Цитаты на тему «одиночество»

И в этом городе пустом
Я вижу отражение своей души,
И мысль греет лишь о том,
Что здесь, со мной окажешься и ты.

Когда любишь – делаешься такой одинокой, думала она.

Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить свое одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя. Неправильно и пытаться обрести бессмертие, отправляя в будущее свое семя, — словно бы в сперме содержалось сознание!

Поженились одинокая с одиноким, будут плодить одиноких.

Мы два моста, что ищут берегов...
Однажды чувств стремительных река,
Разрушив дамбы из мирских основ,
Прорвется за пределы наших слов! Заполнив бездну между двух миров,
Расколет стенки одиночества часов.
Возделывая почву для основы из основ.
Тогда возникнет между жизней-островов,
Бескрайний океан, безмерная Любовь...

Каждый человек — остров,
Одинокой быть — просто.

моему одиночеству имя -
снег
до утра снег
и до ночи тоже
кварталы
друг на друга похожи
и машин не хватает
на всех моему одиночеству имя -
шаг
полступеньки
еще
кувырком до низу
кафель
у лица близко
и соленое на губах моему одиночеству имя -
страх
проснуться в поту
в квартире без окон
двинуть рукой -
а вокруг — кокон
и чужая тень в головах моему одиночеству имя -
ты
вместе, без тебя, с тобою -
глаза, зажмуренные до боли
и отчаянье до тошноты

Люди нечасто прокляты словом счастье...

Есть бесконечно много причин, говорящих о пользе одиночества, но важнейшая — жизненное пространство. Мало что мешает человеку так сильно, как другой человек. Иногда возникает ощущение, что тот, другой, вдыхает ту часть воздуха, которую мог бы вдохнуть сам.

К этому времени Элайас уже привык к постоянной боли. Она зарождалась где-то в желудке и расползалась по всей грудной клетке, мешая ему смеяться, а иногда даже дышать. Друзья продолжали ему звонить и требовать, чтобы он прервал своё затворничество. Они оставляли сообщения на автоответчике, устраивали ему свидания вслепую. Но Элайасу не хотелось встречаться с незнакомыми женщинами — женщинами, которые слишком переоценивали или, напротив, недооценивали себя. Он предпочитал проводить время наедине с собой и находил всё больше оправданий своему выбору. Одиночество, которого он так боялся всю свою жизнь, стало теперь осязаемым, он плавал в нём, точно в мутной воде, и оно проникало во все поры его кожи, наполняло кровеносные сосуды и насквозь пропитывало ткани его тело. Как ни странно, это ощущение вовсе не было ужасным.

Полюбите себя и все вокруг вас будут счастливы, но не переусердствуйте, ибо вы реально рискуете остаться в полном одиночестве!

Даже если жадность нелогична, она не ослабевает... каждую ночь любовь и одиночество сталкиваются друг с другом. Я жду того, кому бы мог отдаться с легким сердцем.

Одиночество вынуждает нас думать, а мы к думанью непривычны. Сообща мы еще можем как-нибудь проваландаться: в винт, что ли, засядем или в трактир закатимся, а как только останешься один, так и обступит тебя...
— Очень мы оробели, chere madame, — прибавил я. — Дома-то нас выворачивают-выворачивают — всё стараются, как бы лучше вышло. Выворотят наизнанку — нехорошо; налицо выворотят — еще хуже. Выворачивают да приговаривают: паче всего, вы не сомневайтесь! Ну, мы и не сомневаемся, а только всеминутно готовимся: вот сейчас опять выворачивать начнут!

И, зубы стиснув, жить, во что бы то ни стало!
И маяться одной, забытой, как растенье,
И ждать очередной проклятый день рожденья...
И в зеркало смотреть и все морщины видеть.
И вновь себя жалеть. А чаще — ненавидеть!
Нести свою печаль, играть с судьбою в прятки.
И плакать по ночам. А утром быть в порядке!

