Цитаты на тему «будущее»

Чтобы увидеть светлое будущее, надо хорошо светить в настоящем.

В общем и целом, чем более обширным вы представляете себе будущее и чем больше вероятность такого развития событий, тем больше его ценность.

Предвидение будущего должно опираться не на предсказания и приметы, а на мудрость.

Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он.

Тезис о ценности долгосрочной перспективы исходит из простой мысли: если что-то обладает ценностью, то лучше, чтобы этого было больше, а не меньше. А в будущем ценного может быть гораздо больше.

Если считать, что будущее обладает огромной ценностью, а способы повлиять на него все же имеются, то это и есть самое мощное воздействие, которое только можно предпринять.

Обеспечить наше будущее может та власть, которая сможет повысить уровень жизни-такая забота о людях лишь поднимет их авторитет.

Не беспокойтесь о будущем. Или нет, беспокойтесь, но знайте, что эти беспокойства настолько же эффективны, как и попытка решить уравнения по алгебре с помощью пережёвывания жевательной резинки.
Реальные проблемы в вашей жизни — те, которые никогда не трогали ваш беспокойный ум; такие, которые застают вас врасплох в 4 вечера в какой-нибудь обычный вторник.

Будущее его было безупречно, предсказуемо и прозрачно, как чистый медицинский спирт, которым он и ужрался как-то вечером с коллегой по ординаторской до самых настоящих розовых слонов — толстых, торжественных и бесшумных.

Я не хочу заглядывать в будущее, не собираюсь избегать грядущих ошибок. Мы не в силах изменить судьбу. Но это не значит, что нужно опускать руки, плывя по течению. Нам дана возможность немного подкорректировать ход судьбы, и эту возможность надо обязательно использовать...

... прихожу к выводу, что надо оставить себе право обижаться на некоторых людей. Потому что это здоровая работа инстинкта самосохранения. Убрать ее – и последствия могут быть вовсе не положительными. Порой обиды охраняют нас от повторения ошибок. И лучше не трогать их, не ворошить, не анализировать и не пытаться переварить, а просто оставить как есть. В качестве замка на калитке к будущему. Некоторым людям там просто нечего делать, пусть остаются в прошлом. Наверняка и я сама в чьей-то жизни осталась за калиткой. Предпочитаю думать, что всё всегда складывается к лучшему.

Если бы вы предложили мне функционирующую колонию на Марсе, я был бы в восторге от этого. Но это будет очень сложно, очень дорого и, вероятно, займет много времени. Считаю исследование космоса достойным человеческим начинанием, но пока не самым важным в списке способов сохранить жизнь нашего вида. Чтобы выжить, нужно сосредоточиться на Земле.

— Я недостоин твоей любви, Оликея, — просто сказал я наконец. — Боюсь, у тебя есть планы и мечты о будущем, которого не может быть.
— Любое будущее может быть! — посмеявшись надо мной, ответила она. — Если бы было иначе, если бы будущее было определено, оно бы превратилось в прошлое. Ты говоришь глупости. Как будущее может быть невозможным? Неужели в твоих руках сила богов?

Невозможно увидеть будущее полными слез глазами.

Если достаточно людей поймут проект «Венера» и необходимость внедрения ресурсо-ориентированной экономики, то они это внедрят. Если же ничего не делать, то последствия будут ужасающими. Люди думают: ну положение вещей всегда то хуже, то лучше, всё как-то образуется. Эти мысли далеки от реальности. Такие люди не ведают о том, какие у нас возможности. Они не хотят обременять себя этим, до тех пор, пока они не потеряют свою работу, свой дом, и пока не рухнет монетарная система вместе с банками. Только тогда они начнут искать альтернативы. Люди ещё никогда за всю свою историю не меняли общество с учётом на будущее.

Чтобы приблизить будущее, стоит жить.

Прошлое бросает тень на настоящее, поэтому будущее беспросветно.

Я не знаю, хорошо или дурно, что наше будущее закрыто от нас. Стали бы мы уклоняться от зла, если бы знали его результаты?

— Ты хоть раз думал о своем будущим? — после того, как мы сели на скрипучие стулья и позвали, какого-то служка, спросил у меня Рим.
— Конечно — честно ответил я — вот сейчас, как раз думаю, что заказать, чтоб потом голод не мучил.

Держась за прошлое, невозможно построить счастливое будущее.

Чаще всего будущее служит альтернативой настоящему.

Будущее настолько призрачно, что нет смысла загадывать что-нибудь наперёд

В детстве мы часто говорили себе: «Вот вырасту – и будет мне счастье». Постоянные планки, достигнув которых надеешься обрести нечто реальное. Тогда как, по сути, многое (если не все) – существует только здесь и сейчас.

Взять бы все свои чувства, да разбросать по предложениям, письмам, книгам, чемоданам, городам. Дать название карте. И тебе пару лет на всякие там «созреть». А затем бегай за всем этим... Собирай.

Раньше все было лучше, даже будущее.

Опять в прудах под молчаливой ивой
Живет зеркальный карп миролюбивый.
Опять на липах пчелы в блестках пыли,
Цветы, как бабочки, все ветви облепили.
Опять, в песке копаясь возле хаты,
Растут в тиши бессмертные солдаты.

