Майкл Шейбон – цитаты и высказывания

Окунаешь пончик в бумажный стакан, где его ждет чай с молоком, и закрываешь глаза на десять бесконечных секунд, и обретаешь способность лицезреть что-нибудь еще более прекрасное.

Если вам [ребе] не нужен адвокат, то кому он нужен? И поверьте мне, всем нужен адвокат.

Оба уже вышли из возраста глупых страстей, посему были страстны без глупости.

Они были друг для друга первой любовью, первым предательством, первым прибежищем, первым соседом по комнате, первым слушателем, первым, к кому прибегали они, когда что-то, даже сам брак, шло не так. Ибо полжизни каждого из них прошло в сплетенье рук, ног, судеб, смешались и стали общими их страхи, теории, рецепты, библиотеки, собрание записей.

Мендель источал свет и тепло. Вам хотелось стать поближе к нему, согреть руки, растопить лед на бороде. Изгнать мрак на минуту или две. И когда вы уходили от Менделе, вы еще хранили тепло, и казалось, что в мире чуть больше света, может на одну свечу только. И тогда вы понимали, что этот огонь – внутри вас и был там всегда. Вот это чудо. Вот так просто.

Странно в нынешние времена быть евреем.

– Вы говорите, что я могу уйти?
– Вы – свободный человек.
– Не вздумайте в это поверить. 

– Вы женаты, детектив?
– Я был женат.
– Брак распался?
– Думаю, что это лучшее определение. – На секунду он задумывается. – Пожалуй, иначе и не скажешь.

Каждое поколение теряет своего Мошиаха, так и не сумев удостоиться его.

Возвращение блудного сына радует всех, кроме того, кто спит в его пижаме.

... никогда прежде ему не доводилось быть нулем без палочки, чокнутым еврейчиком, вооруженным вопросом и пистолетом. Он понятия не имеет, как действовать в подобных обстоятельствах, разве что прижать к самому сердцу, словно сувенир в память о любви, свою уверенность в том, что в конечном счете ничто не имеет никакого значения.

– Спать в носках и трусах… – говорит она. – Что-то с тобой неладно.
– Я думаю, приступ острой депрессии, – говорит он, – поразил меня прошлой ночью.

Есть правила. А есть правила.

Ландсман много лет боролся с тяготами отеческих ожиданий, но не подозревал, что происходит, когда ожидания сбываются или когда реальность превосходит ожидания.

Умение хорошо рассказывать – это забытый и недооцененный элемент так называемой настоящей писательской работы. Существует предубеждение против повествования, в котором сюжет выдвигается на первый план.

Иерусалим – это город крови и лозунгов на стенах, отрезанных голов на телеграфных столбах.

…люди, которые боятся потерять хватку, часто не замечают, что они уже давным-давно ее потеряли.

– Помните выражение «сломленный человек»?
Да, что-то такое Ландсман слышал.
– Большинство людей, которых так называют, совершенно того не заслуживают, – продолжает Тененбойм, – коль уж на то пошло, в них и ломаться-то нечему.

... когда ты пессимист, все знаки дурны.

Если уж ты должна нарушить Шаббат, по крайней мере, не расходуй грехи по мелочам.

Когда речь идет о браке, я оставляю другим возможность ошибаться, моей бывшей жене например.

Когда бы они ни столкнулись, каждому хватало нескольких минут, чтобы вернуться в первобытное состояние, подобно команде, потерпевшей кораблекрушение. Это и есть семья. Со штормами, и кораблями, и неведомыми берегами. Шляпы и самогонные аппараты из бамбука и кокоса, сделанные своими руками. И добытый трением огонь, чтобы отгонять хищников.

Можно сколь угодно аккуратно свести концы с концами, но для мертвых-то уже нет никакой разницы.

Ландсман планирует собственную смерть. Это четвертый изобретенный Ландсманом способ ободрить себя, когда все катится в тартарары. Но главное, конечно, не переборщить.

Человек предполагает, а Б-г смеется.

…за исключением гомосексуалов, только игроки в шахматы находили и находят надежный способ – упорно, но без жестокой борьбы не на жизнь, а на смерть – навести мосты через пропасть, разделяющую любую пару мужчин.

…мало кто умеет просто стоять, засунув руки в карманы, и сохранять при этом естественность и непринужденность.

... Харизма реальна, хоть и не поддается объяснению, как химическое пламя, которым самовозгораются некоторые несчастные счастливчики. И что она аморальна, как всякий огонь дарования, и не связана ни с добром, ни со злом, ни с властью, ни с пользой или силой.

Потребность в алкоголе напоминает вырванный зуб. Невозможно от него отрешиться, и все-таки есть какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы постоянно бередить языком ямку.

... миссис Шпильман знала, что, несмотря на все свои совершенства, красоту и огонь, ни одна девушка никогда не подойдет ее сыну. Но ведь всегда существует несоответствие, не так ли?

В погоне за призрачной ниточкой в несуществующем деле выходишь из себя на ровном месте.

Надежда сбывшаяся – уже наполовину разочарование.