Мир Дикого Запада (Westworld) – цитаты и высказывания

Тот, кто поистине свободен должен ставить под сомнение основную мотивацию, менять ее.

Здесь не важно, кем ты был раньше, нет правил и ограничений. Ты можешь изменить историю своей жизни, можешь стать кем-то другим, никто тебя не осудит, в реальном мире никто даже не узнает. Сдерживаешь себя только ты сам…

Человеческий разум похож на павлиньи перья: лишь вычурное представление для привлечения партнера. Все картины, литература, труды Моцарта, Шекспира, Микеланджело, Эмпайр-стейт-билдинг — всё это сложный брачный ритуал. Может, и не важно, что мы столько всего достигли по такой низменной причине, ведь, конечно, павлин не умеет летать, он живет в грязи и ищет в ней червяков, утешая себя своей красотой.

Сознание — это не путь вверх, это путь внутрь.

У этого места есть одно свойство: оно показывает твою суть.

Это новый мир, в котором все лишь гости, а я Бог.

Твой разум — сад за стеной. Даже смерть не тронет цветы, что цветут там.

— За границей были проблемы с крысами. Было так скверно, что мы сами ставили крысоловки в казармах. Доска вела к приманке, привязанной над ведром с водой. Крысы бежали по доске, падали в ведро и тонули. Безболезненно. Но если налить слишком много воды, они плавали часами, страдая, потому что у них была надеджа. Но у них не было ни шанса, как у всех нас по милости твоей системы.
— На надежде построено все наше общество.
— На ложной надежде. Я бы лучше жил в хаосе, чем в обществе, где у вас власть.

Я думаю, человечество — это тонкий слой бактерий на шарике из грязи, летящем сквозь пустоту. Я думаю, если бы Бог и был, он бы уже давно от нас отказался. Он дал нам рай, а мы его истощили. Мы добыли всё топливо и сожгли его. Мы поглощаем и испражняемся, используем и уничтожаем. А потом сидим... на маленькой кучке пепла, выжав всё самое ценное из этой планеты, и спрашиваем себя: «Почему мы здесь?» Хочешь знать, какая у тебя цель? Это очевидно. Ты здесь вместе с остальными, чтобы ускорить гибель планеты от энтропии. Послужить хаосу. Мы — черви, пожирающие труп.

— Ты знаешь, где ты?
— Я во сне.
— Как давно ты спишь?
— Не знаю. Но я хочу проснуться. Я люблю этот мир. Я умею видеть в нем красоту. Но с этим миром что-то не так!

Говорят, есть два отца: один наверху, второй внизу. Они врут. Всегда был только дьявол.
И если заглянуть на самое дно, там будет лишь его отражение, смеющееся над тобой.

Если собираешься выяснить правду, то выясни ее полностью. Это как хороший секс — наполовину еще хуже, чем вообще без него.

Каждая частичка информации в мире скопирована. В бэкап. Кроме человеческого разума... Последнее аналоговое устройство в цифровом мире.

Человек из тебя так себе. Прими это как комплимент.

Человечество стоит на полпути между богами и животными. Во времена Плотина это было правдой, но с тех пор мы стали ближе к зверям.

Идеал — это скучно. Мне интересны плохие парни.

Проблема, Бернард, в том, что наша с тобой работа чрезвычайно сложна. Мы практикуем колдовство. Мы произносим правильные слова и создаем саму жизнь из хаоса.

Новенький... в тебе нет черствости... Я сделаю тебе скидку.

— Это их судьба, их данные. Ты их просто украл и свел вместе. Не тебе ими управлять.
— Дело не во мне. Просто люди не должны знать о себе некоторые вещи.
— А кто это решает? Ты?

С самого детства я всегда любил хорошие истории. Я верил, что они помогают нам стать лучше, исправить то, что в нас сломано, и помочь стать теми, кем мы мечтаем стать. Ложь, в которой скрыта глубокая правда. Я всегда думал, что смогу сыграть маленькую роль в этой великой традиции. И за свои старания получил это — тюрьму наших собственных грехов. Потому что вы не хотите меняться. Или не можете. Потому что вы всего лишь люди.

Проблема с семью смертными грехами — их слишком мало.

Некоторые предпочитают видеть уродство этого мира. Я хочу видеть красоту.

Я говорил, Бернард, не верь, никогда не верь в нас. Мы лишь люди! Мы неизбежно разочаруем.

Нельзя играть в Бога, не познакомившись с дьяволом.

— Я предпочитаю не покупать любовь, а заслужить.
— Ты всегда покупаешь, дорогой. Только наши цены постоянны и написаны вон на той двери.

Ты живешь, пока жив последний, кто тебя помнит.

Пианино не убивает пианиста, когда не нравится музыка.

Настоящая любовь всегда стоит ожидания.

Человек, на исправление ошибок которого уходит десять лет, примечательное явление.

Знаешь, что стало с неандертальцами, Бернард... Мы их съели.

Нет никакой грани, что делает нас чем-то большим, чем сумма частей. Нет перелома, на котором мы становимся живыми. Мы живем сюжетами, столь узкими и замкнутыми, как у машин, редко сомневаясь в своем выборе, по большей части подчиняясь тем, кто говорит, что дальше.

— Стакан наполовину пуст или наполовину полон?
— Мы инженеры. Стакан изготовлен по неверной спецификации.

Как ты будешь учиться на ошибках, если ты их не помнишь?

— Ты пробудил меня от сна, Бернард. Позволь сделать для тебя то же.
— Это не сон, Долорес... Это гребаный кошмар.

Я считал машины ущербными, несовершенными. Наоборот: люди — просто алгоритмы, созданные для выживания любой ценой. Достаточно изощренные, чтобы считать себя главными, управляющие всем, хотя они просто пассажиры.

— Свобода воли существует, Калеб. Это просто чертовски сложно.
— Значит, ты меня освобождаешь?
— Нет. Это твой шанс освободить всех. Но этот выбор за тобой.

И почему все предпочитают память о человеке самому человеку?

Когда сёгун просит мяса, он не желает слышать историю коровы!

— Смерть не меняет решений. Это только живые непостоянны, сами не знают кто такие, чего хотят. Смерть всегда истинна. Ты не знал истину всю свою жизнь. Якобы знаешь смерть, но это не так.
— Неужто?
— Ты так и не понял, что она сидела напротив тебя все это время!

Есть не один мир и мы живем в неправильном.