Цитаты на тему «стихи»

Благого мудреца я ученик,
В науке слов он, как никто, велик Оплошности искать в моих стихах?
Забудь об этом сразу — в тот же миг. В моих писаньях нет негожих слов:
Как ни ищи — ты не найдешь улик. Бывает, что калям допустит грех,
Но это лишь — на солнце жалкий блик. Найдешь огрех — не льстись: и у луны
В урочный час, увы, ущербен лик.

В ожидании тебя исчеркала уж пять простыней.
Отстирала всю боль и повесила их сушить.
До тебя у меня был тот,
Кто в разы родней,
Но ты меня надоумил его убить. Вот и живу.
С грехом на чистой душе,
С пятном чернильным, что порошки не берут.
Мне бы с собой покончить пора уже,
Но я все жду.
А вдруг ты появишься тут. Ты в рулетку с любовью сыграть
Не очень был рад,
Ибо выпала я. Одиннадцать раз подряд.
В ночь, когда соберется планет парад,
Посмотри, как глаза мои
адским огнем
горят.

Говорить нет, когда знаешь – да,
Когда знаешь что всё – это пустые слова.
И зачем-то молчать, когда надо сказать.
Просто не зачем было наверное лгать.

Добрая жена — от Бога
Она стройна, она легка
Хотя и высока немного
Нашего полку, как говорится, прибыло Теперь уж ты женат
а, стало быть и счастлив
Волнений много было и небыло
А сколько будет впереди... Их раздели и будь участлив
Во всех делах, заботах и мучениях
И долго вам ещё вдвоём пахать
Живя свой век, конечно же в учениях Танцуйте, пойте, веселитесь
и начхать
На всячесие приключения
А главное Добрая жена
— она о Бога, она стройна
она легка, она Добра!
Она от Бога! Я тебе в этой жизни обязан
За мальчишку, за много вперед
Я к тебе так сильно привязан
Что ни что нас уже не порвёт. Раз два три годика прошли
как Алика где-то в капусте нашли
Потом принесли домой в конверте
Откройте его, это он ли проверьте? Он это он, никуда не делся
Он только в пеленки сухие оделся
И вот уже теперь жених так жених
Шагает по улице, смотрит на них
девочек чтоб не воображали
А просто мальчишку такого не обижали. Илья, Илюша, Иля!
Шесть добрых лет подряд
Ты носишь это Имя
Былинного богатыря. Его тебе дал папа
В весенний день календаря
Что б ты по свету топал
С прекрасным именем Илья! Ика, Иленька, Илья,
Илюшенька Родной
С волосишками светлыми,
И ямочками за щекой, немножко худенький, живой
И словно акробат
порой стоишь вниз головой
Совсем как старший брат! Романс — волшебная печаль,
Огонь не гаснувший с годами;
Нам освещает жизни даль
С её извечными делами. Душа полна, душа светла
Любовью, нежностью и верой...
Но счастье снова увела
От нас житейская химера. И только музыка любви
Нам не даёт в душе покоя,
Романсом нас благословит.
Напомнив время золотое. Снег идёт пушист и лёгок,
Опускаясь в тишине;
Постепенно, понемногу
Навевая что-то мне. И в задумчивости белой,
Словно снег идут слова
Беззащитно и несмело,
И душа моя — жива! Печаль приходит и уходит,
И остаётся только даль;
Но сердце вновь печаль находит
И превращает даль в печаль. Перебирая провода
Поёт бродяга ветер...
Иду один. Эх знать, куда -
Кого хочу я встретить? Я не любим — прощай беспечность...
Мир пуст, ничто не греет кровь;
Мне разделяет только вечность
Неразделённую любовь. Луна Куинджи освещает ночь
Плывёт над миром «Лунная соната»...
Когда влюблённым некому помочь,
Звучат стихи и многим это надо. Любовь — неизбежность, судьба иль беда;
Смертельная нежность, игра «В никуда»;
Волшебная лира прекрасных утрат,
Гармония мира духовных наград! Свет любви, идущий в вечность
Из глубин времён,
Освещает бесконечность
Многих нам имён. Аромат источает сирень,
Не даёт мне уснуть, не даёт;
В белом платье вошла ты в мой день.
И душа моя к счастью плывёт. Пьянит роскошная сирень,
Как нежное вино...
Тобой одною полон день,
Мы не вдвоём давно.
Воспоминаний чувств букет
Нахлынул на меня:
Мгновенья — вечность наших лет.
Любимая моя! Без тебя безысходность и мука.
Память сердца — печаль без конца...
Постигаю утраченность звука
Слов, дарующих нежность лица. Вечерний свет... На скатерти узорной
Хлеб на столе лежит, в ковше вода.
В окно блестит вечерняя звезда,
И дерево склонилось тенью черной.
Вечерний свет, вечерних дум волна...
Я от труда дневного отдыхаю.
И хлеб душистый бережно ломаю,
И вкруг меня – молитвы тишина...

