Лора Бочарова – цитаты и высказывания

Подростки бывают очень упорны и крайне навязчивы в преследовании своих целей.

Есть разные степени родства. Терять близких людей, и терять любимых людей — совсем не одно и то же.

Я не люблю эксцентрику. Не люблю экзотику. Я спокойный человек, у меня одинокий налаженный быт, я стремлюсь к скуке, потому что её так мало в моей жизни.

Глупая стеснительность никогда никому не помогала.

За любимых людей отдают жизнь, закрывают их собой в бою, либо с ними следует соединить тело, и это самый приятный путь.

Слова про любовь мало стоят в нашем мире поступков.

... его голос стал бархатным и одновременно печальным, но в нем присутствовали шумы, некие всполохи интонаций. Если бы голос имел цвет, этот был бы тёмно-вишнёвым.

Красивые вещи часто коварны, таковы некоторые лица и многие виды оружия.

Вот так: не хватило пороху. А потом все эти люди умерли, и ты перестал ломать голову о любви. Теперь ты о ней только читаешь. Потеря или приобретение?

В воздухе запахло электричеством. Мысленно я спросил себя, отчего жизнь столь неудобная штука. Почему бы сейчас не вызвать своих собак и не помчаться с ними через лес, пьянея от близкой грозы, ломая ветки, дыша полной грудью почти здорового человека?... Почему я сижу здесь и слушаю это?

Подлинная любовь почти неподвижна, как я помнил с детства, она опирается на глубокое внутреннее родство.

Встреча глазами, если речь не об убийстве, неприлична.

Меня не оставляла мысль о том, что сам я пахну казармой, мокрой псиной, я чувствовал горький пот, пары принятого алкоголя, терпкий запах возбуждения. Как его не стошнит.
... Очень глупый вопрос, достойный ребёнка.
Любящие люди этого не замечают. Для них наша вонь — многогранный аромат тысячи вишен.

... Что бы я не сказал ему — сделал бы только хуже. Я уже понял, что момент для прощания упущен. Я должен лежать в траве, потому что сроднился с ней, и, как подсказывал ком в животе, мучиться двойственностью. Двойственность мира порождает страдание. Видимо, я сроднился с ним так же, как с этой травой.

Лицемерное рассуждение о боли... Отчего каждый из нас всегда думает о той боли, которую готов вынести сам, и не видит, что происходит прямо перед его глазами?

Но есть вещи, которые ни с чем не спутаешь. Моя любовь к вам была такой огромной, сияющей, словно... выламывалась из моего тела, я был не в состоянии молча носить её в себе, она рвалась наружу как вопль радости, как... свет. Понимаете?

Любовь — это не чувство. Это не эмоция, не переживание, не жажда, не голод по родству. Любовь это стихия. Я дал слово любить Вас, и не отступлюсь от него.

Как это принято у взрослых, избитых жизнью людей?
Знаю, что каждый из нас приписывает другому только собственные чувства.
Но отчего такая простая вещь как... любовь... Отчего в этой простой вещи мне отказано?!

Всё произошло мгновенно, словно в этом не было человеческого решения. Словно всё было решено с первого слова, которое сказали не то Вы, не то я.
Поэтому я поклялся, что буду преследовать вас до конца своих дней, вы — моя добыча, если вы откажетесь от меня — я сломаю вам каждую кость, вырву их из грудной клетки и ворвусь туда песком, как в разоренный храм, чтобы понять, по ком рыдают мёртвые, чтобы ласкать каждый нерв вашего тела, чтобы быть с вами с изнанки кожи. Если ваш левый глаз будет превращать вас в истощенный труп, я вырежу его и войду в глазницу, а если вы умрёте — я достану вас с того света, и напомню о себе.

С товарищами не спят. С друзьями и родственниками не спят, с учителями не спят. Это непристойно, опасно и против природы. Для успокоения природы существуют наёмные женщины.

... непринятая любовь становится болью, а боль — это месть.

Не знаю, отчего Вы постоянно противопоставляете любовь и желание! Может потому, что реализация желания может быть отвратительна! Раньше я такого не предполагал. Или в вашей деревне так принято?

Говорят, что хайку — это смерть. Первая строка произносится на границе жизни и смерти. Вторая настигает нас уже из небытия. Последняя примиряет с вечностью...

Я никогда не был любим, и полагал, что готов жить без этого.

Над деревьями полыхнуло, и с неба упали первые капли. Они были мелкими, осенними, и сильно походили на мою будущую старость.

Я не мог понять, понимаем мы друг друга с полуслова, либо не понимаем вовсе.

Происходящее походило на сюжеты книг, которые я постоянно читаю, чтобы разгрузить голову. Немного авантюрности, немного тайны, немного эротики, немного нелепости, ночь, живописная природа, близкая гроза.

Это похоже на книжки Джирайи-самы. Я ни одной не читал, потому что в Суне такая литература запрещена. Но мне пересказали две. У меня есть сюжет, однако никто не может написать его. Он о политике, государственной измене и любви. Там много крови. Я не умею писать книги, поэтому решил прожить то, что не даёт мне покоя.

Отчёты могут быть... не полны. Память — искажена или стёрта.

Разумеется, я желаю вас. Но никто, хотя бы раз соприкоснувшийся с голосом сердца, никогда не перепутает похоть и любовь. У вас такая концепция: сексуальная жажда как побег от одиночества, да? Знаете — она ничего не стоит!