Шпионка (Alias) – цитаты и высказывания

— Видел бы ты его лицо там, в Париже. Он смотрел на меня, как на чужую.
— Вовсе нет. Он смотрел на тебя. Возможно, впервые, но он смотрел на тебя.

— Сегодня я сдавала кровь для медстраховки. Там сидел парень. Вроде симпатичный. Поэтому я набралась смелости и улыбнулась ему. И угадай, что произошло?
— Он потерял сознание.
— Угадала.
— Из-за низкого уровня сахара в крови.
— Пока я этого не поняла, я так собой гордилась. Думала, класс, от моей улыбки мужчины теряют сознание.

— Три такие подсоединены к сейфу.
— Три?!
— Если сейф откроют, все взорвется.
— Может, они не станут этого делать?
— Они — это шестеро с автоматами.

Здесь должно быть столько грязи? Если Ромбальди предсказывал будущее, мог бы предупредить, чтобы я не обувал ботинки за пять сотен.

Это самое тяжелое в секретной работе — лгать людям, которые дороги.

Я не думал о своей репутации, пока не потерял ее.

Остерегайся переговоров, начинающихся с обеда. Сытый всегда слабее. Один вьетнамский генерал, с которым я обедал, сказал это. На десерт я пустил ему пулю между глаз.

Все стоящее в этой жизни содержит элемент риска, иначе не интересно!

— В шестом классе я чувствовала себя очень неловкой.
— Ты — неловкой?
— Да, у меня были крупные зубы и маленькие глазки. Я была выше всех остальных.
— Хотелось бы посмотреть на это. А я в шестом классе был никаким. Знаешь, есть умные, есть забавные, есть спортивные, а я... просто был Уилл.

— У тебя такая красивая улыбка, Сидни, я скучаю по ней!
— Если вас казнят, я буду смотреть... и улыбаться!

Музыка как математика: если умеешь считать, можешь играть.

— Как вы определяете нормальную семью?
— Полагаю, это семья, в которой никто друг другу не лжет. Я понимаю, что вы хотите сказать. Возможно, нормальных семей и не существует.

На обратном пути в самолете я думал о твоей жизни. О том, что ты пережила, что тебе пришлось скрывать от нас. Как это тяжело! Сид, я люблю тебя не за то, что ты делаешь или не делаешь. Я просто люблю тебя.

— Он мой друг. Один из лучших моих друзей.
— Я понимаю.
— Не понимаешь. Ты можешь говорить своим друзьям, что работаешь в ЦРУ, а я пытаюсь найти хоть крохотную возможность быть честной с друзьями. А теперь Уилл знает правду. Он больше не будет мне верить.

— Ты в норме?
— Да, месяца лечения у психиатра было достаточно.
— Тебе? Вряд ли. Думаю, ты был слегка не в себе, когда поджигал свой дом.
— Это был несчастливый дом.
— Ну да, и ты сжег его.

Это часы моего отца. Они сломаны, но когда-то ходили точно. Отдавая их мне, он сказал: «По этим часам ты сможешь сверять свое сердце». Они остановились первого октября. В день нашего знакомства.

— Если вы позволяете мне видеть это хранилище, значит оно у вас не единственное.
— А ты умнее, чем я думал.

— Увлекательно, да?
— Да. А что?
— Это обычное дело — видеть сны о работе. Особенно вначале. Это проходит.
— Что, восторг?
— Нет. Сны.

В детстве я был пловцом. Проплывал сто метров за 68 секунд. Но в ту ночь в Тайбее это оказалось ни к чему. За последние 2000 лет изобрели многое, но нет ничего полезней отвертки. Ничего.

После подключения прибора к спутнику вам придется уносить ноги как можно скорее, иначе, застряв при старте ракеты, вы можете... Бум!... И мне будет не хватать вас...

— Как ты нашел меня?
— Несколько месяцев назад ты сказала, что когда хочешь уединиться, идешь в обсерваторию. Но она была закрыта. А потом я вспомнил, что ты говорила, что пирс успокаивает тебя. Но и там тебя не было.
— Ты ведь не был во всех этих местах?
— Был. А потом я вспомнил, что ты любишь вокзалы. Обычные люди едут на обычную работу.
— Не верится, что ты все это помнишь.

