Джозеф Редьярд Киплинг – цитаты и высказывания

Если доселе ты жив — скажи спасибо моей доброте!
Скалы нет отвесной, нет купы древесной на двадцать миль кругом,
Где не таился б мой человек со взведённым курком.
Я руку с поводьями к телу прижал, но если б я поднял ее,
Набежали б чекалки, и в неистовой свалке пировало бы нынче зверье.
Я голову держал высоко, а наклони я лоб,
Вон тот стервятник не смог бы взлететь, набив до отвала зоб.

Болван в фланелевом костюме.

Спокоен будь, когда твоим твореньем
Хотят возвысить подлого глупца
Пусть рухнет мир — ТЫ будь силен терпеньем,
Возьми свой меч – и бейся до конца.

Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт с тобой
На виселицу — и в ад!

Корона — тому, кто ее схватил, держава — тому, кто смел,
Трон — для того, кто сел на него и удержать сумел.

Не лёгкий хлеб, не лёгкое питьё,
Не словеса, что в воздухе повисли, -
Пинки судьбы и ужасы её
Нас побуждают к действию и мысли!

Если двое грешат — кто в чём виноват, за то и ответит он!

Что царства, троны, столицы
У времени в глазах?
Расцвет их не больше длится,
Чем жизнь цветка в полях.
Но набухнут новые почки
Взор новых людей ласкать,
Но на старой усталой почве
Встают города опять...

Его имя уже не Дикий Пес, а Первый Друг, и он будет нам другом во веки веков.

Мы дороги для них пролагаем всегда
Через заросли джунглей ведем поезда,
По обычаю инженера
Инженерных ее величества войск
С содержанием и в чине сапера. С фугасом и миною шлют нас вперед,
И то, что пехота атакой возьмет,
Сначала взорвут инженеры
Инженерных ее величества войск
С содержанием и в чине сапера. С киркой и заступом шлют нас назад
Копать окопы для тех бригад,
Что позвали господ инженеров
Инженерных ее величества войск
С содержанием и в чине сапера.

Что есть, то уже было. То, что будет, — это только забытый год, вернувшийся назад.

Перестали в кирпич солому класть -
Это первой сделала наша часть,
Это дело господа инженеров
Инженерных ее величества войск
С содержанием и в чине сапера. Потому-то с тех пор от войны до войны
Страницы истории нами полны,
С первых же строк — инженеры
Инженерных ее величества войск
С содержанием и в чине сапера.

Жил-был дурак. Он молился всерьёз
(Впрочем, как Вы и Я).
Тряпкам, костям и пучку волос -
Все это пустою бабой звалось,
Но дурак её звал Королевой Роз
(Впрочем, как Вы и Я).

Двое. А. — Я был богатым, как раджа.
Б. — А я был беден.
Вместе. — Но на тот свет без багажа
Мы оба едем.

Мужчина помнит трех женщин: первую, последнюю и одну.

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил — жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ. Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!» <...> Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Самая глупая женщина может сладить с умным мужчиной, а с дураком — только лишь самая умная.

Блестящие успехи и неудачи нужно воспринимать отстраненно, нельзя позволить им остановить тебя, проникнуть тебе в душу и сердце. И тогда ты сможешь заниматься тем, что тебе дорого, что ты любишь больше всего.

... бедняки должны страдать хотя бы для того, чтоб он узнал цену страдания; богачи же должны платить за это. Таким образом он прославится ещё больше, а его текущий счёт в банке возрастёт.

К вышнему трону
До адских глубин
Скорей доберётся,
Кто едет один.

Ход наугад, лот вперехват, без солнца в небесах.
Из тьмы во тьму, по одному, как Беринг — на парусах.
Путь будет прост лишь при свете звезд для опытных пловцов:
С норда на вест, где Западный Крест, и курс на Близнецов.
Свет этих вех ясен для всех, а браконьерам вдвойне
В пору, когда секачи ведут стаю среди камней.
В небо торос, брызги до звезд, черных китов плеск,
Котик ревет — сумерки рвет, кроет ледовый треск.
Мчит ураган, и снежный буран воет русской пургой -
Георгий Святой с одной стороны и Павел Святой — с другой!
Так в шквалах плывет охотничий флот вдали от берегов,
Где браконьеры из года в год идут на опасный лов.

Жил-был дурень. Вот и молился он
(Точно как я или ты!)
Кучке тряпок, в которую был влюблен,
Хоть пустышкой был его сказочный сон,
Но Прекрасной Дамой называл её он
(Точно как я или ты).
<...>
Дурней влюблённых на свете не счесть
(Таких же, как я или ты),
Загубил он юность, и гордость и честь
(А что у дурней таких ещё есть?)
Ибо дурень — на то он дурень и есть...
(Точно как я и ты). Дурню трудно ли всё, что имел, потерять,
Растранжирить за годом год,
Ради той, кто любви не хочет и знать,
А теперь-то мы знаем — не может знать
И никогда не поймёт.

