Поверь, не нужно быть в Париже,
Чтоб к истине быть сердцем ближе,
И для того, чтоб созидать,
Не нужно в Риме кочевать.
Следы прекрасного художник
Повсюду видит и — творит,
И фимиам его горит
Везде, где ставит он треножник,
И где Творец с ним говорит.
Поневоле он замолк передо мной -
И я должен поневоле замолчать.
Он страдает, оттого что есть семья -
Я страдаю, оттого что слышу смех.
Но что значит гордость личная моя,
Если истина страдает больше всех!
Нет борьбы — и ничего не разберешь -
Мысли спутаны случайностью слепой, -
Стала светом недосказанная ложь,
Недосказанная правда стала тьмой.
И в праздности горе, и горе в труде!
Откликнитесь, где вы, счастливые, где?
Перед непризнанной любовью
Я весел был в прощальный час,
Но — боже мой! С какою болью
В душе очнулся я без вас.
Какими тягостными снами
Томит, смущая мой покой,
Всё недосказанное вами
И недослушанное мной.
Он как титан колеблет тьму,
Ища то выхода, то света,
Не людям верит он — уму,
И от богов не ждет ответа.
Если свет – к злу равнодушный свет
Надменно, как трофей, свои оковы носит, -
Знай, что для них поэта нет…
Наука ль, озарив рассудок мой, понудит
Сонливые умы толкать на верный след!
<...>
Покоя ль ожидать! — но там, где наши силы
Стремятся на простор и рвутся из пелён,
Где правды нет ещё, а вымыслы постылы, —
Там нет желанного покоя вне могилы,
Там даже сон любви — больной, тревожный сон.
— Нет, я такой же, как и все -
Такая ж спица в колесе...
<...> Зачем своей железной шиной,
Мирской дорогою катясь,
Оно захватывает грязь?
Если б смерть была мне мать родная,
Как больное, жалкое дитя,
На её груди заснул бы я
И, о злобах дня позабывая,
О самом себе забыл бы я. Но она — не мать, она — чужая,
Грубо мстит тому, кто смеет жить,
Мыслить и мучительно любить,
И, покровы с вечности срывая,
Не даёт нам прошлое забыть.
Ожесточила ли тебя людская тупость,
Иль повседневная сует их кутерьма,
Их сердца старческая скупость,
Или ребячество их гордого ума: -
Вся эта современность злая,
Вся эта бестолочь живая,
Весь этот сонм тиранов и льстецов.
<...>
Но, друг, мы и в глуши не перестанем злиться
И к злой толпе воротимся опять.
Не говори мне, что природа — мать:
Она детей не любит одиноких,
Ожесточенных, так же как жестоких,
Природа не умеет утешать.
И ничего не сделает природа
С таким отшельником, которому нужна
Для счастия законная свобода,
А для свободы — вольная страна.
С вавилонского столпотворенья
И до наших дней — по всей земле
Дух вражды и дух разъединенья
Держат мир в невежестве и зле.
Люди на людей куют во мраке цепи,
Истина не смеет быть нагой.
Что мне она? — не жена, не любовница,
И не родная мне дочь!
Так отчего ж её образ страдальческий
Спать не дает мне всю ночь?
Ночь смотрит тысячами глаз,
А день глядит одним.
<...>
Ум смотрит тысячами глаз,
Любовь глядит одним.
Мой костёр в тумане светит;
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит;
Мы простимся на мосту. Ночь пройдет — и спозаранок
В степь далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой. На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни. Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой? Вспоминай, коли другая,
Друга милого любя,
Будет песни петь, играя
На коленях у тебя!
О чем задумался? Бери перо, пиши:
В твореньях нет творца, в природе нет души.
Твоя вселенная броженье сил живых,
Не бессознательных, — творящих, но слепых.
Быть может, знать добро не значит зла не видеть,
Любить — не значит тосковать...
Что искренно нельзя и тьмы возненавидеть
Тому, кто сам не мог сиять...
И зол он на звезды – что с неба глядят,
Как люди глядят – а помочь не хотят.
К поэзии чутьё утратил гордый век:
В мишурной роскоши он ищет наслажденья,
Гордится пушками — боится разоренья,
И первый враг его — есть честный человек.
Я ль первый отойду из мира в вечность — ты ли,
Предупредив меня, уйдёшь за грань могил,
Поведать небесам страстей земные были,
Невероятные в стране бесплотных сил!
Мы оба поразим своим рассказом небо
Об этой злой земле, где брат мой просит хлеба,
Где золото к вражде — к безумию ведет,
Где ложь всем явная наивно лицемерит,
Где робкое добро себе пощады ждёт,
А правда так страшна, что сердце ей не верит,
Где — ненавидя — я боролся и страдал,
Где ты — любя — томилась и страдала;
Но -
Ты скажи, что я не проклинал;
А я скажу, что ты благословляла!..
Случайность не творит, не мыслит и не любит,
А мы — мы все рабы случайности слепой,
Она не видит нас и не жалея губит;
Но верит ей толпа, и долго, долго будет
Ловить её впотьмах и звать её судьбой.
Не нужны Божьим небесам
Явленья призрачные... Вечность -
Одно спасёт и сохранит, -
Божественную человечность. Земля земную втянет плоть, -
В мрак унесет её химеры, -
Одна бессмертная любовь
Нам оправдает силу веры. Но вера скудная моя
Могучих крыл не отрастила:
Страшна ей вечность впереди
И омерзительна могила.
Спасенье – в силе отрицанья,
В любви – зародыши идей,
В идеях – выход из страданья.
Берегись меня! — я знаю,
Что тебя я погублю.
Оттого что я безумно.
Горячо тебя люблю!..
Не кричит ли миру о союзе кровном
Каждого ребенка первый крик?
Он пишет — век идёт; он кончил — век проходит.
Сомненья вновь кипят, ум снова колобродит, —
И снова слушает бедняжка-человек,
Что будет диктовать ему грядущий век…
Помрачился свод небесный,
И вверяясь кораблю,
Я дремлю в каюте тесной…
Закачало – сплю.
Что же делать? Что могу я?
И, вверяясь кораблю,
Вновь я лег и вновь дремлю я …
Закачало – сплю.
<...>
Что же делать? Будь что будет!
В руки бога отдаюсь:
Если смерть меня разбудит -
Я не здесь проснусь.
Сайт TOP100VK.COM НЕ собирает и НЕ хранит данные. Информация взята из открытых источников Википедия