Я бы хотел не видеть тебя больше никогда, но ты была единственным человеком, которого я хотел увидеть снова.

— Вам преподавали пиротехнику?
— Да, на семинарах.
— И чему учат на семинарах?
— Ладно, все по порядку. Это заряды СИ-4. Я это знаю, потому что это на них написано.

Я не хотел ничего такого. Массовые убийства не входят в мои увлечения, я бизнесмен.

— Я должен доложить о ней, моя жена предала не только меня, но и всех нас! Я не могу делать вид, что этого не было!
— У тебя нет выбора!
— Почему?
— Потому что ты женился на ней.

— Всегда делай так.
— Как?
— Такую прическу. Тебе идет.
— Мне ничего не идет.
— Ну нет. Прическа идет.

Мистер Вон, Вы точно по расписанию: у меня как раз зажил последний перелом, так что я готов к новому приступу Вашей агрессии.

Меня послали в английскую школу. Нуждающийся становится уверенным в себе и ещё чрезмерно амбициозным. Я, как все. Мне нужно то, чего у меня не было.

Каждый день я мечтаю о том, чтобы все вернулось назад. Но это невозможно. И хотя мои чувства к тебе не изменились, треугольник не для меня. Никогда.

Иногда мы не прислушиваемся к своему сердцу, не верим тому, что считаем правдой. В такие моменты мы теряем и предаем самих себя!

— Я спала с Уиллом.
— Что?
— В Варшаве, мы напились и переспали.
— И как я должен на это реагировать?
— Как хочешь.
— Мало того, что на нас охотятся, надо было еще мне узнать о том, что ты спала с Уиллом.

Я был с тобой так груб, потому что я хотел, чтобы ты меня забыла.

Да, нас учили отсекать сильное горе, но я так и не смогла. И я предпочитаю чувствовать боль, чем не чувствовать ничего.

Все это угнетает меня. Не знаешь, кому доверять. Все время ждешь предательства, сговоров, скрытности, ненависти и злобы. Это становится частью меня. Я сама себя презираю. Я говорю себе, что хочу справедливости, хочу привлечь к ответу убийц Дэни, но на самом деле я ввязалась в это ради мести.
Я занялась этим, чтобы уничтожить врагов, но теперь мне кажется, что я на их стороне.

— Ты сказала, что я предал тебя, что перестал верить, что я должен был дождаться тебя.
— Я не имела в виду, что...
— Нет, дай мне закончить. После твоей смерти я говорил с тобой, будто ты была рядом. Говорил с тобой вслух. Я постоянно с тобой разговаривал: о погоде, о покупках, о том, стоит ли мне пить дальше. А однажды ты начала мне отвечать. Я слышал твой голос, будто ты была рядом, Сидни. И хотя я понимал, что это всего лишь пьяный бред парня, разговаривающего с мертвой девушкой, я не мог остановиться. И я хочу, чтобы ты сначала узнала две вещи, которые ты должна знать. Первая: я так тебя любил, что сам был близок к смерти. И второе: я не сожалею о тех переменах, которые произошли в моей жизни.

— Ты пришел, чтобы помешать мне?
— Мой отец вел дневник. В детстве я говорил ему: «Папа, только девчонки ведут дневник», — а он смеялся. Мой отец был отличным человеком. Он был слишком строг к себе. Он был очень ответственным. Если он ошибался хоть немного, то очень переживал. Было несколько операций, в том числе и его последняя, которые он оспаривал. Он отказывался участвовать в этих операциях, но только в дневнике. Он писал, что хотел бы сказать директору ЦРУ то, что никогда не говорил в жизни. Он был предан управлению, и я очень любил его. Но его погубило безусловное выполнение приказов. Слепая преданность работе. Если ты задумала то, о чем я догадываюсь. То есть... Если я нужен....
— Спасибо.

— Сид, я ранен, ранен!
— Маршал, это усыпляющие дротики. Я вытащила, ты не уснешь!
— Боже, храни Британию и запрет на оружие!