— И ты никогда не хотел ничего другого?
— О, тысячу раз хотел! Выпрямленную спину и сомкнутые колени, быструю руку и верный глаз, и то, что делает мужчину мужчиной! О, ушедшие дни, когда моя сила была со мной!
— Эта сила — не сила, а слабость.

Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылек — на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!
<...>
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,
Цапля серая — в камыши.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души. И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
<...>
Так вперед! — за цыганской звездой кочевой -
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней. Так вперед — за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метет. Так вперед — за цыганской звездой кочевой -
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.

Тигр, Пантера, Медведь — князья; с ними — мир на века!
Не тревожь Слона, не дразни Кабана в зарослях тростника!
Если стае твоей с чужой не разойтись никак,
Не горячись, в драку не рвись — жди, как решит Вожак.

В любви нет ни шиитов, ни суннитов, нет запретов и нет идолопоклонников; а девять заповедей — это просто девять хворостин, которые в конце концов сгорают в огне любви.

Вниманья молодых людей
Не привлекаю я,
А с ней танцуют те, кто ей
Годятся в сыновья.
Берём мы рикшу — так за ним
Тут каждый сбегать рад:
Ведь мне всего семнадцать лет,
А ей — под пятьдесят. (Изящных юношей толпа
Вокруг Нее теснится;
Глядят влюбленно, хоть Она
Им в бабушки годится.
К ее коляске — не к моей -
Пристроиться спешат;
Все почему? Семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят.) The young men come, the young men go
Each pink and white and neat,
She’s older than their mothers, but
They grovel at Her feet.
They walk beside Her ‘rickshaw wheels —
None ever walk by mine;
And that’s because I’m seventeen
And She is foty-nine.

Чужое горе — кто измерит точно?
А ведь оно порой во много крат
Сильней, чем ваше.

Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого! Ты и голоса не любил,
Что ж пугают тебя эти звуки?
Разве ты до конца не убил
Чар его в роковой разлуке?

Молодым всегда нужно видеть, за чем они гонятся.

Он всесторонне проклял нашу славную Конституцию и родную речь — в корень, в ветви и в парадигму, склоняя их на самые замысловатые лады.

— А что ждет тебя впереди?
— В конце концов я умру.
— А потом?
— Об этом пусть думают боги. Молитвами я им не докучал и не думаю, что они причинят мне зло. Видишь ли, за свою долгую жизнь я заметил, что те, кто постоянно суется к высшим силам с жалобами, просьбами, воплями и рыданиями, бывают наказаны, так же как наш полковник наказывал болтливых южан. Нет, я не надоедал богам. Они это вспомнят и отведут мне тихое место, где я смогу отложить пику и спокойно дождаться сыновей.

— Кто смеет вопреки закону носить оружие? — со смехом крикнул констебль при виде солдата с мечом. — Или полиция сама не справится со злоумышленниками?
— Слишком много полиции, поэтому я и вооружен, — гласил ответ.

Когда все умрут, тогда только кончится Большая Игра.

Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех. Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот. И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.

Служанка стала госпожей,
Так не ходи к ней в дом!
Но нет спасенья от раба,
Который стал царем! Он в созиданьи бестолков,
А в разрушеньи скор,
Он глух к рассудку — криком он
Выигрывает спор. Для власти власть ему нужна,
И силой дух поправ,
Он славит мудрецом того,
Кто лжет ему: «Ты прав!» Он был рабом и он привык,
Что коль беда пришла,
Всегда хозяин отвечал
За все его дела. Когда ж он глупостью теперь
В прах превратил страну,
Он снова ищет на кого
Свалить свою вину. Он обещает так легко,
Но все забыть готов.
Он всех боится — и друзей,
И близких, и врагов. Когда не надо — он упрям,
Когда не надо — слаб,
О раб, который стал царем
Все раб, все тот же раб.

За что он умер и как он жил — это им все равно.
Добраться до мяса, костей и жил, им надо, пока темно. Война приготовила пир для них, где можно жрать без помех.
Из всех беззащитных тварей земных, мертвец беззащитней всех. Козел бодает, воняет тля, ребенок дает пинки.
Но бедный мертвый солдат короля, не может поднять руки...

Великие вещи, две, как одна:
Во-первых — Любовь, во-вторых — Война,
Но конец Войны затерялся в крови -
Мое сердце, давай говорить о Любви!

Когда в Гималаях встречает бедняк медведя-самца,
Он криком его пугает и бежит тот от наглеца.
Но у самки другая природа:
Проливается кровь средь вершин,
Потому что женщины рода
Намного опасней мужчин.

О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова-
Без прежних сил — возобновить свой труд, -
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «держись!» -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля — твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты — человек!