Цитаты на тему «экономика»

Кеи?нс призывал Рузвельта не кошмарить крупных капиталистов, а поощрять их. А вот для Аи?н Рэнд эти слова Кеи?нса звучат аморально: капиталисты несут бремя нации, а государство, видите ли, вольно их приручать или наказывать. Самых полезных членов общества превращают во вьючных животных!

Время простых решении? прошло еще во времена Рузвельта и Кеи?нса. Впрочем, едва ли оно когда-либо было...

Верхушка высасывает деньги из остальных членов общества такими способами, которые едва ли можно себе представить,  — и в этом заключается её подлинное мастерство. Жан-Батист Кольбер, советник французского короля Луи XIV, однажды сказал: «Налогообложение — это искусство ощипывать гуся так, чтобы получить максимум перьев с минимумом писка». В равной мере это может быть отнесено к рентоориентированию.

Мы вынуждены будем... практически необходимо... Знаете, вот надо было нам реорганизовать армию, грубо говоря, иначе бы мы не выжили — взяли и реорганизовали. Пока мы живём вот с этой пародией на экономику, которая у нас существует — ну потому, что не прижало. Прижмёт — всё будет нормально. Сделаем. Куда мы денемся? Мы же погибать-то не собираемся? Не собираемся. Есть одна парадигма базовая: «Мы не собираемся погибать». С 1999 года мы решили не погибать, было принято социумом это решение. Оно было принято никаким не голосованием, оно было принято настолько консенсусно как-то. Это проявилось во всем.

Что касается монетаризма, это как с космополитизмом. Когда люди не понимают, что это такое, об этом все говорят. Нет никакого особенного монетаризма. <...> Есть здравый смысл. Если делать деньги из воздуха, то, по-моему, будет инфляция. И каждый человек у себя дома почему-то знает, что если у него в кошельке, например, тысяча рублей, то две тысячи он не истратит. Ему надо пойти и взять в долг, а в долг ему дадут, только если он заслуживает это. Наше же государство считает, что можно делать деньги из воздуха и при этом рассуждать про инвестиции, социальные блага и так далее. Это простой обман и не нужно быть крупным экономистом, чтобы это понимать.

Единственным сюрпризом экономического кризиса 2008 года стала неожиданность его возникновения для многих людей. <...> ... он появился в Соединенных Штатах, то есть на этот раз на кризисе можно было бы повесить табличку «Сделано в США». <...> В Соединенных Штатах на рынке недвижимости надулся пузырь. Когда пузырь лопнул, и цены на недвижимость начали падать с космического уровня, на который они поднялись, все больше и больше людей стали понимать, что цена их домов становится ниже той стоимости, по которой они заложены. Другими словами, их долги по ипотечным кредитам оказались куда больше стоимости домов, купленных на эти кредиты. <...> До этого американцы в каком?то смысле существовали в условиях реализовавшейся мечты. Самая богатая страна в мире жила не по средствам, хотя от этого зависели и сила американской экономики, и положение остального мира.

В нынешнем экономическом кризисе победителей, скорее всего, не будет, зато уже есть проигравшие, и одним из наиболее пострадавших является капитализм в американском стиле, который в значительной степени потерял прежнюю поддержку. <...> 15 сентября 2008 года, день, когда рухнул Lehman Brothers, может стать таким же символом краха рыночного фундаментализма (проповедующего идею о том, что свободные рынки могут сами по себе обеспечить экономическое процветание и рост), каким для краха коммунизма является падение Берлинской стены.

Все было бы проще, если бы Маркс только открыл законы экономического развития, сведя их в филигранную философскую систему. Мир двигался бы дальше с пониманием того, «как все устроено», ученые дополняли бы его теорию новыми законами… Не было бы деления на «марксистов» и «анти-марксистов», не ставились бы дикие социальные эксперименты, связанные в умах именно с именем Карла.

В. Соловьёв брал интервью у Д. Пескова, который, в частности, сказал: «Заметно снизились темпы падения экономики России…» Раньше говорили: «Заметно снизились темпы роста…»

Если говорить такими категориями, как «белая», «черная», «серая», в какой полосе мы сейчас находимся, то мы двигаемся в сторону устойчивого белого цвета. Конечно, и в природе никогда не бывает абсолютной чистоты ни в чем. Посмотрите, в Арктике, Антарктике вроде бы абсолютно полная белизна, белая пустыня, и все равно даже там есть определенные вкрапления и серого, и черного цветов. Так же и у нас. Но в целом мы движемся в абсолютно правильном направлении. Что дает основания так говорить и так считать? Во-первых, мы вышли на траекторию устойчивого роста экономики.

Первый урок экономики: нельзя потратить то, чего нет.

Мы крадем у них, они крадут у кого-то еще. Это называется экономика.

Американские коллеги объяснили мне, что «низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей. Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем: он меньше покупает и стиральных машин, и автомобилей, начинает предпочитать им Моцарта или Ван Гога, Шекспира или теоремы. От этого страдает экономика общества потребления и, прежде всего, доходы хозяев жизни — вот они и стремятся не допустить культурности и образованности (которые, вдобавок, мешают им манипулировать населением, как лишённым интеллекта стадом)».

Стабилизации в экономике нет. Есть стабилизец.

Китайские ученые убеждены, что попытка перенять западную систему мгновенно без соответствующей экономической основы и культурной традиции, — «не только фантастика, но и авантюра». Может быть именно благодаря такой философии Китай уже много лет и демонстрирует стабильно высокие темпы экономического роста.

