Ирина Сыромятникова – цитаты и высказывания

Мир надо любить таким, каков он есть, а не выковыривать из него самое вкусное, как изюм из булки. Не все, что тебе нравится, – добро, и не все, что тебя ранит, – зло.

Всегда найдется баран, желающий проверить прочность ворот собственным лбом.

Если бардак нельзя предотвратить, нужно его организовать и возглавить.

Подсчитав свои сбережения и обнаружив безумную сумму в полторы тысячи крон, я почувствовал потребность подойти к делу творчески.
Выпендриться, проще говоря.

Считайте меня гадким, но быть объектом зависти — обалденно приятное чувство!

Это меня беспокоило: черный маг-альтруист лежал за гранью моих представлений о добре и зле.

— А это серенькое что?
Я потыкал пальцем в сторону бурых наростов.
— Ежи.
— ?
— Морские. Знаете, среди них тоже есть сверлящие виды.
— А...
Никогда бы не подумал, что в море тоже есть ежики. Сверлящие. И в каком же месте у них дрель? Мать моя! Чего только на свете не бывает.

— Неприятностей не боишься? — почти прошипел офицер.
— Трупы мстить не умеют! — безапелляционно заявил начинающий некромант.

Люди систематически пытаются заменить собой господа бога и переделать этот мир в соответствии со своими представлениями о добре и зле.

Очень типично! Сколько раз надо услышать фразу: «Спички детям не игрушка», прежде чем поймешь, что это относится к тебе?

... когда черный маг говорит, что надо сваливать, сваливать надо быстро.

Все утро понедельника я провел с мыслью, что стоит заделаться некромантом хотя бы для того, чтобы поднять из могилы предков и сказать им всё, что я о них думаю.

Когда-то в детстве Лаванде прочитали сказку, в которой злодей оказался самым лучшим из героев. Белая долго плакала. «Такие сюжеты не должны выходить за пределы романов!»

Избыток знания рождает печали, так сказать.

И почему самая забубенная дрянь происходит в таких вот мирных местечках? Наверное, это какой-то мировой закон: кто сладко жил, тот плохо кончит.

Чтоб наш брат сделал гадость и не похвалился? Не может такого быть!

— Здравствуйте.
— Правда?
— Если хотите, можете заболеть, — разрешил я.

По моему опыту, способность жуликов предвидеть неприятности вообще граничила с ясновидением.

Они вовсе не были преисполнены сострадания, нет, они хотели, чтобы страданий не было, а это разные вещи.

Людям свойственно интересоваться историей, я точно знаю — я живых археологов видел.

Они были все равно что слепцы — «не вижу зла, не говорю зла», — потому что не могли даже помыслить о том, что кто-то способен и имеет право злиться, тосковать, испытывать боль и... умирать.

Суровых аудиторов ждали идеальная отчетность, дружелюбные клерки, караул в начищенных мундирах и почти полное отсутствие на местах рядовых сотрудников. Ничего не поделаешь, все на заданиях — дел невпроворот!
Никогда ещё столько оперативников не получали отпуск в начале лета.

— Они не все знают.
— Так расскажите им!
— Среди чиновников могут оказаться агенты секты.
— Тогда не говорите им ничего!

— Что это?
— Зомби! — с мрачной прямотой объявил я.
Белый бочком подобрался к ящику и с болезненным любопытством заглянул внутрь.
— А... С ним все в порядке?
Странный вопрос. Особенно по отношению к мертвецу.

Моя и так не очень четкая картина мира подвергалась жестокому потрясению, невыносимо хотелось взять в руки дневник и написать: «Какого хрена происходит?»

— К Саталу лучше не ходи, он сейчас страшный.
— Я думал, это для него норма.