Каждый день я о тебе думаю... Твои слова, твой характер, твои стихи, они живут во мне. Цветы, растущие в моей душе, расцветают с каждым приятным словом из твоих уст. Всегда, когда я влюбляюсь, я не могу писать стихи, потому что моя голова занята лишь одним человеком... Я критикую и хвалю твои стихи, а сама не могу пересилить себя и написать даже четверостишие... Может, я влюбилась?..

Вытру стол я от крошек фисташковых,
Уберу твой бокал от вина.
Вспомню взгляд редких глаз — алмазовых,
«Достучусь до небес» с кинофильмом Яна.
Разбужусь по утру от твоих существительных,
Набежавших строками на глухой телефон.
Эти чувства с привкусом сладких цитрусовых,
Остывают на теле с горящим нутром.
Ты найди меня завтра в рудах танталовых,
Научу тебя гнаться за бешеным днём.
Задохнувшись от колкости мыслей затейливых,
Разобьётся бокал с полусладким вином.

Мы ни на грамм не обладаем силой тех,
Кто был здесь раньше нас.
Мы ни на йоту не вернее тех,
Кто наши жизни спас.
Мы ничего и мы никто –
Так проще в сотни раз.
Но, как известно, раз на раз,
Не сходится у нас.
Сегодня лают, завтра рвут,
Но только не сейчас.
Раз мы пришли, раз мы стоим,
То наш наступит час!
Раз мы слабы, раз мы ничьи,
Забудем мы приказ.
Но если те – сильны, верны –
Пусть встанут! – раньше нас.

Есть люди, которые — книги:
Подробней иного талмуда,
В них есть озарения миги
И есть иллюстрации чуда. Еще есть планеты, кометы,
Колючие розы и льдины,
Есть люди-поэмы, сонеты,
Алмазы, топазы, рубины. Их много, и в каждом — загадка,
Которая к ним привлекает.
Она, как изюминка, сладкой
Для нас зачастую бывает. Но, знаешь, средь новых и прежних,
Средь будущих, тех или этих
Есть люди, им имя — надежда.
Их мало на нашей планете...

я тут душевный стриптиз танцевала,
а вы, оказалось, смотрели его...
ну как вам? недурно? совсем ничего?
не слышу оваций из тёмного зала! я же, вообще-то, держусь молодцом,
и по утрам не коньяк выпиваю..
знаю про то, что лишь в сказке бывают
грусть и печаль со счастливым концом. и недокуренными вечерами
я не вскрываю на венах швы,
и не звоню, вся в истерике, маме...
только из битого сердца динамик
всё на повторе уныло играет,
прОклятый... «прочь из моей головы!» я обнажилась почти до предела.
только не знала, что это — для вас.
может, покажете вы мастер-класс?
ой, нет, спасибо... какое мне дело. хотите, я слогом набью себе цену?
только прошу вас... не плюйте на сцену.

В смущеньи был почтеннейший Молла,
Жена кричала на него со зла,
А он в ответ лишь хмурил лоб сурово.
И от его спокойствия такого
С ума, казалось, женщина сошла.
Она кричала, повторяла снова,
Что замужем и жизнь ей не мила.
Тогда Молла, не говоря ни слова.
Взял зеркало ручное со стола,
Чтоб на себя взглянуть она могла
В миг своего расположенья злого. И гневная жена в куске стекла
Увидела, что с ней от злобы сталось,
И устыдилась или испугалась,
А потому замолкла и ушла. ... Мирза Шафи, так и твои стихи
Кого-то могут все-таки заставить
Узреть свои пороки и грехи,
Чтоб искупить их или же исправить.

Аккуратно очистив слово от внешнего значения, в минуту сильного вдохновения можно прикоснуться к его внутреннему смыслу и почувствовать, в каком окружении оно хочет стоять. Так живет язык, так пишутся стихи.

Когда мы в ярости, когда больны мы гневом,
Что может быть стихов целительней и краше?

Стихи исчезают, когда их разъясняют.
А красота, когда ее любят, сверкает ослепительным блеском.

Зима!... Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно...

Стихи должны звучать, как перезвон
колоколов высокого собора,
и мысль их должна питать, и стон,
и смех, и тишь, и даль простора.
И лишь один поэт их может оценить,
да парка, ткущая нетленных судеб нить.

