Фрэнсис Бёрнетт – цитаты и высказывания

Смех «насыщает» не хуже мясных пирожков.

Все эгоисты обзывают эгоистами всех других.

Неизвестно, как животные понимают людей, только они их, вне всякого сомнения, понимают. Возможно, существует какой-то язык, который не зависит от слов, и его понимают все на свете. Возможно, в каждом существе скрыта душа, и она может без слов общаться с другими душами.

Когда кому-то нравишься, хочется сказать «спасибо».

Я пришел к выводу, что волшебство — это то, что толкает, поднимает и вообще делает вещи из ничего. из волшебства сделаны листья и деревья, цветы и птицы, барсуки, лисы, белки и даже люди. Значит, волшебство просто везде — и вокруг нас, и во всех остальных местах тоже.

Я всегда стараюсь промолчать. Когда тебя оскорбляют, лучше всего не отвечать ни слова, а только смотреть и думать.

Когда люди улыбаются, они кажутся гораздо лучше.

... неважно, красивая ты или нет, богатая или бедная. Главное — что ты думаешь и как поступаешь!

Одним из открытий минувшего века было то, что человечество наконец осознало: наши мысли таят не меньше энергии, чем заряд электричества. Добрые мысли подобны свету, а злые могут убить или безвозвратно испортить жизнь, если люди их вовремя не изгонят.

Ничего нет приятнее, чем что-нибудь вообразить. Это почти то же самое, что быть волшебницей.

Помни, ты можешь быть кем хочешь, пока веришь в это.

Если не терять самообладания, люди понимают, что ты их сильнее: у тебя хватает силы сдержать свой гнев, а они не могут и говорят всякие глупости, о которых потом жалеют. С гневом ничто не сравнится по силе — кроме самообладания, ведь оно может обуздать гнев.

Ей всегда стоило немалого труда сдержаться, если ее вдруг отрывали от чтения. Тем, кто любит читать, знакомо это чувство раздражения. В такие минуты трудно бывает сдержаться и не наговорить резкостей.

Только там расцветут пышно розы, мой мальчик, где ты выполол все сорняки!

Когда все плохо… очень плохо… я изо всех сил вспоминаю, что я принцесса. Я себе говорю: «Я принцесса, я сказочная принцесса, и потому никто меня не может обидеть и ничто – огорчить». Ты даже не знаешь, как это помогает отвлечься…

Печальная или дурная мысль, проникшая в ваше сознание, не менее опасна, чем микробы скарлатины, проникшие в организм. И если эту мысль тут же не изгнать, может случиться, что она останется с вами до конца жизни.

Именно в это утро она впервые подумала, что, когда птицы громко поют, это, наверное, просто от радости.

Когда болеешь, не имеет значения, хорошо или плохо на улице.

Ни у птиц, ни у людей и ни у кого на свете не бывает лишнего времени, когда настала пора собственный дом возводить.

— Мало ли дураков в мире? – махнул рукой Бен Уэзерстафф. – Слушать их всех – уши завянут.

Но разве это так важно? Вон в разных странах люди говорят на других языках, но они же не становятся от этого хуже, чем мы! Нет, тут не в этом дело. Главное, мы с тобой, мой мальчик, верим в силу одну и ту же. От нее и листва растет на деревьях, и твое здоровье от нее вернулось, и все-все вообще от нее, и главное, конечно, Добро в мире. Никогда не переставай верить в ту силу, Колин. Ею полон весь мир.

Сравнивать птиц и людей просто нельзя. Люди такие неловкие! Сколько они ни учатся, летать ни один из них не умеет.

В мире существует много всякого волшебства. Просто большинство людей никогда им не пользуется. Они не знают, как это сделать, — сожалея о недальновидности человечества, покачал головой мальчик. — А я, по-моему, на пороге открытия. Полагаю, главное тут — повторять, повторять, повторять то, что ты хочешь, чтобы произошло, и самому верить. Тогда волшебство заработает, и все выйдет, как надо.

Моя матушка говорит, с ребенком две плохие крайности могут произойти. Либо ему вообще ничего не велят, либо, напротив, все позволяют, и неизвестно, что из этого хуже.

Главное, чтобы душа у тебя была радостна и чиста.

Если бы мы побольше практиковались, у нас бы всегда получалось.

Когда доходишь до самого края, тебя всегда что-то спасает в последнюю минуту. Словно какое-то волшебство.

Когда слишком много представляешь, что скоро тебя не будет, очень хочется плакать.

Земля всегда полна чудес. Только большинство людей не знает об этом, отчего и происходят все их несчастья. И самое первое чудо заключается в том, что, заняв свой ум доброй мыслью, мы не оставляем в нем места для злой.

— Не может ребенок, – говорит, – стать хорошим, если у него настоящего детства не было и со своими ровесниками он не общался.

Разве можно дарить подарки, когда в доме много детей никогда не едят досыта?

Если я — принцесса, то неважно, во что я одета: в тряпье или в шелка. Легко быть принцессой, если твоя одежда из золота. Попробуй остаться ею в нищете и в горестях. Мария-Антуанетта сохранила королевское достоинство и тогда, когда у неё отняли трон и заключили в тюрьму, оскорбляли и называли вдовой Капет. У неё было единственное черное платье, а волосы поседели, но она оставалась королевой в большей степени, чем когда вела беспутную жизнь, носила яркие, блестящие наряды и жила в роскоши и великолепии. Толпы орущей черни не испугали её. Она была сильнее их, даже когда поднималась на эшафот.
Когда Саре было особенно грустно и одиноко, она часто обращалась к этой мысли. Она помогала ей принимать все тяготы судьбы, не впадая в отчаяние, с душевной стойкостью.

Большую семью она полюбила потому, что все в ней были такие счастливые, а индийского джентльмена – за то, что он был несчастлив.

Тот, кто растит двенадцать детей, будто науки все выучил.

Если о чем-нибудь думать изо всех сил, то кажется, что так оно и есть на самом деле.

Ничто на свете не имеет такой силы, как доброе сердце.

Это правда. Я действительно иногда представляю себе, как будто я принцесса. А потому я и стараюсь избегать выходок, не подходящих для принцессы.

Если Природа сделала тебя дающей, руки твои и сердце всегда раскрыты. Конечно, может случиться, что руки у тебя иногда бывают пусты, но сердце твое всегда полно; это от сердечной полноты ты даришь людям и тепло, и ласку, и помощь, и участие, и смех. Доброта и веселый смех порой помогают лучше всего!

Как тяжело быть крысой! — подумала Сара. — Никто не любит их. Все вскакивают, когда увидят крысу, и кричат: «Ах, отвратительная крыса!» Мне было бы очень неприятно, если бы люди вскакивали, увидав меня, и кричали: «Ах, отвратительная Сара!» — и ставили для меня ловушки, прикидываясь, как будто хотят угостить меня обедом. Быть воробьем несравненно лучше. Но ведь никто не спрашивал крысу, кем она хочет быть — крысой или воробьем.

Куклы много чего умеют, только мы об этом не догадываемся. Я это твердо знаю. Может быть, Эмили и правда умеет читать, говорить и ходить, но делает это только тогда, когда в комнате никого нет. Это ее тайна. Ведь если бы люди узнали, что куклы многое умеют, они бы заставили их работать. Может быть, поэтому куклы и дали друг другу клятву хранить тайну. Если вы останетесь в комнате, Эмили будет просто сидеть с широко открытыми глазами. Однако если вы уйдете, она станет читать или, может, смотреть в окошко. Но только услышит, что кто-то возвращается, тотчас прибежит, прыгнет в свое креслице и сделает вид, что так там и сидела все время.