Подобно многим одаренным предпринимателям, он [Вито Корлеоне] рано усвоил, что свободная конкуренция нецелесообразна — целесообразна и действенна монополия.

Солнечная энергетика пока не развивается, поскольку Солнце не принадлежит нефтяным компаниям.

Я бы сказал любому ученику высшей школы: «Ходи на уроки экономики». Не важно, чем ты собираешься заниматься в жизни, будет ли это искусство или что-то другое, не пренебрегай уроками экономики. Вы можете сказать: «Я не собираюсь заниматься коммерцией», но если ты занимаешься чем-то, чтобы заработать денег, то ты, в любом случае, имеешь отношение к коммерции. Ты можешь продавать гамбургеры в «Макдоналдсе», но ты занимаешься той же коммерцией.

Новости эти я знал с детства: одна страна угрожает другой, кто-то кого-то предал, экономика переживает упадок, Израиль и Палестина за протекшие пятьдесят лет так и не пришли к соглашению, ещё один взрыв, ещё один ураган оставил тысячи людей без крова.

Главный ресурс современной экономики — это дурак. Ему можно продать всё.

Полная независимость возможна только при экономической независимости.

Точка зрения правительства на экономику может быть выражена в нескольких простых фразах: если что-то работает, облагай это налогом, если оно продолжает работать — регулируй, а если остановилось — субсидируй.

Я уверен, что ещё долго наша экономика будет заложницей политики. Точнее, политиканства. Потому что само слово «политика» предполагает высокую политическую культуру, а её ещё нет в нашем обществе. И любой наш успех в экономике, любое наше продвижение в этой области будет означать, что экономика всё сильнее освобождается от политического ига. Но нам всем придётся ещё не раз попотеть, чтобы началось какое-то движение вперёд. Однако то, что оно будет, для меня несомненно.

Кто вообще сказал, что экономика должна расти? Откуда это следует? Это написано в Библии, вам приснился пророческий сон? Об этом свидетельствует история? Модели? Экономика может стоять на месте. На месте не может стоять социальная система, основанная на экономике. Например, пенсионная система, основанная на предположении, что экономика растет каждый год, — это чистая мифология. Представьте, что вы строите корабль, предполагая, что каждый день будет хорошая погода. Такой корабль утонет — он должен выдерживать любую погоду. Я не против роста — как и не против хорошей погоды. Но если вы верите, что хорошая погода будет каждый день, то будете разочарованы.

Экономика есть искусство удовлетворять безграничные потребности при помощи ограниченных ресурсов.

Право на неравенство — естественное право человека, оно заставляет его искать путь к деньгам, прилагать для этого усилия. Неравенство — топливо для общественного двигателя. Соревнуясь в успехе, люди делают более эффективнои? всю экономику.

Если бы я выступал в Сомали, я бы сказал, что у них самая эффективная экономика. Покупаем 4 автомата Калашникова по 300 долларов, баркас за тысячу и отжимаем танкер за несколько миллионов.

Сравнивать надо не с тем, что было при «совке» или в 90-ые, а, во-первых, с тем, что можно было сделать за эти деньги и за это время; во-вторых, с тем, что было обещано и не было сделано; в-третьих, с тем, чего добились другие страны к этому моменту. И тогда результат будет явно не в пользу нынешней власти.

Мир меняется и адаптивные модели нужны, потому что нужны новые продукты, новые услуги, новые процессы, в том числе управленческие. Для этого нужно уметь совмещать желаемое, с точки зрения клиента, — с одной стороны, технологически возможное — с другой, и экономически оправданное — с третьей.

Как же случилось так, что люди стали волками, а волки — чем-то ещё более страшным?

Одно ясно: ни одно предприятие не может нести расходов, превышающих его доходы. Если вода выкачивается из колодца быстрее, чем поступает туда, то он быстро иссякнет и те, кто черпал из него воду, будут страдать от жажды. Если же они думают, что могут вычерпать один колодец и потом пить из соседнего, то это ведь вопрос времени, когда все колодцы иссякнут.

Наша экономика — это, в значительной мере, смесь пилорамы с насосом, распил бюджета и выкачивание его за границу.

Государства всегда будут вмешиваться в управление рынком, потому что рынок сам по себе очень быстро скатывается к дисбалансам. Это и дисбаланс перепроизводства, это и неравенство. Невозможно обеспечить экономический рост без борьбы с неравенством. Невозможно стимулировать спрос, если большая часть доходов у вас уходит крупному капиталу, а затем оказывается зарубежом.

Всякий раз, когда этот тип произносит слово «рынок», он подразумевает «навар». И если он говорит об «исследовании рынка», это нужно понимать как «исследование навара»; «экономика рынка» означает «экономика навара».

Экономика — на пятьдесят процентов психология. Wirtschaft ist zu 50 Prozent Psychologie.

Каков логический конец «свободного соперничества»? Каждый предприниматель стремится побить своих соперников, остаться единоличным хозяином рынка. Свободное соперничество ведет к монополии т. е. к отрицанию соперничества.

Запомните: рынок акций безумен.

В глобальной торговой войне не может быть победителей.

Глядя на рост цен, так и хочется встать на цыпочки.

Мы не просто приходим в этот мир, чтобы просто повзрослеть и измениться. Мы приходим в этот мир, чтобы быть счастливыми. Потому что жизнь коротка и она ускользает от нас. Никакие материальные блага не стоят человеческой жизни, и это самое главное.