Да пошло это «как же» к черту,
Раз так терпится непристанно.
Перерезать бы ту аорту,
Что в тот миг мою кровь качала.
Босиком через метры снега…
Ну и ладно, тебе же ровно.
Дальше строй свои «он» из лего.
Вам пожизненный срок условно.
И плевать мне на твои психи,
Эгоизм до конца хлебая,
Я вести себя буду тихо,
Для тебя буду «не такая».
Не прочтенный до корки Леви,
Ну и что… потрепать страницы,
И осколки чужие склеить -
Новый выработанный принцип.
Головой упираясь в стенки
Бездыхательного сознания,
Я не стану просить прощения,
Это новая моя мания.
Да смирись уже, дорогая.
И не спрашивай – я не каюсь.
Больше жалости! Плохо играешь.
Интересно, когда я сломаюсь?
____________________________

Просыпаюсь я,
Неприметное утро.
Слышу звон колоколов,
Что зажигает во мне кровь.
Иду не спеша на службу я,
Ведь только там,
В стихах, нашёл я себя.
Я смог рассказать,
Как было мне плохо,
Падая, вновь подниматься.
Обретя веру во Христа,
Начать эту жизнь с нуля.
Работа, жажду успеха я в ней достичь.
Вечер, разговоры о главном,
Колокола звенят,
Засыпаю я вновь,
Думая о жизни небесной.

Здравствуй, папа, родной, как ты там?
Самый любящий в мире мужчина.
Знаешь, если года посчитать,
У тебя сейчас были б морщины. Я бы их целовала шутя,
Или ныла в рукав, когда плохо.
Ты шепнул бы, что годы летят,
Только я все такая ж дуреха. Ты мне сниться совсем перестал.
Не приходишь-скажи мне, так надо?
С ливнем весточку дай-как ты там?
Я ей буду отчаянно рада. Я тебе расскажу, как живу,
Что пишу, с кем не жду больше встречу.
И что еле держусь на плаву,
Все надеясь, что «время залечит». А оно мерно тикает в такт,
Долго шьет оно швы-не для слабых.
Знаешь, если года посчитать.
Седина тебе очень пошла бы.

Я знаю,
Что оды
Сегодня не в моде,
Да и благодарность
Выходит из моды,
Но есть — что поделаешь! -
Вещи в природе,
Достойные только
Торжественной оды!
Вы вслушайтесь только:
Все терпит бумага!
Как верно!
Какое великое благо!
Увы, без бумаги,
— Признайтесь, писаки! -
Пропали бы
Все наши бредни и враки!
Куда бы, скажите,
Друзья-графоманы,
Девались бы
Наши стихи и романы?
Поэтому дружно -
Паки и паки! -
Восславим бумагу,
Бумагомараки!
И пусть наше слово
Поможет бумаге,
Ведь ныне
Погибель
Грозит ей, бедняге:
Грозят ей и пленки,
И диски, и чипы -
Бездушные,
Гнусные,
Мерзкие типы!
Она их напор
Кое-как отражает,
Но Лета
И ей и всем нам
Угрожает…

Я сам не знаю, по каким законам
Родится вдруг из слов невнятных стих,
Но все, что спел я, прежде было стоном,
Рожденным в душах и сердцах людских. Во все столетья мы, певцы, старались,
Чтоб наши слезы, что в печальный час
Родятся в сердце и текут из глаз,
Посредством слова в жемчуг превращались. Я плел венки созвездий и соцветий,
Ибо поэтам даровал Аллах
Всю красоту, что есть на белом свете:
И на земле у нас и в небесах. Я не искал ни славы, ни почета,
Но если наступал для песен срок,
Я пел, и пусть в том углядев порок,
Меня корит и осуждает кто-то,
Что делать: я иначе жить не мог.

Стихами можно говорить,
Смеяться, радоваться, плакать,
Всю душу буквами излить
И излечить себя от страха. Любить, мечтать, лететь и плыть,
Купаться в мудром океане,
И выгулять шальную прыть
В благоухающей поляне. И быть свободным, быть собой,
Раскинуть крылья в дней полёте,
И освежающей росой
Дарить звучание каждой ноте. Но главное – постигнуть смысл
И донести себе и людям
Понятную другому мысль,
Которая > во благо < будет.

Стихи еще делятся (для автора) на такие, о которых поэт может вспомнить, как он писал их, и на такие, которые как бы самозародились. В одних автор обречен слышать голос скрипки, некогда помогавшей ему их сочинить, в других — стук вагона, мешавшего ему их написать. Стихи могут быть связаны с запахами духов и цветов. Шиповник в цикле «Шиповник цветет» действительно одуряюще благоухал в какой-то момент, связанный с этим циклом.

