Тони Парсонс – цитаты и высказывания

С тринадцати до восемнадцати лет женщина подобна Африке — девственной территории. С восемнадцати до тридцати — Азии. Она так же горяча и экзотична. От тридцати до сорока пяти она подобна Америке: уже вся исследована, но еще полна богатых ресурсов. С сорока пяти до пятидесяти пяти её можно сравнить с Европой; немного устала, чуть выдохлась, но все еще обладает множеством достопримечательностей. Ну а с пятидесяти пяти и дальше — она как Австралия. Все знают, что она где-то внизу, но мало кто захочет отправиться туда.

Я люблю китайцев... Я восхищаюсь ими. Они верят, что завтра будет лучше, чем сегодня. Человек обязательно должен во что-то верить. А когда сотни миллионов верят в лучшее будущее, согласитесь, это здорово.

Романтики хуже всего. Эти влюбленные юноши с обязательными цветочками и сувенирными сердечками. Те, кто обещает никогда не смотреть на других женщин. Они хуже всего. Потому что им всегда нужна новая доза. Так сказать, регулярные инъекции романтики.

Вы расходитесь и ваш ребёнок становится обломком кораблекрушения, плавающим без руля и без ветрил по морям дневных телепрограмм…

... Человек уезжает в другую страну не для того, чтобы стать кем-то другим, а для того, чтобы стать собой. Стать тем, кем не мог быть у себя на родине. Тем, кем всегда хотел.

Я начал осознавать, что она всегда верила в возможность начать жизнь заново, если уехать далеко отсюда.

Вот каким должен быть тридцатилетний: повзрослевшим, но не разочарованным, устроенным в жизни, но не самодовольным, житейски мудрым, но не настолько, чтобы броситься под поезд. Это должно быть лучшее время жизни.

Бедность — самый эффективный афродизиак.

Телевидение — хорошая любовница, но плохая жена.

Брак меняется всё время, никогда не перестанет изменяться. Когда ты молод ты говоришь: «Я люблю тебя, потому что ты мне нужен». Когда ты постарел, то говоришь уже: «Ты мне нужен, потому что я люблю тебя».

Сначала даёшь партнеру всякие обещания, а потом обращаешься к юристам, чтобы доказать, что все эти обещания ничего не значат.

Можно любить двух женщин одновременно, но не так, как они того заслуживают.

Сердце — это маленькое чудо.

Иногда приходится держаться подальше от того, что мы любим, и научиться ценить то, что нам нужно.

В жизни нас объявляют дважды. Сначала — мужем и женой, а потом покойными.

Работа была всегда. С ней намного проще, чем с семьей. На работе легче почувствовать себя преуспевающим. Но что бы ты ни делал в офисе, никогда не следует пытаться повторить тоже самое дома.

... верно говорят: можно вытащить девчонку из бара, но нельзя вытащить бар из девчонки.

Когда все желания замыкаются на одной женщине, наступает равновесие и покой. А иначе... иначе страсть толкает тебя на новые и новые поиски, которые могут продолжаться до конца жизни, не принося ни радости, ни счастья.

Ты — прирожденный романтик. В конце концов тебе обязательно разобьют твое глупое сердце. Судьба оттрахает тебя в задницу. Другого выхода и не жди.

Приёмные родители — те, которые стараются сделать всё возможное, — хотят добиться симпатии приёмных детей. Биологические родители в этом не нуждаются. Потому что знают: их и так любят.

Так оно обычно и случается. Обещаешь любить друг друга вечно. И сам веришь в это. Не планируешь спать ни с кем другим в жизни. Потом время подтачивает любовь, как волны прилива подтачивают прибрежные скалы. И в конце концов твои чувства — её чувства — уже стали не теми, чем были когда то. Как свет в тёмную комнату, впускаешь в свою жизнь других людей, а потом уже не можешь их выпроводить. После того как уже впустил. Что же тут поделаешь?

У нас был брак. Я думала, что он прочный, а ты решил, что он превратился в рутину. Ты типичный романтик, Гарри. Отношения не дотягивали до твоей трогательной фантазии, оторванной от реальности, и ты разрушил эти отношения. Ты разрушил все. А потом у тебя хватило наглости считать себя потерпевшей стороной.

Ради неё я был готов разбомбить Перл-Харбор.

И почему мы всегда такое большое значение придаём первой любви? Ведь на самом деле важнее всего последняя.

Просто надо всё время влюбляться. Влюбляться снова и снова в одного и того же человека.

— Я раньше думала, что если сфотографируешь кого-нибудь, то никогда этого человека не потеряешь, — рассуждала Казуми. — Но теперь я понимаю, что всё наоборот. Наши фотографии показывают нам всё, что мы потеряли.

Когда я был мальчишкой, я знал множество людей, к которым мог пойти в гости без предупреждения, понимая, что мне всегда будут рады. Теперь все приятели выросли. И единственным человеком, к которому я мог заявиться без приглашения, оставалась моя мама.

— «Не всё равно!» Однажды ты поймёшь, что люди, которым не всё равно, которые якобы несут любовь в массы, — это самые бессердечные ублюдки на свете...

Я шёл домой, а она развлекаться. Это были не способы провести вечер. Это были разные жизни.

— Чтобы музыка хорошо звучала, не нужны наркотики. Или с этой музыкой что-то не так.

Наверное, счастья замечаешь лишь тогда, когда оно остается в прошлом.

Ты веришь в настоящую любовь, а это всегда заканчивается слезами.

Алкоголь дал мне крылья для полёта, но потом отнял у меня небо и всё остальное.

... вирус ненависти распространялся воздушно-капельным путём.

Я хочу попытать счастья с тобой.

Как здорово помолчать, побыть в тишине с людьми, которых он знал так хорошо, что в разговоре не было необходимости.

— У всех нас странные взаимоотношения с музыкой, которую любят наши родители...

Интересно, на сколько процентов мы сами выбираем человека, с которым в итоге оказываемся, и на сколько процентов все это — чистая случайность? Вот в чем загвоздка! Вокруг нас было полно людей, которых мы могли полюбить, если момент был подходящим, и если вам выпадал шанс, и если вы уже не дали обещание кому-то другому. Казалось, всё решал случай.

Терри подумал, что, оказывается, не обязательно знать человека очень хорошо, для того чтобы любить его.

Песни, на которых они выросли, — саундтрек к детству шестидесятых. «Битлз». Всегда «Битлз». Словно время, в которое выросли эти дети, начиналось и заканчивалось Джоном, Полом, Джорджем и Ринго.