Укрощение строптивого (Il Bisbetico domato) – цитаты и высказывания

У тебя до женитьбы была копна волос, где они теперь? А ты был как колосок, а сейчас? Подвинься, пингвин надутый.

Зачем вообще они нужны?... Эти самые женщины...

— Привет, Элиа.
— Я что, здоровался с тобой?

— Кофе!
— Какой?
— Как всегда — слабый и крепкий.

— Что вам нужно?
— Кое-какую информацию я уже успел получить от ваших друзей. Они рассказали, что у вас...
— Так, и что же у меня?
— Если не кривить душой, то портрет получится не очень-то хороший. Конечно, на вид вы симпатичный человек, известный в округе, но говорят, у вас плохой характер.
— У меня плохой характер? Это у меня-то он плохой?
— [всё кафе хором] Да!
— [Элиа выплескивает кофе на официанта] Кто сказал? Хором, это ещё не значит, что так считает каждый из вас. Я спрашиваю, кто лично? Вот ты, плохой у меня характер?
— Да.
— Смелый и за это прощаю.

— Видите ли, я представляю газету из Бергамо...
— А я не представляю.

— Ваши друзья уверяют, что вы такой вспыльчивы и запальчивы, потому что ещё неженатый!
— Значит, я вспыльчивый и женатый, потому что запальчивый?

— Итак, покупаем её?
— Нет, мне нужна другая машина.
— Какая же?
— Электронный калькулятор — он будет работать за троих бухгалтеров и в три раза быстрее.

— Разве ты не должен быть в Брюсселе?
— Мне нравится баскетбол.
— С каких это пор?
— С этих самых. Как у нас дела?
— Какие тут могут быть дела? Вот!
— Вот это я и спрашиваю.
— Конечно, спрашиваешь ты, не мне же спрашивать, если мы проигрываем 86:0!
— Тогда дела плохи.
— Хуже некуда!

— Широкоплечий, загорелый, темные глаза, волевой подбородок, греческий нос, проницательный взгляд...
— Продолжайте...

Мужчины предпочитают развлекаться, не касаясь наших проблем. Разная там психология попросту отпугивает их, им становится скучно.

— Элиа, ты пользуешься телефоном?
— Да.
— И даже не спрашиваешь у меня разрешение?
— Нет.
— Ну что ж, звони...

Можете разговаривать, но я вас не слушаю.

— Ты ещё ничего не сказал про мой костюм...
— А что, я должен был что-то сказать?
— Ну, положим, я его надела для тебя. Тебе нравится, не нравится? Выскажи свое мнение.
— Но ты и вчера в нем была.
— Нет, вчера был другой. Сегодня на мне костюм от Valentino.
— От Валентино? Я думал, это твой.
— Слушай, объясни мне одну вещь — ты в самом деле такой или прикидываешься?
— В самом деле такой — прикидываюсь.

— Значит, тебе всё равно, раздета я или одета?
— Всё равно!
[Лиза снимает с себя костюм]
— Тогда сегодня вечером я буду разгуливать вот так! Нравится?
— Нет!
— Тебе за меня стыдно?
— Нет, мне за тебя холодно.

— Ты меня ударил!
— Это ведро.

— Сколько вам лет?
— Не помню...
— Я бы дал меньше!

— Сколько тебе лет?
— Сорок.
— По тебе не скажешь…
— Я знаю.
— А мне двадцать пять.
— По тебе тоже не скажешь.
— Конечно.
— Я думал, двадцать шесть.

— Элиа? Так звали одного из пророков, кажется… Может, вы тоже можете предсказывать будущее?
— Суп у вас остынет, если не перестанете болтать.

— Я не могу спать с женщиной, пока я в неё не влюблен.
— А сколько раз ты влюблялся?
— Никогда.

— Отель «Корона»?
— Нет, это бензоколонка.
— Я хочу забронировать комнату.
— Это бензоколонка. Вам нужен бензин?
— Есть одиночный номер с ванной?
— Вам ванну бензина?
— А комнаты нет? И двойного номера тоже?
— У меня есть масло, вам нужно?
— Поняла... мест нет...

— До встречи в Милане.
— А ты скоро туда приедешь?
— Да, скоро. Через три — четыре года.

— Могу я узнать, который час?
— Страшно поздно — семь часов! Взошло солнце, машина твоя починена — можно ехать.
— Доброе утро, Элиа.
— Добрый день, а точнее — до свидания!

