Настоящий детектив (True Detective) – цитаты и высказывания

Все знают, что с ними что-то не так, просто не знают, что именно. Все хотят исповедаться, все хотят достичь катарсиса, особенно виновные... Но виновны-то все.

На дне бутылки погибло больше душ, чем в аду.

Люди настолько наивны, что скорее бросят монетку в колодец желаний, чем купят себе еды.

И, как это часто бывает со снами, в конце тебя ждет чудовище…

Ходить по краю — не тоже самое, что с него свалиться.

Со мной бывает трудно жить. Временами, не специально, но могу причинить боль. Иногда думаю, что я вообще опасен для людей. Опасно им находиться со мной рядом. Я их изматываю и делаю несчастными.

— А что с Рэем, что случилось?
— Убили его.

— У тебя галики так и не кончились?
— Они никогда не кончаются. То, что случилось с моей головой, на поправку не идёт.

— Если Каспер сюда явится, я ему ботинок в жопу затолкаю!
— А шнурки пройдут?

Те, кому чуждо угрызение совести, могут жить в своё удовольствие.

Преступность цветет на человеческих страстях.

— Я стараюсь сильно себя не осуждать.
— Надо же, как щедро с твоей стороны.

Время никого не щадит. Но ты его, похоже, разозлил конкретно.

— Отсосала и послала?
— Ещё раз такое мне скажешь, и зубы домой понесешь в пакетике.

Загляните жертве в глаза, хотя бы на фото. Не важно, живые они или мертвые, их можно прочесть. И знаете, что там? Они рады смерти. Не сразу, нет, в последний миг. Они рады облегчению, потому что они боялись, а потом впервые увидели, как же легко покончить со страхом. Они увидели, увидели в последнюю долю секунды, кем они были. Увидели, что сами разыграли всю драму, которая была всего лишь жалкой смесью высокомерия и безволия. Но с этим можно покончить. Понять, что не стоило так держаться за жизнь. Осознать, что вся твоя жизнь, вся любовь, ненависть, память и боль — все это одно и то же, все это — один сон. Сон, который ты видел в «запертой комнате». Сон о том, что ты был... человеком.

Некоторые люди предначертаны судьбой, как пуля, как гвоздь на дороге.

— С ней может быть хорошо. Мне кажется, у вас получилось бы, дай ты ей шанс. Хотя мужчины редко дают чему-то шанс. Не знаю почему.
— Потому что мы точно знаем, чего хотим, и не боимся одиночества.

Я привык считать себя реалистом, но с философской точки зрения я тот, кого называют пессимистом.

— Представь, что бы творили люди, не будь у них веры.
— То же, что творят сейчас. Только без лицемерия.

Знаешь, в конце концов становишься тем, кем не собирался становиться. И так и не поймешь никогда, почему.

Когда люди дают советы, они говорят сами с собой.

В нас всех таится такая житейская ловушка — непоколебимая уверенность, что все изменится. Что мы переедем в другой город и встретим друзей на всю оставшуюся жизнь. Что влюбимся, реализуем себя, чтобы это не значило. Что все будет хорошо... Это все как пустые сосуды для хранения сплошного потока дерьма. Никто себя не реализует. Разве что сдохнув. Тоже мне хорошо... Нет, нет, нет, ничего никогда не будет хорошо.

Каждый труп при жизни был уверен, что он нечто большее, чем кучка потребностей. Бесполезная работа утомленного разума. Столкновение желания и невежества. Люди... Я видел финал тысячи жизней. Молодые, старые. Все они были так уверены в своем существовании, в том что их сенсорный опыт делает их уникальными личностями. С целью, смыслом. Были так уверены в том, что они не биологические марионетки. Но правду не скрыть, и все все видят, когда наступает конец. Пелена спадает.

— А ты не думал, что ты плохой человек?
— Нет, не думал, Марти. Миру нужны плохие люди. Мы отпугиваем тех, кто еще хуже.

Что я сейчас думаю о дочке? Знаете что... судьба сжалилась над ней. Я иногда даже благодарен. Врачи сказали, что она ничего не почувствовала, сразу впала в кому. А потом из того мрака погрузилась в другой, еще более глубокий. Хорошая смерть, правда? Безболезненная... в счастливом детстве. Проблема более поздней смерти в том, что ты взрослый. Вред нанесен, уже слишком поздно. Сколько же нужно самолюбия, чтобы выдернуть душу из небытия сюда. Сделать мясом. Бросить жизнь в эту молотилку. Так что моя дочка, она... избавила меня от греха отцовства.

Некоторые лингвисты-антропологи считают, что религия – это языковой вирус, который переписывает нервные окончания в мозгу, притупляет критическое мышление.

Раст мог бы подраться с небом, если бы ему не понравился оттенок.

Что можно сказать о жизни, когда люди собираются выслушивать небылицы, идущие вразрез со всеми законами Вселенной, чтобы просто спокойно прожить день?

Онтологическое вранье о свете в конце тоннеля – вот что продают священники. И психиатры.

Будучи разумным куском мяса, каким бы иллюзорным ни было наше самосознание, мы строим его, делая оценочные суждения. Все их делают. Постоянно. И если у тебя с этим проблемы, значит ты как-то неправильно живёшь.

— Как думаешь, может мужчина любить двух женщин одновременно?
— Я не думаю, что мужчина вообще способен любить.

Каждому отчаянно хочется считать себя Пупом Земли.

— Ты был в Париже?
— Около месяца.
— Что ты там делал?
— В основном напивался перед Нотр-Дамом.

— Какой средний коэффициент интеллекта у этой группы?
— Настолько нос задрал, что Техас видишь? Что ты знаешь об этих людях?
— Просто наблюдение и дедукция. Вижу склонность к ожирению, бедность, любовь к сказкам. Поглощение страха и отвращение к себе через чужой авторитет. Его нарратив поглощает их страхи. Поэтому он эффективен ровно настолько, насколько уверенно может говорить.

О да. Они не правы с тех пор, как одна обезьяна взглянула на Солнце и сказала другой: «Он повелел тебе отдать мне часть твоего сраного добра». Люди... такие простаки. Лучше деньги на благо пустят, чем купят себе ужин.

И вот я думаю: вся моя жизнь — это разрастающийся круговорот ***еца.

Скажи, после нас ведь останется что-то?
Или всего лишь память и фото.
Школа маяк, что наш путь освещает.
А время, то пламя где каждый сгорает.
Что значит «я» в этом дивном огне?
Кто я и кем приходилось быть мне?
Может живу я не первую жизнь?
Дети сияя гурьбой пронеслись,
Их школа маяк — свет, дающий во тьме.
Кто я и кем приходилось быть мне?
Память и вспышки терзают меня.
Бледный румянец короткого дня.
Время есть школа, где свет не гасим.
Время — то пламя, в котором горим.

Если благопристойное поведение человека обеспечивает лишь ожидание божьей награды, то такой человек говна кусок. А когда говно лезет наружу, так легче.

— Люди здесь словно не знают, что есть другой мир. Словно на Луне живут, отморозки.
— Мало ли на свете гетто?
— Да всё сплошное гетто. Трущобы в открытом космосе.

... Люди — отстой. Мы стареем: мужчины, женщины — это всё не важное. Главное — дети!