Сергей Николаевич Ениколопов – цитаты и высказывания

А вы знаете, что минувшее столетие насчитывает 50 геноцидов? Широко известен один Холокост. Кто-нибудь сейчас помнит про Смирну? А про Камбоджу? Есть такой очень известный исследователь Эван Страуб, который занимался геноцидами. Для исследования он взял четыре известных типических примера: два, когда одна нация убивает другую, и два, когда нация убивает своих. Он взял армян и евреев, а ещё — Аргентину и Камбоджу. Я никак не мог понять его логики, а потом догадался: все чёрно-белое. Без примесей. Одни кхмеры убивают других кхмеров… Мы не особенно любим говорить об Амине, но, когда начинаешь спрашивать самих афганцев, выясняется, что партийный деятель Хафизулла Амин провел социологическое исследование и оказалось, что люди старше 19 лет считают, что при короле жили лучше. Значит, нам не нужны люди старше девятнадцати. Началась резня. К счастью, его быстро свергли, и второй Камбоджи не получилось.

Если говорить об агрессии, то это особенно опасно для девочек: у них нет социализации агрессии. Грубо говоря, их не учат драться. А ведь когда учишься драться, узнаешь ограничения, правила: до первой крови, лежачего не бить, двое в драку — третий отходит и так далее. Поэтому современные девочки часто оказываются агрессивнее мальчиков, они не понимают, что такое жестокость и насилие. Так что для них нужны специальные обучающие программы.

... человечество веками бьется над вопросом, почему человек совершает суицид. Что суицид является показателем аномии в обществе. Это понятие — «аномия» — ввел Дюркгейм: коротко говоря, это утрата ценностей и целей, норм поведения и нравственных рамок. Поэтому во всем мире индикатором благополучия общества является именно количество суицидов и количество убийств.

Американцы — нация вербальная: США создавали люди с разным менталитетом и темпераментом, и, чтобы они могли правильно понимать друг друга, ­появилась традиция всё проговаривать. Американцы спокойно рассуждают о том, о чем у нас не принято даже заикаться. Так что если американец обещает оторвать вам руки-ноги, едва ли он воплотит свою угрозу в жизнь — он лишь сообщает о своем к вам отношении. А у нас «пацан сказал — пацан сделал»: если вас грозятся покалечить, стоит быть начеку.

В последнее время стали много говорить об этнотолерантности. Но не стоит забывать, что эта проблема не новая. Занимаясь ею, нужно учитывать опыт империй, ведь империя всегда полиэтнична, а имперское мышление — толерантное. Взять ту же Российскую империю: армией командовал Михаил Богданович Барклай-де-Толли, шефом полиции, отвечавшим за национальную безопасность, был Александр ­Христофорович Бенкендорф. Люди понимали, что не в национальности дело. Как только имперское мышление дает сбой, наступает крах империи. Так что в этом отношении у нас идеальная страна для полевых исследований.

Рост количества изнасилований и негативное отношение к женщине в целом вызваны еще одной культурной особенностью многих стран — использованием женского образа в неожиданных целях, например, рекламных. Изображение красивой женской ноги может служить рекламой пылесосу и даже шагающему экскаватору. Человек из субъекта превращается в объект, и обыватель привыкает к тому, что между металлическим предметом и женщиной нет никакой разницы.

Самоирония и юмор очень важны для снятия агрессии. Человек, не обладающий чувством юмора, опасен для окружающих.

Агрессия — это мотивированное нанесение вреда. <...> Слово «мотивированное» очень важно: агрессивное действие всегда намеренное, а не случайное. Поэтому даже бездействие — ­например, когда человек, умеющий плавать, сидит и смотрит, как кто-то тонет, — проявление агрессии. Насилие — также мотивированное действие, однако это не нанесение вреда, а принуждение. Мы все в той или иной мере жертвы насилия: родители загнали нас в школу, научили завязывать шнурки, пользоваться ножом и вилкой. Всё это было нам навязано, пусть и из лучших побуждений.

Кажется, Камю сказал: люди, которые голосуют за коммунистов в Париже, не так любят жителей Москвы, как ненавидят жителей Парижа. В России многие ненавидят себя, соседей, страну. Удобно списывать на других собственные неудачи и никчемность. У нас много людей, не вписавшихся в новую действительность: Россия в каком-то смысле уникальна — за время жизни одного поколения она перешла из одной формации в другую. При этом до сих пор у нас нет ответа на вопрос, справедливо ли было поделено богатство — и одни озолотились, а другие обеднели. Это опять же приводит к недовольству и агрессии. Масла в огонь подливает телевидение, показывающее жизнь богатых, преуспевающих. Люди чувствуют себя неудачниками, озлобляются.