Роберт Грейвз – цитаты и высказывания

В погожий день как тонок горизонт,
Граничащий как с морем, так и с небом,
Живущий и любовью-небом и любовью-морем;
И как неясен он, когда садится солнце
И зоркий глаз в себя теряет веру. «Пусть будет так, как хочешь ты чтоб было», -
Она сказала, и он сделал так.
Луна светила, и свеча светила,
Свеча светила, и луна светила,
И облака — похожи на подушки — скрывали горизонт от глаз. И зная и не зная, что ничто не вечно,
Оплакали влюблённые давно
Потерю горькую: однажды ночью убежит она
С его же другом, в доброте сердечной
Оставив красоту свою на память, любуется пусть ею и тогда,
Когда луна на небе светит иль горит свеча,
Когда свеча горит иль светит в мир луна.

Когда она вошла,
Мне показалось, что не затворится вовеки дверь.
Не затворила дверь — она, она, -
И в дом морская хлынула волна,
И заплескалась — не сдержать теперь. Когда она ушла, улыбки свет
Угас навечно -
Всюду чёрный цвет,
И закрывалась дверь за нею бесконечно,
И моря больше нет.

Удивительно то, что Шекспир действительно очень хорош, несмотря на всех тех людей, которые говорят, что он очень хорош.

Каждый английский поэт должен овладеть правилами грамматики, прежде чем пытаться изменить или нарушить их.

— Куда любовь уходит? -
Вопрос поставил логик.
— Мы называем её — Омега минус, -
Ответил математик. — Что это значит — брак, семья? -
Вопрос поставил логик.
— Я не стоял пред алтарем, -
Ответил математик. — Любовью вертится земля? -
Вопрос поставил логик.
— Задай вопрос наоборот, -
Ответил математик.

Нежной прошвой травы и змеёю,
Цветом лавра и радугой моря,
Изумрудного чистотою
Живут оттенки зелёного:
Как зелёное — вовсе простое, но, конечно же, неземное -
Ты в любви открывай моей новое.

Никогда не напоминай людям об услугах, оказанных тобой в прошлом. Если это благородные и благодарные люди, им не нужны напоминания, а если неблагодарные и неблагородные, то и напоминать им о прошлом – пустое дело.

Отъезд на несколько ближайших лет
Он думает, окажется полезным.
Ходатайство? Заступничество друга?
В том нет нужды. Изгнанье не страшит
Того, чьё правило — быть патриотом
Лишь своего плаща. Должно быть, это
Разгневало высокую персону.

Глаза мужчины горе оживило -
И стал он богом иль воришкою счастливым,
Что возродить пытается, украсть опять и вновь
Утраченную некогда, погибшую любовь.

Хотя к любви ведет самоотдача,
А не дары -
есть, есть дары любви.
Под стать и в украшение любимой,
Под стать её любви. Мужское дело -
Дарить и получать взамен от милой
Морские камешки или цветочки.
... Вот при свечах она примерит серьги
И с придыханием: «Он любит так,
Что мысли мои тайные читает».
Потом (любовь не знает ни «потом»,
Ни просьб) она ему: «Совсем меня
Избаловал!» — что значит: «Весь ты мой!»
И наградит гвоздичкой с васильком.

Любовь моя, ты так сурова,
И приговор твой так жесток.
«Навек» — немыслимое слово,
Тебе не выждать этот срок. Хоть двести лет, хоть триста дай мне,
Я выживу, перетерплю
И докажу, отбыв изгнанье,
Всю нераскаянность свою.

Пускай читатель рассуждает злобно,
Что, дескать, надо врать правдоподобно,
Его слова — пустая болтовня.
Писатель, лучше слушайся меня.
Во-первых, не усердствуй в описанье
Характеров, страстей и злодеяний:
Чтоб ложь твоя не потрясла основ,
Бери пример с отъявленных лгунов, —
А не лгунишек, врущих что попало,
Об истине не думая нимало.
Надергай отовсюду громких фраз,
Нелепых сцен и пошленьких прикрас,
И пусть без всякой связи меж собою
Скитаются бесцветные герои
И удивляют вздорностью своей
Себя, тебя и остальных людей.