Между нами всё кончено,
И ты будешь сожалеть, что закончил
Год любви,
Если ты сейчас уйдёшь,
То скоро поймёшь,
Что дни длинные и пустые без меня. Lo nuestro se acabo
Y te arrepentir?s de haberlo puesto fin
A un a?o de amor
Si ahora t? te vas
Pronto descubrir?s
Que los d?as son eternos y vacios sin mi.

И в наших венах смешаются
Скотч и талая Нева.
Здесь новая глава,
Сто лет одиночества.
Ты никотин,
И я вдыхаю дым
Тобою прожитых режимов
И пройденных точек.
Снова ночь и сто лет одиночества
Скотч и талая Нева.

Снова дождь, он такой беспощадный, а мое одиночество, оно такое... такое скверное.

Дабы не быть одиноким — достаточно иметь душу!

Говоришь, что сильная, а сама рыдаешь,
Натянув дежурную для других улыбку,
Говоришь, что гордая, а сама скучаешь,
Превращая жизнью свою в маленькую пытку. Говоришь красивая, а никто не спорит,
Только подарить себя никому не можешь,
Отдаваться каждому? Думаю не стоит,
Только одиночеством свое сердце гложишь. Говоришь упрямая, верно есть такое,
Как надежда — хрупкая и как боль — жестокая,
Просто сердце стало, будто ледяное,
Сильная и смелая… жаль, что одинокая…

... когда нам случается оказаться в одиночестве, пусть и не по собственному выбору, только от нас зависит, как мы распорядимся этим неожиданным подарком судьбы. Закроем перед ним сердца и мысли, или поймем, что то враждебное существо, которым представляется нам одиночество, появилось в нашей жизни не случайно, а для чего-то. Философы считают, что оно является единственным доказательством нашего существования. Благодаря ему мы успокаиваем душу и питаем ее самым прекрасным, важным и лучшим, что есть в нас. Требовательностью к самим себе, стремлением стать лучше и совершеннее. А когда мы достигнем этого совершенства, мы станем неинтересны одиночеству, и оно уйдет искать того, кто не сможет скрыть в глазах страх перед ним. Ненадолго.

Не нарушайте моё одиночество и не оставляйте меня одного!

Дома ее ждали муж, дочка и сын, две собаки, четыре кота и апельсиновый сок в ледяном графине. Обняв мужа, Инга закрыла глаза и подумала о том, как же трудно объяснить человеку очевидные вещи, если он вообще не верит в их существование. Невозможно объяснить кроту, как прекрасны разноцветные розы в саду. У него нет такого зрения, которое позволило бы ему разглядеть красоту лепестков и листьев, оценить совершенство формы бутонов. Он может почувствовать запах. Может выслушать, как прекрасна роза. Но слова для него будут пустым звуком, его мозг не способен понимать человеческую речь. А запах никак не ассоциируется с красотой розовых кустов. Как ни бейся, для крота роза никогда не будет красивой. Точно так же невозможно передать Веронике, как это важно и здорово – прижиматься щекой к любимому мужу, слышать веселый смех нескольких детишек. Пока Вероника сама не захочет этого, не поверит в то, что все это просто существует на свете, навязать ей свое представление о жизни и любви невозможно. Она ведь искренне верит в то, что скрыться от страха и насилия можно только в одиночестве.
Но ведь в одиночестве никто не поможет тебе побороть драконов, живущих в глубине твоей же собственной души.

