Майкл Крайтон – цитаты и высказывания

Практически любой вид могущества требует значительных жертв от того, кто этого могущества жаждет. Таков принцип ученичества, он существует многие века. И не важно, какое именно могущество вы желаете обрести. Стать президентом компании. Получить черный пояс по карате. Стать гуру, духовным наставником. Чего бы вы не пожелал достичь человек — чтобы это получить, он должен потратить своё время, накопить знания и практический опыт, одним словом, он должен затрать определённые, и весьма немалые усилия. Чтобы много получить — нужно много отдать взамен. Желанное могущество должно очень много значить для человека, который его жаждет. И тогда. когда он это получит то, к чему стремился, — это будет его собственное, неотъемлемое, заслуженное могущество. Его уже никак нельзя будет отнять — оно в самом человеке, в его натуре.

Мы воображаем, что любая внезапная перемена — это что-то выходящее за пределы нормального, за границы обычного порядка вещей. Несчастная случайность, вроде автомобильной катастрофы. Или нечто от нас не зависящее — как смертельная болезнь. Мы не желаем признавать, что внезапные, резкие и непредсказуемые изменения на самом деле естественным образом заложены в ткань существования.

... дети любят динозавров из-за того, что эти гигантские создания — наглядное воплощение невероятной силы и абсолютной власти. Динозавры подсознательно ассоциируются у них с образом родителей. Это же идеальные символические родители — таинственные, притягательные и пугающие. И дети искренне любят их, как любят своих родителей.

Математика требует всё большего и большего мужества, чтобы принять результаты её применения.

Кризис есть ситуация, при которой совокупность обстоятельств, ранее вполне приемлимая, вдруг, с появлением какого-то нового фактора, становится совершенно неприемлимой, причем почти безразлично, является ли новый фактор политическим, экономическим или научным: смерть национального героя, колебания цен, новое техническое открытие — любое обстоятельство может явиться толчком для дальнейших событий.

Сегодня он был раздражен и взвинчен. И, как всегда, реагировал на подобное состояние по-своему: стал нарочито медлительным, ходил медленно, думал медленно, работал со скучной обстоятельной неторопливостью. В том и был секрет его успеха. Когда все вокруг шалели от возбуждения, Мэнчик, казалось, терял последний интерес к происходящему, чуть ли не начинал дремать. Таким хитроумным способом он умудрялся сохранять ясность мысли и объективность суждений.

Научные исследования похожи на геологическую разведку: выходишь в поиск и рыщешь, вооруженный картами и приборами, но в конечном счете ни приготовления, ни даже интуиция ничего не значат — нужна удача. И если усердие вознаграждается, то лишь ценой кропотливого, упорного, тяжкого труда.

Как и многие интеллигенты, Стоун относился к собственному мозгу с известной подозрительностью. Мозг представлялся ему точной и тонкой, но слишком уж капризной машиной. И он не удивлялся, что время от времени эта машина начинает буксовать, хотя страшился таких минут и ненавидел их. В часы мрачных раздумий Стоун вообще уже сомневался в плодотворностти всякой мысли и разума как такового.

Ливиттово «Правило сорока восьми» формулировалось просто: «Все ученые слепы».

Суть проблемы Керк схватывал буквально на лету и, мастерски оперируя исходными данными, выдавал требуемый результат; он не умел свести концы с концами в своем личном бюджете, но математики нередко обращались к нему за помощью в решении сложнейших абстрактных задач.

Коллеги наградили Бертона прозвищем Спотыкач, то ли потому, что он вечно спотыкался, наступал на свои развязанные шнурки и обтрепанные манжеты брюк, то ли потому, что обладал удивительным умением нечаянно натыкаться на важнейшие открытия.

Иистинная гениальность состоит в способности к оценке сведений неточных, противоречивых и чреватых опасностями.

