Михаэль Драу – цитаты и высказывания

Любовь — это в какой-то мере рабство...

— Я расскажу тебе кое-что о боли, Папочка, — усмехнулся Дидж, прикрыв глаза. — Она очень хорошо делит время на куски. «До» и «после». Жизнь превращается в нить с узелками. Каждый узелок — это боль, какая-нибудь очень сильная эмоция, воспоминание. Переломный момент. Либо не преодолеешь этот узелок и повернёшь назад, либо преодолеешь и никогда больше не будешь прежним, не будешь жить как раньше, или вообще не будешь жить.
— Точка возврата, — задумчиво проронил Блисаргон.
— У каждого есть такая точка…

1
Знаешь, какие у него глаза? Представь, что ты выплывешь на лодке в море незадолго до осеннего шторма, заберёшься на одинокую скалу, ляжешь на её вершине на живот, упокоив подбородок на своих руках, и посмотришь вниз, в воду. И тогда, в медленно ворочающихся глубинах, в прозрачных волнах, скользящих по дремлющим подводным камням ты увидишь то, что — в его глазах. 2
А у него глаза — ты видел? Они похожи на изысканный аромат какого-то мужского одеколона. Может быть, это запах озона — запах зимы или грозы. Нет, не думай, они не печальные. Они просто спрятаны за пологом из черного полупрозрачного тюля. Нет, не поднимай этого полога. Пусть так остаются. Тогда, только тогда, в них что-то есть. Правда? 3
А вот у него глаза — как тень в северном лесу. Только что прошёл дождь, и солнце пробивается сквозь истощённые тучи. С листка неслышно срывается прозрачная капля, в которой, как в коконе, спит солнечный зайчик. Ты не знаешь, почему эти глаза всегда такие грустные?

Всё в этом мире имеет своё отражение. Живое — в неживом. Механическое — в биологическом.

Дело в том, что ЛЮБОВЬ не может существовать в «реале» вообще. В реале существует взаимное использование, секс, привычка, дружба, сотрудничество, игры в любовь по шаблону какого-нибудь «Дома-2» или чего-то подобного. Любить живых людей нельзя. Людей вообще любить нельзя. Можно любить только образы, которые мы сами себе создаём в голове и именно эти образы и любим.

Сексуальное поведение человека диктуется в большей степени законами социума, традициями. Веления сердца не всегда могут быть удовлетворены.

Люди разные, и я вижу эту разницу. Порой я ради интереса даже сталкиваю лбами разные менталитеты и наблюдаю.

Мир больше империи. Каждый нашёл бы здесь местечко себе по душе.

В моём понимании Анима — это женская сущность в мужчине, как раз тот самый чёрный кружок в белой «запятой» на знаке «Инь-Янь». В каждом мужчине есть Анима, как и в каждой женщине — Анимус. Эти понятия обозначают то, как человек актуализирует себя в обществе. В характере мужчины может доминировать “анимус”, а может и “анима”. Таким образом, я хотел реабилитировать женскую природу, которая есть в каждом мужчине, и которой, зачастую, незаслуженно стыдятся. То, что позволяет человеку становиться более гармоничным и цельным, не может быть причиной для стыда. «Мальчики не плачут» — да чушь собачья! Нет, я, всё же, считаю, что мужчина должен оставаться мужчиной, не зависимо от его внешности или ориентации. Но ломать себя об колено, страдать в угоду каким-то глупым допотопным стереотипам совсем не стоит. Пора понять, что сила мужчины – не в том, чтобы не проронить слезинки над настоящим горем (или просто сентиментальным мультиком — почему нет?) И не в том, чтобы купить самую крутую тачку. Сильный мужчина – это не тот, кто громче всех орёт, чуть что, лезет в драку и способен перекусить зубами стальной трос. Сильный мужчина – это, прежде всего, сильный Человек. А сильный Человек – это человек, живущий в гармонии с самим собой.

У каждого коллектива бывают определённые трудности. Как у ребёнка, который вырастает из коротких штанишек. Сейчас мы активно работаем над тем, чтобы надеть на наше детище уже взрослые брюки.

Помнится, как-то видел картинку, надо полагать, гейского рая. Одинаково коротко стриженные легко одетые качки с торчащими сосками прогуливаются в обнимочку по саду среди радуг, толкая перед собой коляски со счастливыми младенцами (усыновлёнными, надо думать, ибо если не усыновлёнными... то страшно подумать, из какого места рождёнными). Затошнило даже сильнее, чем от буклетов баптистов-иеговистов с картинками приторного всеобщего счастья.