Тот самый Мюнхгаузен – цитаты и высказывания

— Тебя ждет тюрьма.
— Чудесное место… Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес — мы будем перестукиваться.

— Ты не забыл, что через полчаса начнётся бракоразводный процесс?
— Он начался давно. В тот день, когда я тебя увидел.

— Фрау Марта, я не расслышал, который час?
— Часы пробили три, барон два, стало быть, всего пять!

Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе словами: «На волю, всех на волю!»

— А почему не слышно? Я не понимаю, о чём они говорят.
— Ваше Высочество, подсудимый благодарит городские власти и одновременно как бы шутит со своей возлюбленной.
— Хорошо. Особенно кружевной воротник и передняя выточка ему очень к лицу. И вообще, он похож на покойного.

— Помнишь, когда мы встречались с Шекспиром, он сказал: «Все влюблённые клянутся исполнить больше, чем могут, а не исполняют даже возможного».
— Ну... Это он сказал сгоряча, не подумав.
— Шекспир?
— Потом он добавил: «Препятствия в любви только усиливают её».
— У нас их чересчур много, этих препятствий. Они мне не по силам.

— Поразительно.
— Что, Ваше Высочество?
— Я говорю, поразительно, как наш народ гармонирует с природой!

— Господин Рамкопф, вы друг нашей семьи, вы очень много делаете для нас. Сделайте ещё один шаг!
— Всё, что в моих силах.
— Вызовите отца на дуэль!
— Никогда!
— Но почему?
— Ну, во-первых, он меня убьёт. А во-вторых...
— Первого достаточно.

Но это... ещё не всё.

— Нужно было выбирать одно из двух — погибнуть или как-то спастись.
— Ну, и что же вы выбрали?
— Угадайте... Я решил спастись.

Правда — это то, что в данный момент считается правдой…

— А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
— До Луны — конечно!
— Её даже не видно.
— Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

— Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню?
— Чем она тебе мешает?
— Она меня бесит! Изрубить её на куски!
— Не сметь! Он утверждает, что это работа РембрАндта.
— Кого?
— РЕмбрандта.
— Враньё.
— Конечно враньё, но аукционеры предлагают за неё двадцать тысяч.
— Двадцать? Так продайте.
— Продать — значит признать, что это правда.

— Сдайте шпагу!
— Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!

— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому?
— Что кому?
— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
— Не понял…
— Так, может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно.
— Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?

— К сожалению, при живой жене вы не можете жениться вторично.
— При живой? Вы предлагаете её убить?

Чтобы вернуть её, надо вернуть себя.

Я обыкновенная женщина. Не требуй от меня больше, чем я могу.

Делайте, что хотите, но чтобы через полчаса в лесу было светло, сухо и медведь!

— Талия — на десять сантиметров ниже, чем в мирное время.
— Ниже?
— То есть выше.
— А грудь?
— Что грудь?
— Оставляем на месте?
— Нет, берём с собой.

— Не усложняй, барон… Втайне ты можешь верить.
— Я не умею втайне. Я могу только открыто.

— Баронесса, как вам идёт этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо!
— Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.

Да скажем откровенно: меня тоже многое не устраивает, я тоже со многим не согласен! Да, да! В частности, я не в восторге от нашего календаря – и не первый год. Но я не позволяю себе срывы!

— Это не герцог, это тряпка!
— Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!

Я на службе... Если суд решит, что вы — барон, я упаду вам на грудь. Если суд решит, что вы — Мюллер, посажу в тюрьму. Вот и всё, что я могу для вас сделать.

— Он его уже запомнил в лицо.
— Кто кого?
— Герцог. Кабанчика!

— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, на её месте я бы сделал то же самое.
— Поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте…

— Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, ещё и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны. Итак, прошу за стол!

— Ну-с... будем исповедоваться?
— Я это делал всю жизнь.

— Такова судьба всех великих людей — современники их не понимают.
— Современники — возможно. Но мы-то родственники!

Развод отвратителен не только потому, что разлучает супругов, но и потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину — брошенной.

— Хорошо. Сегодня в полночь у памятника.
— У памятника кому?
— Мне.

Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря.

— Вот интересно, что будут говорить обо мне на моих похоронах?
— Поживем — увидим.

— Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня.

— Утка готова.
— Отпусти её, пусть летает.

— Бегает?
— Зачем? Ходит.
— Болтает?
— Молчит.
— Умный мальчик, далеко пойдёт.

Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, — говорит, — не приехал ещё господин пастор?» Я говорю: «Нет ещё». Он говорит: «Ну и слава богу». Очень вас ждёт.

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес. Будут неприятности, фрау Марта!

— Где мой военный мундир?
— Прошу Ваше Высочество. Прошу.
— Что? Мне в этом? В однобортном? Да вы что!? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!