Она всегда естественна со всеми,
Включая незнакомцев. А другие
Жеманятся и лицемерят даже
С мужьями собственными и детьми.
<...>
Она обречена, кого полюбит,
Любить безудержно и беззаветно.
А эти называют её шлюхой
И оскорблённо морщатся при встрече. Таков её портрет — упрямый, юный;
Прядь вьётся, взор сияет вопрошая:
«А ты, мой милый? Так же ль непохож
Ты на других мужчин, как я на женщин?»

Когда я прибыл к ней,
Трава лоснилась гладко,
Чуть веял ветерок,
И шутки были к месту,
Картинки на стене
Висели как по нитке,
Всё было аккуратно. Она как раз в гроссбухе
Вычёркивала цифры,
Заканчивая счёт,
Кудряшки на висках
И лак на чёрных туфлях -
Все было аккуратно.
<...>
Смерть, углубившись в счёт,
Меня не замечала,
Ей важен был итог -
Чтоб было аккуратно.
<...>
Застывший, я стоял,
Не в силах молвить слова,
Ни засмеяться вслух,
Ни засвистеть, ни тронуть
Её за локоток,
Чтобы привлечь вниманье.
Всё шло обычным ходом,
И я могу сказать:
Всё было аккуратно.

Вблизи ворот садовых, под луной
И в облаке медовых ароматов,
Изображая верную жену,
Она отвергла зов чужого мужа -
Губами только, но не сердцем, нет!
Не зная, что сказать, она в испуге
Солгать решила, будто для детей...
«Из-за детей» — она себе шептала. Но ложь есть ложь. Одна она не ходит.
В своей постели ночью, как не раз уж,
Жена отвергла венчаного мужа,
И вновь не сердцем, а губами только.
«Из-за детей», — она себе шептала,
Которых и любить-то не любила.

Чуть слышным шепотом в любви своей
Перед рассветом признаешься ты
Полусловами, в полусне,
Пока земля в дремоте зимних дней
Проращивает травы и цветы,
Хотя летает снег,
Хотя повсюду снег.

Непросто быть мужчиной,
Который верен слову,
А любит эту женщину. Ведь он живет её
Случайным обещаньем,
Она же так беспечна. Чем он серьёзней просит
Исполнить обещанье,
Тем чаще их размолвки. Но разве проще быть
Изменчивою женщиной,
Крылатой, словно птица,
И по своей беспечности
Любить того мужчину?

С трофеями любви — другой дело.
Когда всё кончено и плач утих,
Портреты, прядь волос и эти письма
Не выставишь публично, не продашь,
Сжечь, возвратить — рука не повернётся.
И в сейф я не советую их класть -
Чтоб не прожгли пятивершковой стали.

Даль бывает под рукой,
К близкому — тропа длинна.
Принесет любовь покой -
Будет неверна. На отчаянный призыв
Из глубин бездонных сна
Отзовется, охладив
Страсть твою, она.
<...>
В чём же смысл? Глаза пусты.
Призрачно-бледна
Тень любви, призыв тщеты -
Одинок в день свадьбы ты И она одна...

Я вновь, подобно титанам, влюблён,
К вечерней звезде иду на поклон,
Но эта костлявая птица опять
Желает прочность любви испытать. Ты, ревность, клюв орошая в крови,
Свежую печень по-прежнему рви.
Не улетай, хоть истерзан я весь,
Коль та, что ко мне привлекла тебя, — здесь.

Использовать величие закона, чтобы мстить за мелочные появления личной злобы, значит публично признаваться в слабости, трусости и низости духа.

Настоящий историк должен быть выше политических смут своего времени.

Есть два различных способа писать историю: один – чтобы побуждать людей к добродетели, другой – чтобы склонять их к истине.

Богатство страны заключается не только в зерне, металлах и скоте. Больше всего империя нуждается в людях, и если она может увеличить свои ресурсы, присоединив к себе земли, где живет честный, отважный и трудолюбивый народ, это куда лучшее приобретение, чем любой остров в Индии, откуда привозят специи, или золотоносный район Центральной Азии.