Цитаты на тему «интеллектуалы»

Мы считаем себя умнее всех, кто был когда-то до нас.

Мир создан глупцами для того, чтобы в нём жили умные люди!

Интеллектуал, человек рафинированно образованный, причем по наитию, — он еще не читал ничего. Наитие, понимаете, наитие! А в подпитии наитие — это вообще эрудиция колоссальная!

Буддизм — это религия спасения интеллектуалов.

Удивительно, как люди высоких моральных принципов и столь же высокой чувствительности, никогда не позволяющие себе воспользоваться преимуществом над человеком, рожденным без рук, ног или глаз, как они легко и бездумно потешаются над человеком, рожденным без разума.

В этом жестоком мире хуже всего, когда зло совершается умным человеком.

Интеллектуал — это человек, который нашел кое-что интереснее секса.

Позволь мне сказать две вещи. Первая касается интеллектуалов, гнилых
интеллигентов, умников, яйцеголовых... Самое простое — издеваться над ними... Да уж, это чертовски легко и просто. Чаще всего кулаки у них ни к черту не годятся, да и не любят они этого — драться... Драка возбуждает их не больше грохота сапог по брусчатке, звяканья медалей и больших черных машин, так что... Достаточно отнять у них книгу, гитару, карандаш или фотоаппарат, и вот они уже ни на что не годны, эти придурки... Кстати, диктаторы чаще всего именно так и поступают: разбивают очки, жгут книги и запрещают концерты — это им ничего не стоит, больше того — помогает избежать проблем в будущем... Но знаешь что... Если быть «интеллектуалом» — значит любить учиться, проявлять любознательность и внимание, восхищаться миром, трепетать от волнения, пытаясь понять, как все устроено, и, ложась вечером спать, чувствовать себя чуть меньшим придурком, чем накануне, то — да! — я интеллектуалка и горжусь этим... Даже жутко горжусь.

Маленькие дети имеют много общего с интеллектуалами. Их шум раздражает, их молчание подозрительно.

Обладая умной, начитанной дамой, ты в известной мере сжимаешь в объятьях не только тело, но и весь ее богатый внутренний мир, что сообщает плотской добыче познавательную остроту.

Интеллектуал — это человек, который верит, что идеи важнее, чем ценности; разумеется, его идеи и чужие ценности.

Быть интеллектуалом — значит задавать себе множество вопросов, не находя на них ответа. Широкий спектр идей не гарантирует единомышленников. Все, что истинно и имеет значение, — это твои чувства. Вот что значит для меня музыка.

Неудивительно, что интеллектуалы кончают жизнь самоубийством, сходят с ума или загибаются от пьянства. Мы чувствуем куда острее, чем другие люди. Мы знаем, что мир прогнил, а подбородки загажены прыщами.

Безнаказанность – принципиальный момент, это и отличает любителей от профи. Совершить преступление легко – любой дурак сможет. А вот не попасться при этом – совсем другое дело.

У интеллектуалов нет монополии на ум.

Жизнь интеллектуалов протекает в узком кругу. И читают они друг друга. И пишут друг для друга.

Вы так волнуетесь о проигравших. Это так типично для интеллектуалов: все они эгоисты и полны сострадания.

— Интеллектуал — это, как правило, персонаж, который как раз не отличается высоким интеллектом, — изрёк Корелли. — Он присваивает себе подобное определение, компенсируя слабость природных способностей, которую подсознательно ощущает. Это старо как мир, и так же верно: скажи мне, чем ты похваляешься, и я скажу, чего у тебя нет. Невежда прикидывается знатоком, жестокий — милосердным, грешник — святошей, гордец — смиренным, вульгарный — утонченным, дуралей — интеллектуалом.

Я думаю, что это великолепное государство. Оно создано поистине избранным народом, одним из самых древних народов на земле. У евреев существуют знания, доступные только тем цивилизациям, которые жили до потопа.
Они из горсти песка, из пустыни сделали свой, рукотворный Эдем и съели все плоды назло змию – и плод с Древа познания Добра и Зла, и плод с Древа Жизни. Это великий реванш еврейского народа, который всю его историю гнали в гетто, в газовые камеры и крематории.
Это пример того, как кроткие интеллектуалы научились себя защищать, создали великолепную армию и, подобно Давиду, разбивают Голиафов, и они катятся во все стороны, сколько бы их ни было.

