Рэйнбоу Рауэлл – цитаты и высказывания

Писательство — дело одинокое.

– Пойдем ко мне, – прошептал он в ответ.
– В твой притончик?
– Да, так все называют мою комнату.
– Ох! – вздохнула Кэт. – Я же говорила тебе. Это чересчур… Твой дом. Твоя комната. Мы зайдем туда, а там будет кровать. И меня стошнит от волнения.
– И желания?
– В основном от волнения.

... надо говорить «я тебя люблю», когда любовь переполняет тебя так, что молчать просто нельзя.

Критики  — это паразиты. Они живут за счет творчества других. Они ничего не приносят в наш мир. Они как те ненормальные женщины, которые крадут младенцев на парковках в супермаркетах. Ничего не могут – ни делать, ни учить, а критиковать  — всегда пожалуйста.

Морщинки появляются, когда ты за кого-нибудь в ответе.

Иногда ты берёшь другого человека за руку, чтобы убедиться, что ещё жив.

– Ничего не могу с этим поделать, – развела руками соседка. – Ты выглядишь такой несчастной.
– Это не так.
– Так. У тебя нет друзей, сестра тебя бросила, а еще проблемы с едой… И странное помешательство на Саймоне Сноу.
– Возражаю против всего, что ты сейчас сказала.

Время и деньги – он вечно слышал жалобы, что ни того ни другого не хватает, а у него самого и того и другого было хоть отбавляй. Мало чего было такого, что Линкольн хотел бы, да не мог себе позволить. Да и чего он на самом деле хотел? Покупать новые книжки, когда они выходят в твердой обложке. Заказывая обед, не прикидывать, сколько там у него в кошельке. Может, кеды новые купить. Не было ничего такого, чего бы он хотел и для чего не нашел бы свободной минуты. Нет, ну правда – из-за чего ему расстраиваться? Чего ещё хотеть? Ив точно сказала бы: «Любви и цели». Любви… Цели… Ни то ни другое ни за что не запланируешь. Они находятся – и всё. А если не находятся? Что же, всю жизнь теперь за ними рыскать? Всю жизнь дожидаться счастья?

Вид у него был такой, будто в заднем кармане джинсов он держит свидетельство об освобождении из тюрьмы. С таким видом женщина тебе всё простит. И даже станет и дальше прощать то за одно, то за другое.

— Зачем мы пишем? — вновь спросила профессор Пайпер.
Кэт уткнулась взглядом в тетрадь.
«Чтобы исчезнуть».

Лучшее образование — это сама жизнь.

... когда получаешь деньги за то, что ничего не делаешь, то всё время помнишь, что ничего не делаешь, – ответил Линкольн. – А для этого энергии нужно гораздо больше, чем кажется. Я вот всё время чувствую усталость.

Я не сильна в отношениях. Мальчики и девочки. Человек и человек. Я никому не доверяю. Ни одной душе. И если меня кто-нибудь заботит, то я знаю, что вскоре он устанет и сбежит.

Улыбки обманчивы, поэтому я их избегаю.

— Если ты улыбаешься всем, — сказала она, — как мне почувствовать, когда ты улыбаешься мне?

Каждой женщине хочется, чтобы мужчина любил и её душу, не только тело.

Вся суть фанфиков в том, что ты способен менять чужую вселенную. Переписывать правила или переиначивать их. История не закончится тогда, когда она вдруг надоест автору. Ты можешь остаться в мире, который любишь, столько, сколько пожелаешь, пока, конечно, придумываешь новые истории...

Деньги — жестокая штука. Они всегда стоят между тобой, тем, что ты хочешь, и теми, кого любишь.

Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.

— Ты создаешь опасный прецедент.
— Избегая боли?
— Избегая жизни.

Это всегда кончается. Всегда. По первой любви никто не женится. Первая любовь — это так... Первая, и больше ничего. Первая — значит будут и другие.

— Одна ты не будешь... никогда, — вздохнула Рен. — В этом весь чертов смысл сестры-близняшки.

Мне же нужен мозг, который гуляет на воле, понимаешь? Мне нужно думать. Если я не буду думать, то кем я стану?

Слишком много людей. Я как чужая. Не знаю, как себя вести. Все, что я умею, теряет там всякий смысл. Не важно быть умной, как и не важно уметь писать. Другим от меня что-то нужно. А не сама я.

– Если ты выйдешь из-под контроля, – сказала Рен, – я не брошу тебя.

— Если ты безумна, это нормально, — нежно сказал он.
— Ты даже не знаешь...
— Мне и не надо. Я на твоей стороне.

— Но нет ничего более глубокого, чем создание чего-то из ничего. — Её симпатичное лицо стало суровым. — Подумай над этим, Кэт. Именно так поступает Бог — или мать. Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.