Килан Патрик Берк – цитаты и высказывания

«Мы как мошки в морилке, Джек, — сказала она, когда он спустился и обнаружил её у открытой двери с чемоданом и незнакомую машину на холостом ходу с высоким привлекательным чёрным за рулём, который ждал её. — Если не открутить крышку, мы все рано или поздно задохнёмся. Лучше освободиться, пока ещё помним, как летать».

Ему было всё равно, красивая или нет под кровью и всем остальным раненая девушка. Он сам был не красавец, и ему казалось неправильным судить других по стандартам, которым он не отвечал. С рождения у него было слабое сердце, что, наверное, объясняло, почему он всегда надеялся, что любая раненая пташка будет считать его спасителем и любить соответственно. Вылечить сердце собственными силами он не надеялся, а в таком городе, как Элквуд, где жили суровые работящие люди, это значило, что его шансы умереть молодым выше средних. Он не боялся умереть. Он боялся умереть в одиночестве.

Жить тяжело. Умереть легко. А ответов не найдёшь ни на этой стороне, ни на той.

Со смерти жены Веллман не видел смысла в том, чтобы каждодневные вещи радовали глаз, – раз единственное, что радовало его душу, закопали в холодной, безучастной земле.

Люк кивнул. Сказать по правде — и он никогда этого не отрицал, потому что был не способен на ложь, — ему понравилось, и понравилось очень, несмотря на то что он понимал: они с сестрой, которая была старше, хотя и всего на год, занимались чем-то противоестественным, хуже того — богохульным. Но он оказался не в силах остановить странное, пугающее, но неудержимое течение ощущений, которое вызвали её губы, когда она начала сосать. Казалось, она высасывает всё плохое: страхи, переживания и боль, — которые он носил в душе с тех пор, как узнал всё о мире, в котором появился на свет. И когда он пролил семя, ему показалось, что в его яйцах будто взорвался динамит, который разорвёт его на кровавые клочки.

Семя инцеста — молоко дьявола.

Бросив испуганный взгляд на окно, за которым теперь не было ничего, кроме дождя, она почувствовала вспышку паники и боли, вспомнив, как её привязали к шесту, вспомнив, как они надругались над ней по очереди, как рвали на части, пытаясь добраться до чего-то внутри, того единственного, что, несмотря на все пытки, осталось нетронутым. Её души.

За шестьдесят один год тяжёлой жизни он неплохо наловчился заметать неприятности под коврик и притаптывать, чтобы потом проходить мимо, а не разглядывать.

На том поле под паром, где он обнаружил последнюю остановку сестры, он сидел с прогнившей головой Сюзанны в руках, пока ветер уносил обрывки странички прочь, и чувствовал себя так, будто её смерть втолкнула его в новый мир — кошмарное место, где никому нельзя доверять, а земля в любой миг может поглотить и тебя, и твои мечты. А если не земля, до тебя доберутся койоты или придёт с ножом Папа и снимет с твоей души грех, а с твоего черепа — скальп.