Цитаты на тему «пустыня»

Ни ручейка, ни болотца, кругом выжженная пустыня; иссохшие пресмыкающиеся светились среди камней; насекомые наполняли воздух беспокойным трепетанием, они летали, вычерчивая медные, нефритовые, перламутровые спирали, они впивались в кожу воинов и кололи их своими острыми хоботками.

— А как вам в пустыне? Нравится? Здесь лучше?
— Нет, мое сердце на родине. Где бы я ни был — оно всегда там.

Мой любимый анекдот: два человека умирают от жажды в пустыне и вдруг видят магазин. Заходят: «Воды, воды», а продавец говорит: «Воды нет, только галстуки». Идут дальше и вдруг видят бар. Вбегают, просят воды, а бармен им говорит: «Мы не подаем людям без галстука».

Бывает, идёшь по пустыне, просто уже изнемогаешь от жары, пота и жажды. И вдруг видишь колодец, думаешь: «Наконец-то! Источник!». Падаешь, ползёшь к нему… а там нет колодца. Мираж.

До самого горизонта одни океаны песков,
Тонкое марево рвется шелком иных миров,
По скользкому следу кобры с бархана и на бархан -
Пустыня хранит молчанье тысячелетних ран...

Двое в пустыне пытаются отыскать не только друг друга, но и оазис, где они смогут быть вместе.

Всему своё место: рыбам — море, руххам — горные вершины, а девушкам с солнечной кожей и верным глазом — пустыня, где слабые не выживают.

Если долго стоять в пустыне, пустыня заговорит с тобой и откроет истину.

Пустыня – это ворота в таинственный и непонятный мир.

В пустыне есть красота, которую не смог бы забыть, прожив я даже тысячу жизней.

Пустыня ничего не требует, ничего не дает и ничего не обещает.

Горячее солнце, горячий песок,
Горячие губы, воды бы глоток
В горячей пустыне не видно следа,
Скажи, караванщик, когда же вода? Учкудук, три колодца,
Защити, защити нас от солнца,
Ты в пустыне спасительный круг, Учкудук!

Меня всегда тянуло в пустыню. К её горячему ветру и открытым просторам. Но главным образом мне надоела жизнь в городе. Её однообразие. Мои бесконечные вялые попытки то работать, то учиться. И мне осточертело болезненное безволие, поразившее людей моего поколения, моего пола и моего класса.

— Лангун в паре сотен километров отсюда, я могу дойти, я в хорошей форме, участвовал в трех марафонах по Мухабе.
— Подряд надеюсь? Пешком туда не дойти. Ты не знаешь пустыни. Это тебе не курорт Мухабе, а пекло Гоби. К твоему сведению, июль самый жаркий месяц в Гоби. Выпиваешь литр воды, а с тебя испаряется с потом шесть.
— Ночью буду идти.
— Иначе нельзя. Ночью температура опускается до нуля. А как ты будешь держать курс?
— По компасу...
— Там, за этими дюнами, находится на пути мощный горный хребет, залежи железной руды. Ты видел, как компас танцует? Стрелка крутится как юла.

— Я возьму карту, пойду по ней.
— Эта карта у пилота давно, а дюны постоянно перемещаются. Расчеты имеют погрешность процентов в двадцать. Но даже имея погрешность один процент, ты пройдешь мимо Лангуна. Пройдя триста километров, ориентируясь по звездам, ты даже не будешь знать, что проскочил Лангун.
— Будешь ходить по кругу. Ты правша, значит правая нога у тебя развита лучше, чем левая, шаг у неё шире.
— Забудьте о моем предложении. Ваша взяла.
— Вопрос, не в том чья взяла, а в том как выжить.

Жизнь в пустыне не щадит ни больших, ни малых.

В пустыне полно людей, которые были непокладистыми.

Дворец султана ничуть не безопаснее ночных песков.

Я родилась в пустыне, и мы с ней были одним целым.

Когда мы заселим пустыни, исчезнут оазисы.

Песчаное море поражало своей бесконечностью и непрестанным движением, а кочевники укрощали пески, как дикого зверя, в то же время испытывая благоговейный ужас, как перед жестоким тираном.

