Ясунари Кавабата – цитаты и высказывания

Приятен либо холодный, либо горячий напиток, а в тёпленьком нет никакого вкуса.

Нет в смерти никакого смысла — пусть даже твой пепел возвращается к предкам. Жизнь, о которой уже ничего не помнишь.

Многолетний брак не определяется тем, с чего он начался.

— Кажется, видеть насквозь — ваша специальность.
— Если боитесь, прячьте от меня свою душу. Вот и все!

Если у одного из супругов такой характер, что он способен довести другого до беды и даже до гибели, значит, и у того такой же характер, и он тоже способен довести другого до беды и даже до гибели.

Над сумасшедшим годы не властны.

Люди, в которых воплотилось чудо, расстались, так и не узнав, что в них воплотилось чудо.

Если хочешь, чтобы тебя любили, люби и ты. А если в тебе одна злоба — злобой же и вернётся.

Потом раздался страшный удар грома — будто лето задумало покончить жизнь самоубийством.

Что-то в последнее время жизнь и смерть стали для меня похожими. Прошлое и настоящее тоже перепутались. Я так благодарен, что твоя любовь не разбирает, где жизнь, а где — смерть. Парит где-то надо мной, несчастным.

Но ведь то, что называют семейной жизнью — это мрачная трясина, неизменно поглощающая зло, чинимое друг другу супругами.

— Ты не понимаешь. Все люди — калеки. По шагам слышно, что у каждого чего-то не хватает.
— Да, может быть. Может, и так. Наверное, оттого, что сердце у нас только с одной стороны.
— Звуки шагов такие болезненные не только из-за ног. Если прислушаться, поймёшь — это тяжесть на душе. Тело клонится к земле и горюет, потому что обещает похороны души.

Луна обдавала их холодным сиянием. Ни на горе, ни в долине не было видно ни одного огонька. Оглядывая горы, гость произнёс: «Мы перестали понимать радость, которую приносит лунная ночь. Только когда никаких фонарей не было, люди по-настоящему умели радоваться луне».

Мужчины! Когда вечером идёт дождь, особенно если дело происходит под мелким осенним дождиком, вам следует поторопиться на ту станцию, где жёны дожидаются вас. Ибо я не могу дать вам никаких гарантий, что их сердца, подобно их зонтикам, не будут вручены другому.

«Так же и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с жёнами, как с немощнейшим сосудом...». В то время мне часто вспоминалась эта фраза из священного писания. Слова «немощный сосуд» всегда ассоциировались с чем-то, сделанным из фарфора. И ещё: таким немощным сосудом была для меня Она.
Действительно, девушка — это нечто легкобьющееся. Что для неё любовь? Саморазрушение — можно ведь и так сказать.

Хурма в этом году уродилась на славу. Осень в горах была прекрасна.

Мотив одиночества — «сквозной» в творчестве Кавабата. Писатель признаёт одиночество фундаментальным условием самого человеческого существования. И есть только одно по-настоящему способное растворить это одиночество. Это красота. Именно сопричастность красоте соединяет прошлое, настоящее и будущее. Именно прорастание её в жизнь отменяет ужас перед трагедией жизни. Кавабата любил цитировать искусствоведа Ясиро Юкио: «Когда видишь снег, луну, цветы, более всего думаешь о друге». Этот мотив душевной потребности поделиться прекрасным — очень древний. Он есть и в китайской поэзии, и в средневековой японской прозе. Автор «Записок от скуки» Кэнко-хоси говорил: «Когда сильнее ощущаешь очарование мира, людская любовь становится совершеннее».

Стыд и удовольствие, как правило, соседи. Особенно когда за тобой ухаживает мужчина.

В наше время обещания штука неверная.

Нельзя без конца вспоминать умерших. Тогда начинает казаться, что ты тоже мертв.

Умершие таковы, какими делает их наше сердце. Будем бережно обращаться с их памятью.

Только женщина — существо другого пола — может вызвать в душе высокий поэтический восторг, только женщина способна подарить самому закоренелому грешнику благо всепрощения, пусть минутное, но ни с чем не сравнимое благо.

Может, это горное солнце влило свой блеск в детские глаза?

Мудрость — среднего пола.

Прекрасная и совершенная в своей красоте чашка сама по себе не может вызывать горьких мыслей и нездоровых чувств, и, если у кого-либо возникает нечто подобное при взгляде на эту чашку, виновата не она, а наши воспоминания. Мы смотрим на неё нехорошо, тяжёлым взглядом.

Разве страдания не оставляют душевных ран, если они даже проходят?

Память плоти — страшная вещь.

Лицо у нее стало алым — стыд, поначалу незаметный, как бутон, теперь был в полном цветении.

Он был ее мучителем, он был ее отрадой, и сейчас эта женщина передавала свою муку ему и одновременно заглушала ее нежностью.

Иногда мы очень страдаем, но проходит время, и прошлое со всеми его страданиями становится нам дорого...

Мужчина, с которым женщина откровенна, для неё всё. Женщина сразу же перестает быть откровенна с мужем, стоит ей завести себе мужчину.

Видимо, в женщине, которой удалось до старости сохранить семью, оптимизм укореняется глубоко.

Когда человека бросают на произвол судьбы, ему ничего не остается, как покончить с собой. Но если вместе с человеком, оказавшемся в тупике, соглашается умереть женщина, его нельзя считать покинутым.

... сделать счастливым хоть одного человека — значит сделать счастливым себя.

Он вдруг оценил по достоинству красоту жертвенного акта, когда преподносишь всего себя кому-то другому. И это был он, он, который уже так привык к уютному одиночеству. Он уяснил, что в жертвенности заключено благородство. Он почувствовал удовлетворение от того, что является всего лишь зёрнышком, предназначение которого — передать из прошлого в будущее жизнь того, кого мы называем человеком. Он был полностью согласен с тем, что принадлежность к человечеству мало в чём по своей сути отличается от принадлежности к минералам и растениям в том смысле, что ты — лишь сучок в борту корабля Жизни, который обречён на плавание в океане Космоса, и твоё бытие ничуть не ценнее бытия других животных и растений.

Единственный ребенок обычно замыкается в себе, растет одиноким и потом всю жизнь стремится к одиночеству.

Встреча за чаем — та же «встреча чувств».

Один цветок лучше, чем сто, дает почувствовать цветочность цветка.

Созерцание красоты пробуждает сильнейшее чувство сострадания и любви к людям.

Чем выше взбирается карьерист по лестнице, тем большая опасность ему угрожает.