Я есть, я был, я вечно существую,
Рождался жил и снова умирал.
В круговороте судеб я танцую.
И плачет и смеётся карнавал. То жизнь, то смерть зовут меня с собою
В мелькании событий и времён.
Остановится, хочется порою.
Уйти в ничто, я правом наделён. Но выбираю всё же продолжение
Извилистого вечного пути.
Дорога жизни – это наслаждение.
Мне тяжело, но весело идти. А если я устану, это тело
Покину и немного отдохну,
Надену новое привычно и умело,
Своею волей жизнь в него вдохну.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!

Жизнь — очень странная штука.
Приходит удача к тебе, да без стука.
Потом исчезает, уйдя по-английски,
Оставив во рту привкус горечи виски.
Жизнь сводит людей, даря радость общенья,
Запечатляя счастья мгновения.
Потом вдруг разводит, как ночью мосты,
Разрушив надежды, любовь и мечты.
И стонет душа, разрываясь на части,
Ища то покой, то бушующей страсти.
Кто знает, что ждет еще впереди?!
Не бойся сметания, борись и иди!
И пусть будет трудно на этом пути
Ты жажду познанья в себе разбуди.
Иди, презирая невзгоды и боль,
Играя, судьбой отведенную роль.

Подумай об этом безумии,
таком очевидном,
таком безобидном
безумии человека,
который в уединении
пишет стихотворение. Подумай, в какое он ставит себя положение!
Он мог бы в карты сыграть,
или выпить,
или пойти танцевать,
или в кино
отправиться… Но
в каком-то самозабвении
он пишет стихотворение. Подумай также о долготерпении
бедняги, который
на знает, как скоро
современники признают его дарование,
и тем не менее
пишет стихотворение.
<...>
Подумай о том,
кто в поэзию верит,
кто с нею в дружбе
и кого неприятности,
по всей вероятности,
по этой причине
ожидают на службе. Подумай о том,
кто терпит лишения
и кто тем не менее
(это в наши-то дни!)
пишет стихотворение.

Стихи должны быть интересные по содержанию, радостные по ощущению, умные и неожиданные в смысле оборотов речи, свежие в красках, и, кроме всего, они должны быть впору — каждому, т. е. каждый, примерив их на себя, должен быть уверен, что они написаны о нем и про него.

Меня бесят рэперы. Меня бесит, почему они описывают свое творчество вместо того, чтобы творить? Я покупаю альбом, слушаю, а там что-то типа: «Мои рифмы острые как бритвы, мои мысли, глубокие, как Марианская впадина». Я сижу и думаю: «Ну так, прочитай эти мысли, желательно с этими рифмами, что ты мне описываешь?». Как будто бесконечный анонс творчества, без самого творчества.
Прикиньте, если бы Репин не рисовал бы свои картины, а писал бы на холсте: «У меня такие картины, все телочки земского уезда просто ссутся от них!». Или Пушкин писал бы так стихи. Написал бы сказку о царе Салтане: «Хочешь верь, а хочешь нет, этот стих на двести лет! Там про одного Гвидона, про комара, про остров, и прикинь, братишка, эта тема вся в стихах».

Счастливые стихов не пишут
Ни в будни, ни по выходным.
Они рождаются и дышат
Счастливым воздухом своим.
<...>
А ты, растерзанный на части
Печалью, ложью и стыдом
Себе изобретаешь счастье
На трудном листике пустом.

В этих пяти страницах больше жизни, чем в дюжинах плохих стихов, которые мы читали на наших уроках.

Поэзия дитя тяжелых времен, дитя великих перемен, а не высосанной из пальца муки, поэзия дается через боль на каждом выдохе, поэзия убивает. Проза жизни, вот наш удел.

Стихи и проза для меня подобны трипу: это путешествие в мечтах, сюрреализм, достижение некоего пика.

Прозу я писал сам, а стихи — так мне всегда казалось — под чью-то диктовку.

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.

Весна в деревню вас зовет,
Пора тепла, цветов, работ,
Пора гуляний вдохновенных
И соблазнительных ночей.
В поля, друзья! скорей, скорей...

В каждой тишине своя мелодия.
В каждой пустоте свой молчаливый стих!

Пускай в стихах моих найдется бессмыслица, зато уж прозы не найдётся.

Сижу за решеткой
В темнице сырой,
Без мыла, без щетки,
Голодный, босой…

Стихи — это что-то вроде карты внутреннего мира. Карта может быть политической, географической, климатической… У нее может быть разный масштаб, цвет, тип бумаги и язык, на котором напечатаны названия океанов и материков… Но мир один и тот же. Он всегда в нас. Мы носим его в себе.
И не надо бояться, что наши чувства не поняли, не приняли, отвергли. Не стоит стыдиться невзаимной любви и разбитых надежд. Мир остался внутри. Он целостен. Он не разбит и не разрушен. И он по-своему красив.
Никогда не поздно начинать чертить новую карту.

Поэт – это человек, который любит поэзию и ненавидит все стихи, кроме своих собственных.