Цитаты на тему «Афганистан»

— Ты что, хочешь, чтобы твою задницу подстрелили в каком нибудь «-стане»?
— Стане?
— Ну Пакистан, Афганистан... Иракстан!

Империи, как и индивидуумы, могут утомляться. Не напрасно Афганистан был назван «кладбищем империй».

За всю историю никто и никогда не сумел завоевать Афганистан.

В Афганистане много детей, но мало детства.

— Да что вы пристали? Нам в школе говорили и по телевизору, что мирные жители Афганистана и Пакистана любят Америку!
— И вы поверили? Не только Талибан ненавидит Америку. Треть мира ненавидят Америку!
— Но за что? За что нас ненавидят?
— Потому что вы и не подозреваете, что треть мира вас ненавидят!

И уже после службы в Афгане я часто задумывался над одной вещью. Если б не эта проклятая война, то в какой удивительной стране нам пришлось служить. Афганистан — это страна как из сказки «Тысяча и одна ночь». Она была абсолютно не тронута цивилизацией и, находясь там, воистину ощущаешь себя на Востоке.

— Извините, мы хотели отправить козла в Афганистан.
— Прошу прощения?
— Это афганский козёл, он не может здесь оставаться, он задохнётся сладким воздухом свободы.

Афганистан – это как кладбище слонов. Весь хлам с Запада обретает здесь вторую жизнь.

Надо понимать, что такое Афганистан. <...> Талибам платить за то, чтобы они убивали американцев? Да это чушь! Они девятнадцать лет делают это сами по себе, бесплатно.

Трамп написал в «Твиттере», что станет национальным героем, когда выведет войска из Сирии и Афганистана. В Афганистане американцы ведут переговоры с талибами, ради уничтожения которых они вторглись туда восемнадцать уже лет назад. Причем афганское проамериканское правительство, к переговорам никак не допущено.
Ровно 30 лет назад, 15 февраля советские войска с развернутыми знаменами торжественно покинули Афганистан. Завершилась четвертая афганская война, которых всего было пять. И все они — три британские, одна советская и последняя, американская — в известном смысле являются копией друг друга.
Первая афганская — 1838-1842 годов: захват Кабула, пленение эмира Дост-Мухаммеда, затем восстание, страшная резня, позорное поражение и восстановление на троне Дост-Мухаммеда. Вторая — 1878-80 годов: взятие Кабула, восстание, страшная резня, позорное отступление. Третья, самая короткая — 1919-й: восшествие на престол Аманула-Хана и объявление полной независимости Афганистана, британское вторжение, восстание пуштунов, перемирие, признание Аманула-Хана. Четвертая, упомянутая нами, советская — 1979-1989 годов. Вот кто бы мог подумать, что через десять лет нашими самыми лучшими союзниками в Афганистане станут Ахмад-Шах Массуд и Бурхануддин Раббани, с которыми мы зачем-то воевали десять лет. И пятая, американская — «Несокрушимая свобода», начавшаяся в 2001-м вроде как в отместку за поддержку талибами «Аль-Каиды». Все, чего они добились в Афганистане, — это организация и обеспечение, практически легальное, самого мощного в мире героинового наркотрафика. Кстати, не удивлюсь, если тайным условием соглашения с талибами будет сохранение этого самого наркотрафика. Англичане уходили не прощаясь, американцы прощаются, но не уходят. И их можно понять.

Для нас [афганцев] политика — это история семьи.

... он мне объяснил, что земля круглая. Мне хочется в это верить. В какой-то мере меня это успокаивает. Если она круглая, значит, на ней нет никаких неровностей. Если она круглая, значит, на ней нет ни одного закутка, где можно потеряться. Если земля действительно круглая, значит, Афганистан, как любое другое место, может быть ее центром. Это открытие ставит все на свои места.

…улица мясников — образ Афганистана. Здесь царит веселый беспорядок, дополненный бездействием, которое меня огорчает. Ничто не разрушается, ничто не создается, все трансформируется. У меня такое чувство, что мы живем в пустоте. Ни изменений. Ни перемен. Мы ждем. Мы и есть этот бык, тяжелый и пассивный, который позволил разрезать себя на части прямо посреди улицы.

Чего можно ждать от страны, где люди отнимают работу у животных?

Страна древняя [Афганистан], как сама история, как эти горы. И люди, которые любят ее, как ты любишь свою. Немногое изменилось для нее за тысячи лет. Но кто-то решил, а тебе внушили, что эту землю, этих людей можно убивать.