Земляничная поляна (Smultronstället) – цитаты и высказывания

О, я несчастная! Как ты меня обидел! Я теперь падшая женщина! Ну почти... Я больше никогда не желаю тебя видеть, по крайней мере — до завтрака!

А каково будет мое наказание? Как у всех, наверное… У всех?! Ну, да, у всех – одиночество. Одиночество. Вот именно, одиночество. И никакого снисхождения? Не спрашивайте меня. Об этом судить не мне.

Религия для людей все равно что временное обезболивание смертельной раны.

Нет ни правых, ни виноватых, каждый исполняет свою роль.

Наши отношения с людьми обычно и состоят из обсуждения чужих поступков и характеров.

Ожидание делает человека жестоким. Даже против его воли.

Жизнь каждому преподносит свои радости.

Руки прочь от чувств женщины — это святое!

Дикая земляника. Кажется я становлюсь сентиментальным, а, может быть, я просто устал и впадаю в некоторую меланхолию… Что тут такого, что человек невольно предается воспоминаниям, попав в места, где он играл ребёнком. Не знаю, как это произошло, но ясные краски дня сменились ещё более отчётливыми образами, вставшими из памяти и явившимися перед моими глазами так живо, будто я наблюдал реальные события...

— Ты смотрел на себя в зеркало, Исаак? Нет? Взгляни, что оно тебе покажет? Ты беспокойный старик, одной ногой в могиле, а у меня вся жизнь впереди! Тебе тяжело это слышать?
— Нет, не тяжело.
— Нет, тебе тяжело, потому что ты не можешь вынести правды. Правда в том, что я слишком долго ждала, что ты все поймешь...
— Я понимаю.
— Нет, ты не понимаешь. Мы говорим на разных языках. Взгляни еще раз в зеркало. Нет, не отворачивайся!
— Я не отворачиваюсь.
Послушай, что я скажу. Я собираюсь замуж за твоего брата Зигфрида. Нам нравится играть с ним в любовь. Смотри, что с твоим лицом. Постарайся улыбнуться. Постарайся. Вот так. Молодец.
— Мне больно.
Ты ведь у нас профессор. Кому, как не тебе знать, как победить боль, но ты не знаешь. Ты так много учился, а в итоге, всем твоим знаниям грош цена.

— Должен быть закон, запрещающий женщинам курить. <...> А сигары идут только мужчинам, они стимулируют, расслабляют и придают мужественности.
— А что придает женственности?
— Ныть, рожать детей и обсуждать соседей.

— Хочу сказать Вам, папаша Исак, что у нас с Андерсом — всё в порядке, мы обожаем друг друга. Виктора послал отец за нами приглядывать. Виктор тоже в меня влюблён и поэтому следит за каждым движением Андерса. Гениальная папочкина идея. Может, мне соблазнить Виктора, чтобы он сошёл с дистанции? Кстати говоря, я девственница, хотя и такая наглая. И я курю трубку. Виктор говорит — это полезнее. Виктор помешан на здоровье.
— У меня тоже была возлюбленная по имени Сара.
— Да ну? Держу пари — я на неё похожа!
— Действительно, она была совсем такая же...
— И что с ней стало?
— Она вышла замуж за моего брата Зигфрида, родила ему шестерых детей, сейчас ей семьдесят пять и она очень милая старушка.

Мы уже слишком взрослые, никто за нас ничего не решит.

Моя жена любит ставить меня в неудобное положение на людях. Я не возражаю. Это своего рода терапия.

Никогда не стоит обсуждать на ходу ни Бога, ни науку.