Эдуард Николаевич Успенский – цитаты и высказывания

— У вас есть ещё вопросы?
— Есть,  — ответил Миша.
— Вот и оставьте их при себе.
— Почему?
— Потому что у меня больше нет ответов. Кончились.

Любой писатель — проповедник. И я проповедник, все свое проповедую — дружбу, товарищество, верность… Но я еще проповедую, что надо быть нестандартным, надо хулиганить.

Матроскин говорит продавцу:
— Здравствуйте, нам кровать нужна на колесиках. Есть у вас такие? К нам тётя в гости приезжает на постоянную жизнь.
Продавец отвечает:
— У нас сейчас любые кровати есть. Хоть на колесиках, хоть с моторчиком. У нас в деревне капитализм наступил.
— Хорошо, — говорит дядя Фёдор, — давайте посмотрим ваши кровати.
— А чего их смотреть? — говорит продавец. — Вы скажите, какая кровать вам нужна. Мы нажнём кнопочку, и дядя Вася вам её со склада притащит.
— Какой-то странный у вас капитализм наступил, — говорит Матроскин. И кроватей у вас завались, и кнопочки есть, а дядя Вася всё так же на себе тяжести таскает, как при развитом социализме.

— А на чём мы поедем? В Простоквашино ведь электрички не ходят, а с автобусами зимой перебои.
— А наш «Запорожец» на что?
— Ой, — говорит папа, — это же умственно отсталый автомобиль. Его сразу устарелым изобрели. Это авточудо не для езды, а для ремонта предназначено.

— Пап, скажи мне, пожалуйста, когда последний раз видел в нашем доме букет с розами?
— Да никогда, — говорит папа.
— А почему? — спрашивает дядя Фёдор.
— Потому что с тех пор, как я женился, у меня все взгляды переменились. Я считаю, что самый ценный подарок для женщины — это мешок картошки. Знаешь, сколько мешков я для твоей мамы перетаскал?

Он очень хороший, только очень плохой.

Спасибо, Матроскин, что ты нам дом не развалил!

Если любовь ушла, ты хоть на гитаре играй, хоть на балалайке, хоть на трубе — ничего уже не получится.

Мои папа и мама!
Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он теплый. В нем одна комната и кухня. А недавно мы клад нашли и корову купили. И трактор — тр-тр Митю. Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп.
Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. Но я вам не скажу, где я живу. А то вы меня заберете, а Матроскин и Шарик пропадут.
А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать. Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу. Пей — не хочу. Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу. А днем я люблю на крышу вскарабкаться. И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь и сохну.
А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье.
Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась. Мне теперь можно даже зимой на снегу спать. Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность.
До свиданья. Ваш сын — дядя Шарик.

Чебурашка сам по себе — я сам по себе. Я о нем просто не думаю. Пройденный этап. Последние герои — самые любимые.

Кот Матроскин подойти к телефону не может. Он очень занят. Он на печи лежит.

Были крупные ошибки, о них жалею, но это скорее не ошибки — это судьба. Жалею, что был очень суров со своими друзьями. Кто-то вступил в партию, и я вычеркивал этого человека из рядов друзей навсегда. Или поступок совершил какой-то нехороший — я не прощал, а нужно было прощать.

Про меня когда-то написали, что «Успенский — это рацио, который выдает себя за эмоцио». Любовные вопросы меня в книжках не задевают.

Не могу сказать, что я так чувствую современных детей, чтобы за них говорить. Понятие дружбы изменилось. От старой дружбы, когда ребята пошли вперед с палками и с колами защищать свой двор, ничего не осталось. А новая дружба — я не представляю, какая она сейчас — она какая-то компьютерная.

Трудно стать писателем настоящим... Настоящие писатели, как автомат Калашникова: ни одной ошибочки в конструкции.

Я за жизнь понял одно: с возрастом человек умнее не становится, скорее наоборот. И если он не ответил на ключевые вопросы в начале своего пути, то в финале уж точно не разберётся.

Сейчас без языка нельзя. Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.

— Какое противное замечание,  — сказал профессор Чайников.
— Почему?
— Придётся долго объяснять.
— Может, тогда не надо,  — предложила Марина Рубинова.
Теперь уже удивился профессор:
— Почему?
— Придётся долго понимать.

«Гарри Поттер» — книжка замечательная, многие дети вернулись к чтению. В этой книге есть то, о чем я говорил: уважение к дающему знания, уважение к родине, к семье, уважение к друзьям, к живому — все составляющие психического здоровья там имеются.

Сети — очень хорошая и очень вредная штука. С чем бы даже сравнить… Это как мотоцикл на фоне велосипеда, понимаете? Вот все на велосипедах ездят, вдруг появился мотоцикл. Здорово? — Здорово! Опасно? — Опасно! И хорошо бы вернуться к велосипеду, а не хочется.

Мне легко рассмешить российского ребенка, а вот американского сложнее. Я часто выступаю в наших школах. Дети спрашивают: «Сколько вам лет?» Я говорю: «Сто». «А почему вы так молодо выглядите?» Я говорю: «У меня холодильник есть горизонтальный, я в нем сплю и всю ночь не порчусь». Они смеются. А если американцам такое сказать, они решат, что я сумасшедший.