Матери-одиночки – очень непростые в общении люди. И это тоже правда. В своей книжке мне хотелось показать весь путь: как из нежной, милой и хрупкой девочки получается упрямая и очень жесткая женщина, готовая ради своего ребенка на всё. И как легко она ломается, будто тонкая веточка. Это происходит не за один день. Нежность, хрупкость и любящее сердце очень быстро забываются, и люди видят в этих «сильных женщинах» только упрямство, только тревожность, только напряжение и гипертрофированную самостоятельность. Но их истинная суть никуда не девается с годами. Всё это внутри. И любовь, и нежность, и желание окружать мужчину заботой и теплом, варить ему супы и печь пироги, быть за ним, как за каменной стеной – всё там, глубоко в сердце. Даже когда кажется, что одинокая женщина уже никогда не будет доверять людям. Даже когда ни окружающие, ни она сама не верят в то, что в ее жизни что-то может измениться, любовь по-прежнему правит миром. В любом возрасте. Прорастает из-под боли, из-под недоверия и страха, из-под слез и сомнений. Растёт и крепнет. Но только тогда, когда её заботливо выращивают. Когда мужчина готов разглядеть за упрямством и жесткостью настоящее – хрупкость, нежность, женственность. Если он увидит это, если покажет это своей женщине, если убедит ее в том, что ему можно доверять, она сделает его очень счастливым. Для этого нужно только одно — самому верить в то, что любовь всё-таки существует и что ты этого достоин.

Устала одинокою я быть,
Работа просто надоела.
Я так хочу тебя любить,
Чтоб твоя плоть мою согрела. Я замерзаю по утрам,
А ночью не могу уснуть.
Приди ко мне, чтобы смогла,
В твоих глазах я утонуть.

Спору нет, красота окрестных мест трогала его сердце. Из-за нее он, собственно, и приобрел этот дом. Но передышка, которую он надеялся здесь приобрести, теперь пугала его. Одиночество, к которому он так упорно стремился, оказалось источником тревоги, обострившейся с тех пор, как он успел здесь оглядеться.

В нашем мире хватает душевных страданий. Но часть из них порождена ошибочным представлением о том, что наше призвание — спасти друг друга от одиночества. Когда одиночество уводит нас от самих себя, мы, по сути, обречены на муку тягостных взаимоотношений, томительной дружбы и удушающих объятий. Ожидать, что отношения с кем-то из людей выведут нас туда, где нет боли и разделений и где мятущийся человеческий дух обретает покой, значит пребывать в мире грёз. Ни друг, ни любимый, ни муж, ни жена, ни церковная община или рабочий коллектив не смогут утолить глубинную жажду нашего сердца — жажду единения и целостности. Мы нагружаем людей своими ожиданиями (осознавая их лишь отчасти), тем самым мы только подавляем свободное изъявление любви и дружбы и пробуждаем в близких людях ощущение несостоятельности и несовершенства. Любовь и дружба не могут развиваться, если мы судорожно вцепляемся друг в друга.

Я вновь придумал себе одиночество,
Чтобы придумать потом оправдание.
Быть одиноким до боли не хочется,
Но без него бы исчезло желание
Жить.

Люди вообще нужны и интересны друг другу куда меньше, чем принято думать, разве только спину почесать, а если душа не лежит к этому занятию, следует привыкнуть к мысли, что тебя для окружающих как бы и нет вовсе. А еще лучше — научиться считать это не бедой, но преимуществом.

Come quando cambi casa perch? sei da solo
Come quando intorno chiedi e non hai mai perdono
Come quando ovunque andrai e ovunque non c’? luce
Come sempre chiunque parli sempre una voce Знаешь, каково это — менять дом из-за одиночества?
Когда у всех просишь прощения, и никто никогда не прощает?
И что такое где бы ни оказался не видишь света в конце туннеля?
И с кем бы ты ни говорил — твой голос никогда не меняется...

Я верю в постоянство инстинкта, желания, потребности. Это неистребимо. В людях живет потребность не испытывать страха, находиться в безопасности, в тепле, быть любимыми. И я убеждаюсь в этом каждый день. Каждый день я вижу, что людям нужно место, где прилечь, нужен кто-то, кто скажет, что любит, нужно не знать одиночества, страха, пробуждений в холодном поту. Людям страшно жить, страшно все потерять, им страшно, в самом деле страшно. И в каждом человеке есть хоть что-то прекрасное, ведь невозможно родиться совершенным уродом. Но иногда этого не находят, просто потому, что не ищут, и дело кончается плохо, глупо, в суде.

... И в один прекрасный вечер, за бокалом полусладкого, ты неожиданно осознаешь, что одиночество не так прекрасно, как тебе казалось.

