваться так же, как другие. Иногда мне кажется, будто мы пытаемся быть тенями друг друга, покупая одинаковые записи и прочее, даже если нам что-то не нравится.

Жизнь прекрасна. Так офигительно прекрасна, что я едва могу с этим справиться. И я ее неотъемлемая часть. Все остальные только зря коптят небо. Тупой народ. Хочется затолкать жизнь им в глотки — может, тогда они поняли бы, о чем речь.

И как так получается, что я, такая несчастная, такая униженная и разбитая, могу функционировать, разговаривать, улыбаться и думать?

Я захлебываюсь в собственных слезах, удушающих, переполняющих, неиссякаемых потоках.

После того как хоть раз попробовал это, жизни без наркотиков больше не существует. Она превращается в никчемное, бесцветное существование, в котором нет места гармонии.

Может быть, новая Я будет совсем другая.

Может, лед начинает таять? Надеюсь, надеюсь.

Дети как роботы, часть конвейера, а я не хочу быть роботом!

Вчера я купила этот дневник, потому что у меня было нечто чудесное, замечательное и важное, нечто такое личное, которым я ни с кем, ни с кем не могла поделиться. А теперь, как и все в моей жизни, это нечто превратилось в полное ничто.

Мне нечего рассказать. Все, что я могу, — это рисовать монстров и внутренние органы и ненавидеть.

Моя комната будет всей моей вселенной...

Я несколько часов созерцала уникальность и великолепие своей правой руки.

Если бы существовали медали и премии за тупость и наивность, я бы получила свою.