Джейн Остин – цитаты и высказывания

Девочка страдала ещё больше от сознания, что это дурно — не чувствовать себя счастливой.

Человек, будь то джентльмен или леди, не получающий удовольствия от хорошего романа, должен быть безнадёжно глуп.

Бывает иногда, что женщина в двадцать девять лет даже прекрасней, нежели была она десятью годами ранее.

Часы вечно либо спешат, либо отстают. Не желаю я, чтобы мной управляли часы!

По мне, единственное преимущество женщины (преимущество весьма незавидное; и врагу бы не пожелала) — это способность наша любить дольше, когда у любви уж нет надежды на счастье или возлюбленного уж нет в живых.

Ни один мужчина не станет обижаться, если кто-то восхищается любимой им женщиной. Страдания может причинить только она сама.

Вашему искусству вести спор я могу противопоставить равное ему упрямство.

Некая утрата иногда может обернуться приобретением.

... сколь полезны в юности лишения и необходимость себя ограничивать, а также сознание, что ты рождён для того, чтобы бороться и терпеть.

Я от души хотел бы быть любезным, но моя глупая застенчивость так велика, что нередко я выгляжу высокомерным невежей, хотя меня всего лишь сковывает злосчастная моя неловкость.

Как я воспитана — о том судить не мне, а всем вам по моим поступкам.

Холостяк, если он обладает солидным состоянием, должен настоятельно нуждаться в жене, такова общепризнанная истина.

Миссис Беннет вернулась в своё обычное состояние уравновешенной сварливости.

Люди, которым выплачивают пенсии, живут вечно.

Вопрос об умении властвовать собой она решала очень просто: сильные, бурные чувства всегда берут над ним верх, спокойные его не требуют.

Как можно, забыв все на свете, думать об одном только замужестве и преследовать мужчину единственно ради этого? Не могу этого понять. Бедность, без сомнения, великое зло, но для женщины, тонко чувствующей и просвещенной, все же не наихудшее. Я скорее соглашусь быть школьной учительницей — а уж хуже некуда, — чем выйти за человека, к которому не питаю никаких чувств.

Когда какое-либо мнение является всеобщим, оно обычно правильно.

В браке мужчина доставляет средства существования женщине, а женщина хлопочет о домашних радостях для мужчин. Его дело — добывать, ее — улыбаться. В танцах же обязанности распределяются обратным образом. Радовать, угождать должен он. А она — заботиться о веере и лавандовой воде.

Давай позволим себе роскошь помолчать.

Но, право, на свете куда меньше мужчин с большим состоянием, нежели хорошеньких женщин, которые их достойны.

Будьте честны и бедны, сделайте милость, но я не стану вам завидовать. Я даже не уверена, что стану вас уважать. Я куда больше уважаю тех, кто честен и богат.

То, что сходит человеку в молодости, отталкивает от него под старость.

Многие леди были бы уязвлены в своих чувствах, если бы поняли, насколько мужское сердце невосприимчиво ко всему новому и дорогому в их убранстве, как мало на него действует дороговизна ткани и в какой мере оно равнодушно к крапинкам или полоскам на кисее или муслине. Женщина наряжается только для собственного удовольствия. Никакой мужчина благодаря этому не станет ею больше восхищаться, и никакая женщина не почувствует к ней большего расположения. Опрятность и изящество вполне устраивает первого, а некоторая небрежность и беспорядок в туалете особенно радуют последнюю.

В человеческой жизни порой возникают обстоятельства, при которых здравый смысл оказывается бессильным.

Но многие странные вещи удается объяснить, если по-настоящему вдуматься в их причины.

Казаться почти хорошенькой для девушки, которая первые пятнадцать лет своей жизни слыла дурнушкой, — радость гораздо более ощутимая, чем все радости, которые достаются красавице с колыбели.

В той же мере, в какой молодой леди не следует влюбляться до объяснения в любви со стороны джентльмена, ей не следует и думать о нем прежде, чем станет известно, что он думает о ней.

– Я вас не понимаю.
– У нас с вами в таком случае неравное положение. Я вас понимаю прекрасно.
– Меня? Еще бы. Я не умею выражаться так тонко, чтобы оставаться непонятой.

Способность к разумным уступкам — свидетельство здравого смысла.

Ни в чем люди так часто не заблуждаются, как в оценке собственных привязанностей.

Я употребляю глагол «мучить», пользуясь вашим собственным языком, вместо глагола «учить», считая их отныне синонимами.

Бывают люди, которым вредно помогать: чем больше для них делают, тем менее они склонны делать для себя сами.

Ведь если несчастлив сам, ничто так не утешает, как рассказ о чужих невзгодах.

Душа её просила тишины и уединения, какие может она обрести лишь средь шумного общества.

Прежде столь дороги друг другу. И теперь для друг друга никто.

Когда люди знают, что поступают дурно, их оскорбляет, если от них ждут более достойного поведения.

Я не способна на половинчатое чувство — мне это не свойственно. Привязанности мои необыкновенно сильны.

Не выношу вульгарности, которые почему-то принимают за остроумие. А «ловить в сети» и «покорять» — самые из них невыносимые. Какой невзыскательный вкус, какая грубость чувств кроются в них. А если когда-нибудь они и казались оригинальными, то время давно отняло у них и такое оправдание.

Для более значительной и более легкомысленной части мужского пола привлекательность женщины усиливается ее наивностью, между мужчинами все же есть и такие, которые настолько разумны и образованны, что ищут в женщине чего-то большего, чем невежество.

Чтобы не сойти за человека с хорошими манерами, вел себя непринужденно, если следовало проявлять сдержанность, и развязно — если была допустима непринужденность.