Почему я не такой, как все? Я хочу жить обычной жизнью, хочу пошлого мещанского счастья, хочу быть обывателем. Муравьем в муравейнике.

— Цубаса, а ты, оказывается, не важничаешь. Ну, знаешь, когда я болтаю со школьными всезнайками, порой кажется, что на деле они не такие уж и смекалистые. Сыпят заумными словечками да никому не нужными цитатами. Но ты-то совсем другая: хоть и умная, но не смотришь на других с высока. И мне это по душе.
— Точно. Но на самом деле так и бывает: по-настоящему умный... Даже не так, любая правда одаренная личность — в спорте или в чем-нибудь еще — ведет себя как самый обычный человек, когда с ним заговоришь. И никакой особой ауры у него нет. Ведь ему не надо как-то заявлять о себе — за него говорят его успехи.

И даже мысль в пути караулят разбойники.
Разумеется, они причисляют себя к интеллектуалам.

Диссиденты на самом деле никогда не хотели взять власть, они всегда желали создать около неё некий модуль сильного влияния, чтобы без них решений не принималось. …Российские интеллектуалы, в отличие от восточноевропейских, не хотели брать власть. Стремление выдвинуть другую фигуру и действовать за её спиной возникает в конце 1989 года, и я наблюдал это вблизи, в руководстве межрегиональной группы. Они искали фигуру, которая была бы компромиссной с их точки зрения — и очень странно, что Ельцин казался им такой фигурой. Они считали радикалами Солженицына и Буковского и очень боялись, что те вернутся в страну и устроят тут охоту на ведьм. В Питере таковыми считались Петр Филиппов и следователь Иванов, и Собчака двигали, чтобы отрезать радикалов от власти.

В этот период происходит интересный процесс. Публичный интеллектуал потерял внутренний интерес к независимости и превратился в человека при лидере, при определенной команде. С другой стороны, возник интерес к этим командам, потому что лидеру нужны оформители, разработчики, которые никогда не будут претендовать на ведущую роль.
Появляются связки лидер – команда. Первопроходцем здесь стал Григорий Явлинский. Еще летом 1990 года за него, как за видного жениха, шла борьба. Горбачев с Ельциным перетягивали Григория Алексеевича и нанесли ему тяжелую травму. Всю жизнь после этого он ждет восстановления этой ситуации, когда он будет в центре рынка интеллектуальных услуг как их продавец.
…связка эта возникает с того момента, когда интеллектуал уже не может сказать, что у него есть что-то, кроме способности разработать решение, которое ему закажут. Когда он приходит не с концепцией, не с позицией, а с предложением «я сделаю то, что надо».

В те времена он и сам не понимал собственных речей. Короче говоря, он был юным арестантом, зациклившимся на радужной перспективе сделаться подлинным интеллектуалом, и любил употребить в разговоре, правда слегка путаясь, словечки, которые слыхал от «подлинных интеллектуалов». Тем не менее, уверяю вас, в других вещах он не был столь наивен...

На самом деле интеллектуалы — это люди, владеющие устным и письменным словом, а от других людей, делающих то же самое, их отличает отсутствие прямой ответственности за практические дела.

— Доктор Сеттлер и Доктор Грант, вы слышали о теории хаоса?
— Нет.
— Нет? О нелинейных уравнениях? О притяжении модулей? Доктор Сеттлер, вряд ли вы не знаете, что такое притяжение.
— Я привез сюда ученых, а вы — рок-звезду...

Чем ниже интеллект — тем ближе плинтус.

Вот так всегда с мудрыми людьми — они настолько умны и практичны, что абсолютно точно знают, почему нереально то или иное; они почему-то склонны к ограничениям. Именно поэтому я предпочитаю не иметь дел с дипломированными специалистами. Если бы у меня возникло желание разделаться с конкурентами нечестными способами, обязательно посоветовал бы им парочку специалистов. Они обычно дают так много полезных советов, что у них не остается времени на работу.

— Нет, серьезно, я не знаю, о чем с ней разговаривать.
— О чем-нибудь таком... интеллектуальном. Она тетка умная.
— Интеллектуальном? Интеллектуальном, это можно... Только вряд ли поймет.

Начинается танец альфа-самцов. <...> Они, как собачки, обнюхивают друг другу интеллектуальные задницы, проще говоря, меряются членами.