В постели лежа, глядя в темноту,
Быть откровенным легче с тем, кто рядом,
Тут можно говорить начистоту.
Но мы молчим все дольше, все труднее…
Там, в небе, ветер строит на лету
И рушит облачные мавзолеи,
Не успокаиваясь ни на миг.
А мы лежим немея — не умея
Покинуть одиночества тупик,
Найти в душе, пока мы ещё мы живы,
Слова, что милосердны и не лживы, -
Или почти добры, почти правдивы.

Не страшно потерять друзей, страшно остаться одной...

Она всегда была счастливой, ну, или казалась такой. Люди, находившиеся с ней рядом, всегда улыбались и чувствовали успокоение. Но однажды, когда она не ожидала меня встретить, я заглянул в её глубокие глаза и то, что я в них увидел, ввело меня в ступор. Казалось бы, ну что так могло испугать в этом искреннем, открытом взгляде. На глубине этих глаз я познал тоску матери по навеки ушедшему ребёнку, грусть тысячи разбитых сердец, которые уже никогда не будут биться, слёзы миллионов детей, которым не суждено почувствовать прикасновение родных рук и услышать слова любви от близких, на миг я представил, что даже слышал последний вздох умирающей девы на руках избранника... «Привет»-сказала она мне, на этот раз сухо улыбнуышись и резко отвела глаза. Только после этого я пришёл в себя. «Привет»-ответил я, с трудом зглотнувши ком в горле. «А я сегодня уезжаю, навсегда уезжаю, папа ночью плохо спал, а потом перестал дышать. Наверное, ушёл следом за мамой. У меня никого не осталось, больше у меня никого нет...»-дрожащим голосом произнесла она и стёрла озябшей рукой навернувшуюся слезинку. «Прости, что тебе пришлось это узнать, я не хотела...»-прошептала она и поторопилась прочь от меня. Я повернулся и смотрел ей вслед, но что-то потянуло меня за ней, за её забавными рыжими волосами, выглядывавшими из-под шапки. Я быстрым шагом перегнал её, встал перед ней и крепко-крепко обнял, как не обнимал никого и никогода. «Это ты меня прости»-через некоторое время пробормотал я и расцепил объятия. «Прощай»-и это было последнее, что я слышал. После того дня я больше никогда её не встречал. Прошло уже так много лет, а я до сих пор помню эту милую девчонку с невероятно глубокими глазами...

Обнять — это уже замечательный повод приехать.

Одиночество — самый верный друг любого человека, именно оно не предаст и всегда придет, когда его позовешь, всегда выслушает молча

Тик-так…
Образовало время новый такт…
Случайная бемоль и два диеза…
На ночь возьму антракт,
Играя жизни пьесу… Ворвется первой скрипкой день,
А вечером звучит виолончель,
Пока не оборвутся жизни струны!
Воспоминанье: скрип качель…
…сменило колесо фортуны. Из детства раздается плачь,
И слезы скрипки — это канифоль!
Безжалостный смычок-палач
Уже исполнил в этой пьесе…
Свою роль… И эта боль…
Она звучит мольбой!
Пока мурлычет старый патефон,
Я в мыслях все еще с тобой,
И жду звонка, в руке сжимая...
Телефон…

Ужель ты одиночества не любишь?
Уединение — великий храм.
С людьми... их не спасешь, себя погубишь,
А здесь, один, ты равен будешь Нам. Ты будешь и не слышать, и не видеть,
С тобою — только Мы да тишина.
Ведь тот, кто любит, должен ненавидеть,
А ненависть от Нас запрещена. Давно тебе моя любезна нежность...
Мы вместе, вместе... и всегда одни;
Как сладостна спасенья безмятежность!
Как радостны лампадные огни!

... одинокого человека редко тянет засмеяться.

Не надо мне лгать.
Ты уйдешь, как и все,
Просто пока
Ты не знаешь об этом.
Я буду стараться
Пускать тебя дальше,
Чем раньше всегда
Боялся представить;
Мне так страшно признаться,
Что я одинок.