Иван Храмовник – цитаты и высказывания

на самом деле комната пуста,
в ней ночь густа, как старое варенье,
считай шаги от тишины до ста,
пока под лампой не столкнешься с тенью.

Моя прелесть, не надо мне петь о своей любви,
извини, эти стрелы отныне совсем не в цель.

Не сотвори себе меня в тупом азарте.

на мелководье тишины
шаги как шорох
и обжигает чьи-то сны
сгоревший порох

и ты промолчишь, потому что молчанье зло
и зла тишина, как немого прощенья ложь
и свежими шрамами прошлое занесло
лишь ветер поет, но ответа не разберешь

мы как звуки пустой квартиры
как пробел в чистоте страниц
как рассыпанные по миру
словно ржавые гильзы дни

закройте скобки за собой
и не прщайте уходящих
пусть путь простит и приведет
из будущего к настоящим

и тихие слова злой ветер перемелет
в подобие судьбы в бормочущий прононс
когда опять придет подельник понедельник
и новый день пройдет умноженный на ноль

и ветер вертит небо вспять
но осенью все листья серы
а тьма не добавляет веры
и настроения летать

не стоит верить правде обо мне
стихи надежней, дело не в сюжете
там лишнего походу не заметить
строка чиста, как первородный снег.

танцуем по вечерам, снимай свои башмаки,
вот тапочки, твой размер, не твой? ну, положим, нет,
подумаешь, ерунда, неважен размер и цвет,
когда попадаешь в плен протянутой в такт руки.

Но тишина хранит в себе
шаблоны новых обещаний

и ты молчишь, как тот дебил
забыв что именно забыл
и смотришь вслед ее словам
что тают в такт задев едва ее часы всегда спешат
и вечность впреди на шаг
но это точно не игра
и все опять как в первый раз

Только ты как рулетка, то в красном, то в черном вдруг
я застыл на зеро и, конечно, под ноль пропал
если ставка сыграла отбой, прекращай игру
будем праздновать вечер.

та, о которой я знаю чуть больше всех,
лишь засыпая бормочет слова любви,
днем не до прежних нежностей, все совсем
неоднозначно, призрачно.

Заоконное небо бессонное,
облаками заляпанный лист,
говорок по двору, заселенному
молчаливыми взглядами вниз. дескать, где-то горящей кометою
быстро близятся судные дни,
время прятать дела многолетние
и молиться в иконной тени.

и тут героя убивают кровит экран
злой сценарист опять меняет привычный план
но без героя невозможен дальнейший ход
его конечно воскрешают вот поворот
и снова подвиги и сдвиги через один
до хэппиэнда без интриги что впереди
финал стандартно оцифрован через тире
мораль скрывается от взлома как крот в норе
но титры тратят кадры даром сожжен сюжет
и зрители опять уходят туда где свет

восход по встречной полосе
летит дорогой золотою
кто был ничем, тот встанет в семь
и день заполнит суетою

былого скрученный пробег
слова как комья
и первый сон был о тебе
второй не помню

Женская лирика самый любимый жанр,
пишут и пишут, сети трещат по швам:
типа я жду тебя, словно огонь, дрожа,
лишь для тебя мои прелести естества.

влюбленные не смотрят на часы
что крутят стрелки там, в углу экрана
не верь словам, слепым и безымянным
они исчезнут, сколько ни рассыпь

и ты промолчишь, потому что слова — как соль
чуть переборщил — и раствор превратится в яд

И вечер и ночь, и снова где-то мы
стакан к стакану вперехлест,
а девушки, что пьют с поэтами,
прекрасней самых дальних звезд.

весенняя звонкая лира
зовет в поднебесную быль
но снова витает над тиром
дырявая муза стрельбы

но святые не водятся в офисах и дворцах
там одни прокураторы ратуют и блюдут
на соленые раны забывшегося творца
наложив по рецепту сомнения грязный жгут.

вот только это платье на тебе
совсем не оставляет места мыслям,
и тем словам, которые зависли
на влажных тонких плечиках небес. касанья, словно тени на снегу,
скользят и превращаются в объятья
вот только им мешает это платье.

Да, одиночество точно от слова ночь.

Стакан снаружи пуст, внутри ополовинен
и ты опять один в плену бездонных стен
рисуешь тишину, вот только на картине
лишь отсветы и сны эпохи перемен
твой натюрморт с борщом, автопортрет в салате
где тучные слова с трудом проходят сквозь
раскраски пустоты, чтоб в вечном невозврате
растаять на весу, холста касаясь вскользь.

из этой пьесы выход в ноль
где только тени что нетленны
во тьме материи вселенной
в кулисах все предрешено

она ждет принца в белом кимоно
и он придет однажды непременно
и сразу мир изменит эту сцену
на что-то там такое как в кино но тщетный счет пустеет на лету
и лето кратко и весна не вечна
бессвязной речью захлебнулся вечер
смешав не в тон мечту и пустоту

Скрывают облака луны смешное блюдце -
космический фарфор, давно забытый стиль.
раз жизнь — всего лишь сон, давно пора прснуться,
ведь пропустить восход — не полюс перейти.

в начале не был ни слова
и в искаженной тишине
ни старой музыки ни новой
не проникало в дом извне ты шла по клавишам паркета
и липли влажные следы
к полоскам спрятанного света
и таял сигаретный дым

и зезды смотрят в микроскоп
на наши новые паденья
и нет предела совпаденьям
пока никто не скажет стоп

Сидел, притоптывал ногой
не в такт ее словам
и представлял ее нагой,
и не перебивал
весьма запутанный рассказ
о позапрошлых днях,
где все сюжеты напоказ
деталями звенят.
Пока скрывала темнота
разложенный диван
сидел, притоптывал не в такт
и не перебивал.

Поле белых цветов через край горизонта
перельет молоко в ту небесную муть,
что считалась живой до падения солнца,
мы остались вдвоем, нам теперь не заснуть.

Где-то там в небесах, где не слышно ни нот, ни слов
В ватном облаке света, нагретом до точки «жив»
Или выше, в безрадостном космосе всем назло
В искривленных пространствах, закрученных в миражи, Там в какой-то программе, что глючит на каждый вздох
Бог монтирует видео наших недолгих встреч.
Получившийся фильм в рамках жанра совсем неплох,
Но сюжетные линии порваны на тире.

Но время встать и говорить,
а не лежать и клавесинить,
пока простор небесно-синий
не проиграли на пари.
Пока весна еще ничья,
вперед по лужам, и не плакать.

кружа ее, не выпускай руки,
пусть танец тянет в сабельные вихри,
пока окрест оркестр не затихнет,
чтоб отдышать пустые мундштуки.

Вполне себе дурацкая любовь
ночные поезда в холодный город,
а там — полупустые разговоры
и повторенье пройденных ходов.

весь мир — театр, мы с тобой — вахтеры
монтеры, гардеробщики, буфет
на сцене танцы, смех и разговоры
о том, чего давно в программе нет и мы опять укрылись от примерки
костюмных драм, где даже цвет — обман
и только вот опять соседи сверху
сорвали кран и нас затопит тьма