— Как я понял, от хандры ты избавилась?
— Она улетучилась, её нет. И до того мне всё симпатично, даже ты... даже ты недурно выглядишь.
— Не думал, что простой цикорий производит такой эффект.
— Цикорий, ты сказал? Так ты свернул мне сигарету из цикория? Здесь внутри цикорий, да?
— А ты думала, я принес марихуану?

— И когда же ты отдыхаешь?
— Отдыхают от работы, которая не нравится, а мне моя работа нравится. (В отпуск уходят от работы, которая не нравится. Мне моя работа очень даже по душе.)

— Неужели же весь вечер скучать?
— Могу показать тебе Ганимеда.
— Он что, твой друг?
— Нет, это друг Юпитера — его третий спутник.

Сеньорита, ему стыдно сознаться, но он совершенно не знает, где проживает вежливость.

В музыке, как нигде, проявляется душа.

Вы, которых окрутили женщины, перекроили по своему подобию, да вы забыли, что такое мужской характер!

В отпуск уходят от работы, которая не нравится. Мне моя работа очень даже по душе.

— Так на чем мы остановились?
— Я что-то не помню.
— Ну тогда начнем сначала?

— Нет, мы не знакомы, надо познакомиться получше, поговорить.
— Говори, если хочешь.
— Значит так, я родился холодным зимним вечером, в день четвертого августа, в девятнадцать часов, двадцать минут, то есть без сорока восемь, вот в этой комнате. Внизу, моя мать нервно прохаживалась туда-сюда, куря сигару. Моя мама была высокий мужчина, блондин, похожий на мою бабушку. А мой дед, наоборот, темноволосый.

— Ты сделала ужасную ошибку, твой выбор был неудачен.
— А ты откуда знаешь, что неудачен?
— Ну подумай, разве деревня для такой девушки, как ты, привыкшей к Милану, Портофино, Картоно?
— Кортино!
— Да. Девушка вроде тебя не должна влюбляться в деревенского парня. Ты и недели не выдержала бы здесь, среди кур и свиней.

Мамми! Ну что, как тебе мой галстук? Нравится? Да, при галстуке полагается пальто, но я его не нашел.

Мне импонирует твоя романтичность. Я люблю полумрак, нечеткость... тогда облик самого обычного, сидящего напротив мужчины, меняется... он становится... необыкновенным.

— Я не пройду такое расстояние пешком.
— Пожалуйста, я могу одолжить тебе свой велосипед. Я его никогда никому не давал. Ты мне потом пришлешь его назад.
— ...
— Можешь даже не присылать, если не хочешь, я куплю себе другой.
— Я оценила твое великодушие. Лиза Сильвестри очень признательна деревенскому джентльмену за отличный ужин, за торт, который не попробовала, за чудную компанию, за все, чего я не получила — спасибо!

— А ты, я вижу, не смеешься?
— Нет.
— Да ты посмотри, посмотри на экран! Разве не забавно? Видишь, как он полетел? Смотри, как он плюхнулся! Разве не смешно?
— Нет.
— Над упавшими смеются с тех пор, как стоит свет! А ты что же?
— Да ведь он ударился, ему больно!
— Весь принцип смешного как раз и состоит в падении, а ты от этого плачешь.
— А! О... [ужасается]
— Об этом говорил даже Чаплин. Лежит банановая кожура, подходит человек — и трах, он упал, поскользнувшись на кожуре. В зале смех. Это же как дважды два, а ты не смеёшься.
— Нет.
— Ну, я тебе не нравлюсь, тебе не нравятся комические трюки, но ведь что-то тебе должно нравиться?
— [плача] Не-е-ет!
— Спокойной ночи, это ужасно!
— Ужасно! [продолжает плакать]

— Сколько сахару?
— Два, но чтоб я видел.
========================
— Сколько сахару?
— Два нечётных куска.

— Ты мне поставил мат? Я с тобой больше не играю, собака! Помолчи, не хочу слушать твоих извинений.

— К рыбе я бы вам советовал белое вино из Боргонии 74-го года.
— Нет.
— Почему?
— Потому что в Боргонии в 74-ом град уничтожил весь урожай винограда. А какая у вас рыба?
— Карп.
— К карпу подойдет Мозельское белое 76-го года из винограда, выращенного на левом берегу.
— Тогда я бы вам советовал Мозельское белое 76-го года из винограда, выращенного на левом берегу.
— Почему?
— Потому что в Боргонии в 74-ом град уничтожил весь урожай винограда.