Зоя Ященко и «Белая гвардия» – цитаты и высказывания

Я в этой комнате жила,
Садилась в кресло и смотрела
На острый краешек стола,
Где лампа рыжая горела.

Вчера изысканные франты,
Сегодня — рыцари войны.
Они ещё не эмигранты —
Они ещё Её сыны!

Я от мира зачерпнул ума и теперь ещё глупей.

Черта
Нарисована мелом,
Её не видно на белом,
За нею дверь в никуда...

Когда ты вернёшься — всё будет иначе
И нам бы узнать друг друга,
Когда ты вернешься, а я не жена
И даже не подруга.
Когда ты вернёшься, ко мне,
Так безумно тебя любившей в прошлом
Когда ты вернёшься — увидишь,
Что жребий давно и не нами брошен.

Холодно. Мне сегодня холодно.
У закрытых ворот твоего города,
От ледяных нот твоего голоса,
От мёртвой петли телефонного провода.

Здесь так мало тех, с кем легко говорить,
И еще меньше тех, с кем не страшно молчать.

Ах, боже мой, что б с нами было,
Когда бы это все не зря!
Когда бы разум не затмила
На башне красная заря.

Такая боль, что уже не расслышать песню.
И слова, рассыпаясь, становятся пылью.
Сквозь горячий асфальт прорастает клевер,
Сквозь эту боль меж лопаток режутся крылья.

У них в запасе миг короткий
Для бурной славы и побед,
Сентиментальные красотки
Им восхищенно смотрят вслед. А на парадах триумфальных
Их ждут награды и чины,
Но эти сцены так фатальны,
А эти лица так бледны.

Красный трамвай простучал в ночи,
Красный закат догорел в бокале,
Красные, красные кумачи
С красных деревьев на землю упали. Я не ждала тебя в октябре.
Виделись сны — я листала сонник.
Красные лошади на заре
Били копытами о подоконник.

Ты прочтешь на стене эту странную фразу,
Написанную детской рукой:
Сто лет одиночества...

Как трудно мне с тобою говорить с другого берега реки,
Ни слов не разобрать, ни разглядеть, что говорят твои глаза. И под воду yходят дpyг за дpyгом пониманья остpовки,
Все дальше к гоpизонтy отстyпает отчyжденья полоса.

Летят воздушные шары,
И самый светлый в вышине — твоя душа.
Он отрывается легко,
А мы стоим и смотрим в небо, не дыша.

И все они сидели за столом
В залитой солнцем голубой беседке,
Там море одуванчиков росло
И клён тянул к столу резные ветки. По небу плыл волшебный жёлтый шар,
Дед резал хлеб роскошными ломтями,
Над супницей клубился пряный пар,
Отец читал колонку с новостями, Смеялась мама, нас к столу звала,
Звенела легкомысленно посуда,
И бабушка торжественно несла
Из кухни восхитительное блюдо. Мой брат поймал ужасного жука
С огромными ветвистыми рогами,
Мы пленнику давали молока
И накормить пытались пирогами. Зятья шумели о своих делах,
Смешили тёток старым анекдотом,
Кружила зачарованно пчела
Над чашкою с рубиновым компотом.

Когда закончится это сраженье,
И если ты доживешь до рассвета,
Тебе станет ясно, что запах победы
Такой же едкий, как дым пораженья. А ты один средь остывшей сечи,
И нет врагов у тебя отныне,
Но небо давит тебе на плечи,
И что же делать в этой пустыне?

С крыши город светился дальше,
С крыши города было больше,
Упирались в перила пальцы,
Черный воздух глотался горше.
Голос рвался на дне гортани,
Захотелось дневного света.
Ветер щепкой швырял по крыше
Два разорванных силуэта.

Мы обязаны выжить просто потому, что нас ждут.
И вдруг все затихло, мы не знали, что конец войны...
Нас оставили там, обрекая на самосуд,
Мы сделали все, как нужно, и теперь не нужны.

И мёд покажется горше соли,
слеза — полыни степной не слаще.
И я не знаю сильнее боли,
чем быть живым среди многих спящих...

Вот и все, я тебя не вижу.
Этот омут такой бездонный!
Остаешься под звездным небом,
Не любимый и не влюбленный.
Ухожу по ночной дороге
Из весеннего сумасбродства,
С каждой улицей нестерпимей
Ощущаю своё сиротство.

О, эти старые мостовые!
Они все помнят, они живые,
И каждый каменный всадник
По-прежнему верит в мечты.
А я стою незаметной тенью
В пальтишке ветхом под звездной сенью,
В который раз, замирая, смотрю,
Как разводят мосты.

Только боги и только дети
Восходили в такие выси,
Выше крыши клубилось небо,
Выше неба была любовь:
Недоступная, неземная,
Уходящая в звездный холод,
Леденила чужие души,
Согревала уснувший город.

Шуршал листвою дикий виноград,
Спускался в синей лодке тёплый вечер,
Я на минутку вышла в старый сад,
Послушать, как в саду поёт кузнечик. Немножко постояла у плетня,
Дала примерить Верке босоножки,
И вот уже окликнули меня,
И я бегу по солнечной дорожке… Колышутся над прудом камыши
И на дорожку падают ранетки,
Но почему-то нету ни души
Ни на крыльце, ни в доме, ни в беседке… И разлилась над миром тишина,
Такая, как бывает вечерами.
Умолк кузнечик. Я стою одна.
И лет мне столько, сколько было маме…

Когда закончилось все, мы осознали, что остались ни с чем.
Генералы делили победу за нашим плечом.
Мы стояли на коленях в храме среди тысяч свечей,
Благодарили Небо за право пожить еще.

И вот ты стоишь на моём пути,
А я растерялся и снова молчу,
И ты могла бы меня спасти,
И это то, чего я хочу.

Кровавая, хмельная,
Хоть пой, хоть волком вой!
Страна моя родная,
А что ж ты делаешь со мной?

Очень трудно потерять свой ум, если нечего терять.

Уже сошел с небес Мессия
И помыслы его чисты.
Свой вечный крест несет Россия,
Считая свежие кресты...

Горят фамильные альбомы
В каминах жарких на углях,
От стен Ипатьевского дома
Уже накатывает страх, Но жизнь прошла, как не бывало,
И не оставила следа.
На горизонте догорала
Их путеводная звезда.

Им лет не много и не мало,
Но их судьба предрешена.
Они ещё не генералы
И не проиграна война.

Последний выстрел с сердцем скрещен,
Неумолим прощальный взгляд,
Но дневники любивших женщин
Их для потомков воскресят.

Здесь стреляют каждые четверть часа,
Но здесь редко смотрят друг другу в глаза...

Питер, Питер...
Ты столько знаешь, ты много видел,
И все, что я хочу сказать тебе -
Это только слова.
Я снова покупаю билет на поезд.
Чуть-чуть ревнуя
И немного расстроившись,
Провожает меня до вокзала
Ночная Москва.

Здесь женщины так румяны, что просто жуть,
И все на одно лицо и умом не блещут.

Я всё отдала бы за толику этого ада,
И тысячу лет за одну мимолётную встречу...

Тот же голос и те же слова, только без волшебства.

Казался лишним каждый звук,
Несвоевременным дыханье.
Началом всех земных разлук
Казалось каждое свиданье.

Ах, Боже мой, какая жалость,
Вам не к лицу моё лицо.

И над кофейной чашечкой взметнется дымок,
О, этот запах переживаний,
И философий!

Когда введут налог на солнечный свет,
И мы будем, как кошки, гулять по ночам,
Я зайду по пути в небольшое кафе
И выпью кофе.