Ученый он, знаешь, книги читает, а все дурак дураком. Адвокат! Говорит, как пишет, а у самого ума-то как у сверчка в ляжке.

Простые существа встречаются неизмеримо чаще, чем сложные организмы. На Земле живет три миллиарда человек, и нам представляется, что это очень много, пока мы не вспомним, что обыкновенная колба может вместить бактерий в десять и даже в сто раз больше.

Жизнь такая короткая, а ДНК — такая длинная... Если вы хотите сделать себе имя, если вообще хотите совершить что-то значительное в науке — держитесь подальше от этих университетов, вот вам мой совет.

Я очень ценю свою жизнь и свое время и не желаю тратить его попусту, на раздумья об одежде. Я не хочу думать каждый день о том, что же мне надеть на следующее утро. И вообще, по-моему, в мире нет ничего скучнее моды. Разве что профессиональный спорт. Подумать только — взрослые люди играют друг с другом в мячик, а весь остальной мир платит бешеные деньги за то, чтобы им поаплодировать. Но в целом мода даже скучнее спорта. И утомительнее.

... ученые не могут иначе. Им необходимо оставлять свои следы на всем, к чему они прикасаются. Они не могут просто понимать явления и оценивать их по достоинству. Они не могут просто принять законы природы и следовать им. Им обязательно нужно сотворить что нибудь неестственное! Таков удел ученых, и теперь у нас целые человеческие сообщества пытаются быть учеными...

... вся история эволюции — это описание того, как разные жизненные формы преодолевали всевозможные ограничения. Жизнь постоянно рвется на свободу. Жизнь распространяется на новые территории. Это происходит не безболезненно, иногда даже с риском для самой жизни — но все равно жизнь так или иначе находит способ добиться своего.

Любому школьнику известно, что динозавры переросли самих себя, стали такими огромными и тяжелыми, что не смогли выжить. Но никому никогда не приходила в голову мысль: а нет ли некоторой аналогии между динозаврами и человеческим мозгом — самой сложной организационной структурой из известных во вселенной? А может быть, мозг уже сделал человека своего рода динозавром и в конце концов приведет его к гибели?

Еще во времена Ньютона и Галилея люди знали о Луне и других небесных телах больше, чем о собственном теле.

Люди всегда верили: если науке пока ещё что-то неизвестно, со временем она обязательно всё постигнет. А теперь оказалось, что это далеко не так. Это только пустая похвальба учёных, свято верующих во всемогущество науки. Они и сами обмануты, они ошибаются искренне — как ребёнок, который бесстрашно прыгает с крыши, искренне веря, что умеет летать.

Они не ожидали, что конечная ошибка сложится из десятка мелких недосмотров, из горсточки упущенных ключевых факторов.

Биология — наука уникальная в том смысле, что она никак не может определить свой предмет. Ведь до сих пор никто не сумел предложить исчерпывающего определения жизни. По существу никто и не знает, что такое жизнь. Все прежние формулы — материя, обладающая свойствами потребления пищи, обмена веществ, извержения отбросов, воспроизводства и т. д., явно недостаточны, поскольку всегда можно найти исключения из правил.

Подобно тому, как прогресс человеческой техники ведет к миниатюризации многих вещей, так и эволюция на какой-то более совершенной стадии, вполне возможно, приводит ко все более мелким формам жизни. Кстати, у этих форм жизни есть определенные преимущества перед крупными: им нужно меньше сырья, меньше пищи, космические полеты будут им стоить много дешевле.

Вскоре биология оказалась самой быстрорастущей отраслью науки: биологические познания за десять лет буквально удвоились. Дальновидные исследователи уже всерьез поговаривали об изменении генов, управлении эволюцией и контроле над психикой.

Расколов свои метеориты, Рудольф Карп сумел выделить внеземные бактерии. Он установил, что они представляют собой кольцеобразные организмы, нечто вроде крохотной автомобильной камеры с волнистой поверхностью, и способны расти и размножаться.

