Леонид Володин – цитаты и высказывания

Религия не вынуждает мириться с абсолютной смертью, ее главная терапевическая функция в продлении идеи жизни. Кому нужен ретривер, распадающийся на атомы, как перспектива другой формы материи?
Умершему существу нельзя становиться чем-то, ему до?лжно быть собой в прогулке по вечности. Главный девиз человечества: «Мы никогда не умрем». Остаться одному, значит согласиться с конечностью.

Я не могу существовать монофонически, различая только свои собственные созвучия. Нельзя похвастаться смирением, если тебе все еще нужны люди. Наивно думать, что сможешь без них обойтись. Пусть в уединении меня посещают откровения и прозрения, все равно я хочу рассказать о них, предстать с личным перед людьми. Я никого не награждаю, но мое удовлетворение останется не полным, если эти произведения ума не покажутся слушателям. Исключительно полезно иметь навык самопредставления, когда нет нужды в публике. Как чудесно, если не нужно делиться счастьем, чтобы ощутить его в полной мере! Как правильно вырабатывать счастье на пустом месте, ведь только так оно и существует — нечто разросшееся из ниоткуда, счастье просто влияет, а ты в нем находишься. Было бы здорово научиться никого не звать, ни с кем не делиться чувством. Ведь это проклятие общества, никакой магии не случится, пока не появятся свидетели, но передать ее невозможно, как не передаст через расстояние свои муки узник.

Память бьет тебя по рукам, когда ты опять лезешь в огонь.

Не стоит превращать голос человека в фоновое сопровождение.

Пожить одному полезно, нужно понять, как это — быть одному, когда не к кому обратиться, когда в твоей жизни больше нет главных людей. Пройти через потерю мало, нужно протиснуться сквозь тягостное прощание и видеть все своими глазами, словно тебе необходимо убедиться в смерти. Никого не учат принимать смерть и жить после нее. Окружая себя людьми, мы придерживаемся отрицания до тех пор, пока сами не примемся истираться.

Когда мы были друзьями мы дарили друг другу общение, когда я ее полюбил, она смогла подарить мне только секс.

Все в нашей жизни для кого-то. В этом контексте любовь – это не просто болезнь, а вечный двигатель. Все мы ищем, в чьих-то глазах признания нашего «Я» — нашей пригодности, нашей индивидуальности, подтверждения, что мы не призрачны, что мы существуем. Окружающие люди вокруг нас и особенно те, кто нам дороги, играют для нас роли критиков, редакторов, режиссеров. Их слова и эмоции в наш адрес – характеризуют наш успех. А весь наш успех – это их не осознанная заслуга. Люди двигают людей. Интерес человека, заставляющего бурлить твою химию, проявленный к твоей жизни – мощный побуждающий фактор. Допинг.

Джордж Карлин шутил, что жизнь — это последовательность собак, я говорю на полном серьезе: жизнь — это последовательность женщин, и чем их меньше, тем тверже психика, ведь нужно время для превращения человека в незыблемую последовательность. Периоды, когда некого превращать в новую вечность, опасны и полны тоски. Последовательность женщин — это когда мать заменяется женой. В одном из смыслов, между родителем и супругой нет никакой разницы. Когда о тебе помнят, проявляют заботу и участие, ощущения сходны с теми, как если бы тебе собирали парашют. Хочется перетекать из одного этапа в другой без лишней боли, и пока родители рядом, формируется органичная подмена в виде семьи, где ты уже не сын, а муж.

Ревность — это страх, что объект твоей любви относится к кому-то из людей твоего пола, с большей любовью, чем к тебе.

Талант — это когда подают интересно даже прописные истины. Тем более, что истины эти только на первый взгляд простые.

Что значит быть в приподнятом настроении? Это слегка улыбнуться своей грусти.

Твое счастье вполне может оказаться в чужих руках.

Наверное, если ты можешь невзначай улыбнуться своей мысли, значит еще не научился себя обманывать.

Надежда – мощное обезболивающее. Она шепчет на ухо, что не все потеряно. И хоть ты и сознаешь, что все это иллюзия, не больше, но тебе не больно, пока живет надежда.

В жизни каждого будет человек, который станет первым планом картины его восприятия. Leon.

Твои глаза — противоядие. Против яда не змеи, но человека. Вокруг меня толпы шипящих ненавистью пресмыкающихся с высшим образованием. Я так устаю отбиваться от их «жал». Я нахожу покой и отдых в твоих глазах.

Есть такие люди, — как ширмы, как маски, ими прикрываешь боль. Их используешь чтобы отвлечься. Их жаль. Ведь они, не больше, чем мебель.

Несколькими часами позднее я сижу у себя на кухне и в некоторые секунды со вдохом вбираю волнение, но ничего не происходит и я выдыхаю с облегчением, все ближе я подбирался к спокойствию. Утихомириваюсь я медленно, как военный, который еще долго просыпается от пуль в его снах... Я делаю вдох и жду подвоха, сжимаюсь, делаю выдох, и пока все хорошо. Я ползу сквозь реальность ради детской надежды, что за вдхом последует выдох, а я все еще буду здесь.

Чье-то удачное настоящее — твоя упущенная возможность. Leon.

Ты стремишься стать лучше, если девушка, которую ты любишь называет тебя другом. В итоге ты становишься ее лучшим другом.

Ожидание может превратить желаемое в обожаемое. Ожидание способно привести к заблуждению.

Прошлое — как заколоченный, пустой дом. В нем нечего ловить. К нему не стоит возвращаться.

Умение человека радоваться жизни, очаровывает, — это похоже на магию, воздействующую на других людей.