Мы чувствуем, что цивилизация в своем поступательном движении отрывается, что ее отрывают от традиционных исторических корней, поэтому она должна зондировать свое будущее, она должна сегодня принимать решения, последствия которых спасут или погубят наших детей и внуков. Такое положение дел выше наших сил, и его иногда называют future shock – шок будущего, потрясение от видения непостижимого, раздираемого противоречиями, но вместе с тем и неотвратимо приближающегося будущего. Это положение дел застало литературу и science fiction неподготовленными. То, о чем сегодня говорит «нормальная» беллетристика, как и то, что рассказывают разукрашенные книги SF, уходит и уводит от мира, который есть, и тем более от мира, который стоит у ворот, – у ворот, ведущих в XXI век. «Обычная» литература часто замыкается в себе самой или прибегает к мифологическим мутациям, к алеаторизмам (alea – игральная кость, жребий; алеаторика – учение о случайности, алеаторизм – введение случайных элементов), к языку темному и запутанному – а science fiction превращается в псевдонаучную сказочку или пугает нас упрощенными картинами грядущих кошмаров цивилизации. Обе склоняются к подобным формам – отказу от действий, которые придавали литературе качество, которое Дж. Конрад назвал «воздаянием по справедливости видимому миру». Но чтобы воздать по справедливости, надо сначала понять аргументы спорящих сторон; поэтому нет ничего более важного, чем попытки понять, куда наш мир движется и должны ли мы этому сопротивляться или, принимая это движение, активно в нем участвовать.

Как больно порой знать все наперед. Больно смотреть на нас и понимать, что дальше этого мы не продвинемся. Обидно осознавать, что мои усилия не принесут плодов, что даже время не поможет нам, как бы мы с тобою на него не надеялись. Вскоре, мы разойдемся, будто никаких чувств между нами и не было, будто мы не общались, будто все, что было — это неудавшаяся сцена спектакля, прервавшаяся на самом интригующем моменте. Мне больно понимать, что я не назову тебя своим парнем, не возьму твою руку в свою, не проведу дрожащими пальцами по твоим губам и не уткнусь лицом в плечо, желая согреться или спрятаться от всего мира. Больно и обидно, что все то, что живет в наших мечтах и надеждах, никогда не станет реальностью. Спустя время, проходя мимо друг друга, все, что мы сможем — это испустить тихий вздох, вложив в него все наше неудавшееся, все то, что загадывалось, планировалось, но не получилось.

Беспросветно светлое будущее.

Будущее – это остаток несбывшегося.

В провинциальных райцентрах предел мечтаний молодняка – работа в собесах или военкоматах. В Бурятии или на Камчатке молодежь, купив иномарку, занята извозом, ловит рыбу и валит медведей, продавая туристам «д?бычу» и шкуры. Ребят оставили выживать. Они не видят перспектив, у них нет «американской мечты». Разве что за сказки цепляться…

В настоящий исторический момент перед широкими трудящимися массами всех стран впервые открылась перспектива более полноценной жизни и меньших тягот. Наука стоит наготове, чтобы дать миллионам и десяткам миллионов людей изобилие, какого они еще не знали. […] Неужели всем этим надеждам, перспективам, всем этим тайнам, отвоеванным у природы гением человека, суждено обратиться на его собственную погибель от руки тирании, агрессии и войны? Или им суждено принести еще большую свободу и прочный мир? Еще никогда выбор между благословением и проклятием не стоял перед человечеством в столь простом, наглядном и даже грубом виде. Выбор открыт. Чаша весов грозно колеблется.

В будущее возьмут не всех.

Воспоминания о последних соприкосновениях с высокими сферами утомили Генерала. Запах пороха, тень кнута, призрак тюрьмы, эхо сурового окрика... А ведь тогда, после августа, мелькала наивная мысль, что может произойти чудо, что новые люди — Ельцин, Хасбулатов, их сподвижники — способны повести Россию не в светлое, нет, не в светлое, но нормальное человеческое будущее, что они могут оказаться умнее, проницательнее и просто порядочнее, чем их предшественники. Скептический голос здравого смысла, сам облик этих новых людей предупреждали против обольщений... Но как убедительно говорили демократы, как вдохновенно они врали! Догадка о том, что Россия вступила в очередную полосу фантастического вранья, мелькала столь же часто, как и иллюзорная надежда на лучшее. Хотелось верить — вопреки опыту, вопреки истории, вопреки свидетельству собственных ушей и глаз, — что Россия наконец-то может вырваться из вековечной унылой колеи.

По большей части будущее подобно прошедшему.

Нет будущего здесь, но так приятно мечтать.

В зловещем мраке далекого будущего есть лишь война.

В этом мире каждый человек не столько творец, сколько его предвестие. Люди несут в себе пророчество будущего.

Небесная высь, океанское дно
Раскроют секреты однажды,
Нам жить интересно и весело, но...
Но всё-таки хочется, хочется страшно Хоть глазочком заглянуть бы,
Заглянуть в грядущий век.

Светлого будущего быстрее всех достигают «темные лошадки».