Мы не умеем защищать свое. Брать, а не клянчить то, что по праву и так наше.

Крокодил Гена — это проповедь о том, что есть животные и они полноправные члены сообщества на Земле. Дядя Федор — проповедь «Давайте детям больше свободы".

Я не против того, чтобы ребенка иногда лупили, это может быть хорошим лекарством при правильном применении. А иногда надо давать полную свободу, чтобы дать ребенку возможность осознать себя.

Почему дети любят Чебурашку? Потому что рядом с ним ребёнок себя чувствует сильным, потому что его надо защищать.

Я не зря себя хвалю,
Всем и всюду говорю,
Что любое предложенье
Прямо сразу повторю. «Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
А старушка в это время
Мыла кактус на окне». Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
Ну а кактус в это время
Мыл старушку на окне... — Ехал Ваня на коне,
Вел старушку на ремне,
А собачка в это время
Мыла Ваню на окне... Знаю я, что говорю.
Говорил, что повторю,
Вот и вышло без ошибок,
А чего хвалиться зрю?

Прообраз Гены — композитор Ян Френкель, с которым мы приятельствовали. А кота Матроскина — редактор киножурнала «Фитиль» Анатолий Тараскин: обстоятельный, домовитый, рассудительный. Первоначально я так и назвал героя — кот Тараскин, но Толя, узнав об этом, стал умолять меня этого не делать. Ну а Чебурашка появился благодаря племяннице Феликса Камова. В июле, в самый жаркий месяц года, девчушке купили шубу. Примеряя ее, мохнатую, с огромным воротником, с полами до земли, она то и дело падала — по словарю Даля, «чебурахалась». Это с одной стороны. А с другой — прототипом персонажа является лемур, зверек с большими глазами и большими ушами. В сценарии так и написано: зверь, похожий на лемура, но не лемур. А Шапокляк я списал отчасти со своей первой жены, отчасти с себя самого. Я бы не сказал, что Чебурашка с Геной и кот Матроскин близки современным детям. Они далеко отстали от современных детей. Если Чебурашке показать сотовый телефон, он очень удивится.

Я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.

Микки-Маус — замечательный бренд. Но Чебурашка лучше. Микки-Маус дает доход Америке, а Чебурашка — России.

Понимаете, я по профессии инженер, я очень хорошо вычисляю некоторые вещи. Я когда-то писал учебник по борьбе с бюрократами. И я бросил писать, потому что началась перестройка, и я думал, что с ними будет покончено. Сейчас, я думаю, надо вернуться к этой теме. <...> И, в том числе, был один из пунктов, что если сражаешься с какой-то мелкой сошкой — это самое опасное. Выходи на самый верх. Раз ты вышел на самый верх — ты уже обезопасен. <...> Потому что, если ты ругаешь там кого-то... заместителя мэра города, и тебя сшибает машина — все понимают, откуда это идет. <...> А если ты ругаешь какого-то чиновника, и тебя сшибает машина — даже никто не будет копаться. Значит, скорей всего, тебя именно там и достанут.

Ожидаются заморозки, переходящие в наводнение. Ожидается землетрясение, переходящее в солнечное затмение. Местами снег, местами град, местами кислый виноград.

Есть же вот люди такие наоборотные. Чем меньше они думают, тем больше пользы.

Если мы друг другу уступать не будем, у нас не дом будет, а коммунальная квартира. Склочная.

— А грибы-то у вас есть? — спрашивает Иванов-оглы.
— А как же, — отвечает Печкин. — Мы можем по дороге в берёзовую рощу забежать, там всегда подосиновики растут.
— Это неправильно, — говорит Иванов-оглы, — непорядок. В берёзовой роще должны подберёзовики расти.
— Очень может быть, — согласился Печкин. — Только в нашем Простоквашине отродясь порядка не было.

Шарик говорит:
- У тёти Тамары должно быть доверенное лицо. Так по выборам положено. Это лицо всюду с депутатом ездит и о депутате хорошие слова говорит. Я мог бы таким лицом стать.
- Понимаешь, Шарик,  — говорит Матроскин,  — если тебя побрить и завить как следует, всё равно не получится из тебя лицо. Из тебя собачья морда так и прёт.

Мы не пушки какие-нибудь, чтобы нас нацеливать. Вы своего Иванова-оглы нацеливайте.

Когда не знают, о чём писать, о погодe пишут.

Безобразие, на дворе капитализм построили, а у нас одна пара валенок на всех, как при развитом социализме!

— А вы знаете, — вдруг сказала Галя, — сколько в нашем городе вот таких одиноких Чандров и Тобиков?
— Сколько? — спросил Чебурашка.
— Много, — ответила девочка. — У них совсем нет друзей. К ним никто не приходит на день рождения. И никто их не пожалеет, когда им бывает грустно.

— Если у меня будет ошейник с медалями, я совсем другой собакой стану. Во мне столько благородства появится и смелости, что на двух английских лордов хватит.
— Благородство и смелость не от медалей появляются, — ворчливо ответил Матроскин, — а наоборот, медали от них идут. Это только у народных артистов смелость от медалей возникает.