— Я ушел из ордена и стал отшельником. Бог зовет всех отшельников в монастырь, но мятежной душе место в пустыне.
— Что ж, теперь ты с нами. Разве бывает монах мятежным?
— А викинги мирными?

Аравийская пустыня. Огромный океан летучего песка и выжженные Солнцем камни. Под бесконечными дюнами — нефть, кровь нашего нового механического века. Более 400 лет этими землями правила Османская Империя, контролируя всё, что там есть. Но у империи есть свои враги: небольшие отряды повстанцев-бедуинов объединились, чтобы сбросить власть империи. Они нападают без предупреждения, а затем исчезают в пустыне. На их стороне сражается один британский офицер, чьи дела принесли ему широкую известность. Мир привык называть его Лоуренсом Аравийским.

Все печальные находят счастье в пустыне. Там не думаешь: зачем жить? Там думаешь: как выжить? Говорить не с кем. Говоришь с собой и с Богом. В ответ слышишь один голос — поди разберись, кто тебе отвечает.

Песок давно въелся мне в душу.

В тридцатые годы прошлого века экспедиция Н. К. Рериха проводила исследования в пустыне Гоби. Был собран весьма богатый материал, но Рерих задержался, потому что обратил внимание на расплавившиеся камни и понял, что земля здесь была полностью выжжена. Для того чтобы со структурой камней произошли такие изменения, необходима температура выше тысячи градусов. Напалм, который может поддержать соответствующий уровень горения, был изобретен только в 1942 году, а ядерное оружие – лишь в 1945-м.

Живя в песках, привыкаешь к жару.

Только здесь, в этих жарких краях, могли сосуществовать древние существа и современные механизмы, магия и железо, и только Мирадж мог производить ружья и пушки, вооружая северян, сражающихся друг с другом у себя дома. Власть над песками означала власть над миром.

Жар пустыни не иссушает тебя, как простых смертных, потому что ты сама — плоть от плоти огненных песков.

Нас, девушек из песков, не так просто сжить со свету.

— Мы разыскиваем мужчину.
— Чудно как-то! Обычно в наших местах мужчинам нужны женщины.

Если в моей пустыне слишком много колодцев, пусть Господь наведёт порядок, уничтожив лишние.
Силовые линии должны тяготеть над тобой, напрягать, направлять, толкать вверх и вперёд, всякий раз они будут явлены тебе как некие обстоятельства, отнюдь не всегда благоприятные, но не оценивай! Их языка ты ещё не постиг. А я, пытаясь объяснить тебе суть этого языка, рассказал тебе о пустыне, о пути от колодца к колодцу.
Так не уповай на чудесный остров, похожий на запасённое впрок благо, блага в нём не больше, чем в обильной жатве деревянных кеглей. Ты на нём превратишься в сонного вола. Сейчас сокровища твоего острова кажутся тебе нетленными, но как скоро ты перестанешь их замечать! И чтобы сделать их опять сокровищами, мне придётся придумать для тебя пустыню, натянуть силовые линии, сотворить картину, драгоценную своей цельностью и чуждую вещественности.
Если я захочу сберечь для тебя твой остров, я подарю тебе уклад жизни, в которой он будет главным сокровищем.

Пустыня, кажется такой простой, недостаточно красочной и ничем не примечательной. Но попробуй взглянуть глубже. Сколько тайн она может в себе хранить? Что скрывают пески, которые без колебаний накроют тебя полностью, заберут в свои покои?

Вот что делает с нами огненная пустыня — превращает в воинственных романтиков.

Пустыня въедается и в кожу, и в душу.

Дети пустыни учатся выживать с самого рождения.

Мы всегда старались быть бодрыми и смотреть в будущее с надеждой. Никто не сидел у костра, хныкая и вздыхая, никто не предлагал: «Давайте поговорим о смерти». Жизнь в пустыне тяжела, и чтобы просто выжить, нам необходимо было напрягать все силы, а уныние отбирало эти силы.

Пески беспощадны, они убивают слабых.