В конечном счёте, почему учёные ведут свои исследования? Они считают что прогресс неизбежен, исследования нельзя остановить. Если мы не создадим бомбу, — говорят они, — это сделают наши враги! Потом бомба попадает в руки политиков и те говорят: «Если мы её не применим, это сделает наш противник!» Учёные находят что политики иррациональны и безответственны, мол, во всём виноваты они! На самом деле ответственность лежит на каждом. Каждый делает свой собственный выбор.

Мы с вами — свидетели упадка гибели научной эпохи. Наука, так же как изжившие себя системы, самоуничтожается. Набрав огромную мощь, она оказывается не в состоянии совладеть с этим могуществом. Потому что всё сейчас происходит очень и очень быстро. Пятнадцать лет назад все сходили с ума по атомной бомбе. Вот это было настоящее могущество! Никто тогда ни о чём больше и не думал. И вот, всего через десять лет после атомной бомбы, мы получаем новую могущественную силу — генетику. А генетика на самом деле гораздо могущественнее атомной бомбы. И она может попасть в руки кому угодно. Её продукты попадают в комплект принадлежностей садовника. В школьные лабораторию, где дети учатся ставить всякие опыты. В дешёвые лаборатории всяких террористов и политических диктаторов. И у каждого, кому попадет в руки такая мощь, должен возникнуть естественный вопрос: «Что я буду делать с таким могуществом?» А это, пожалуй, единственный вопрос, на который современная наука не может ответить.

Это не планета на грани катастрофы. Это мы, люди, на грани катастрофы... Мы не можем уничтожить планету или сохранить её. У нас не хватит на это сил. Но, возможно у нас хватит сил на то, чтобы сохранить самих себя.

Президент не доверяет ученым. Ему с ними как-то не по себе...

Большинство решений, в том числе почти все решения, касающиеся человеческих взаимоотношений, могут быть воспроизведены моделью с предвиденными решениями. Однако существует и категория решений, которые нельзя оценить на основе анализа их последствий. К этой категории относятся решения, связанные с абсолютно непредвиденными событиями и ситуациями.

Всё дело в том, что у психологии есть один крупный недостаток. Даже самый первоклассный специалист не может разобраться в своих знакомых, близких и уж тем более, в самом себе.

К началу 60-х годов Америка волей-неволей пришла, наконец, к пониманию того, что она обладает значительным комплексом научных учреждений. По сравнению с Европейским Экономическим Сообществом ученых в США было больше в четыре раза, а денег они тратили больше в семь раз.

Один математик сострил как-то, что двоичные числа — это способ счета, придуманный людьми, у которых на каждой руке всего по одному пальцу.

Бактерии способны принимать форму спор, образуя вокруг себя твердую оболочку из солей кальция. Эта оболочка помогает им противостоять как замораживанию, так и температуре кипения, а при необходимости тысячелетиями обходиться без пищи. Оболочка как бы сочетает в себе достоинства онабиотической камеры и космического скафандра.

Поднимите в космос бактерию, практически безвредную, к примеру вызывающую гнойничковую сыпь или катар горла — вернуться назад она может в самой неожиданной и смертоносной форме. От нее можно ожидать чего угодно.

В нашем обществе, перенасыщенном информацией, практически никто не думает своей головой. Нам следовало бы отмахиваться от ненужных бумаг, а мы отмахиваемся от мыслей.

Нас больше не будет, но планета спокойно это переживёт. Жизнь на Земле спокойно переживёт наше безрассудство. Только мы почему-то упорно верим, что это не так...

Нет беспристрастных наблюдателей. У каждого свой, небескорыстный интерес.

Мы говорим: человек должен быть умен в меру, но не слишком. Чересчур умный человек узнает свою судьбу заранее. Человек же, чей ум свободен от лишних забот, живет счастливо, а знание своей будущей судьбы еще никому не придавало спокойствия.