Джереми Кларксон – цитаты и высказывания

Koenigsegg утверждает, что модель CCX более комфортная. Более комфортная, чем что… чем быть избитым ножом?

В Италии есть только одно ограничение скорости — это максимальная скорость вашего автомобиля.

Не верьте в эту бодягу, будто на скорости в сто километров в час, слышно только тиканье часов. Эту машину не разогнать до сотни, а если и разгонишь, единственные часы, которые ты сможешь услышать — это Биг-Бен.

В этом все русские. Мы носим майки с надписью «No Fear». У них это написано в глазах.

Я согласился на это турне, потому что думал, в мои сорок восемь оно даст мне понять, какой могла быть жизнь, если бы в юности я усерднее занимался на фортепиано и стал бы рок-звездой. Я воображал, как мы будем носится с континента на континент в вихрях кокаина, голых женщин и разгромленных гостиничных номеров. Увы, вышло все не совсем так.

Тебе нужен кто-то, кто может быстро водить, чтобы он стал ведущим шоу, но этот человек, скорее всего, будет обладать мозгами лобстера и твёрдой верой в том, что если автомобиль не может выиграть в Indy 500, то в нём нет никакого смысла.

Нам нужно думать не о той войне, в которой мы участвуем сейчас, и не о том, что нам для этого требуется, а о войне, которая станет для нас следующей.

С моей точки зрения, «Феррари» — это просто уменьшенная в масштабе копия господа бога, а «Феррари 355» — это перепелиное яичко, сдобренное превосходной сельдерейной солью и поданное к столу в пупке Джулии Робертс.

Мы должны двигаться в будущее. Но мы также должны брать с собой в вещи из прошлого, которые действительно работают. И именно поэтому я больше всего прошу их оставить бар.

Убеждать людей, что скорость убивает и что надо затормозить, — всё равно, что бороться с законом тяготения. Мы торопимся не потому, что спешим, мы себя постоянно подстёгиваем потому, что только так чувствуем себя живыми.

Ненавижу тюнинг выхлопа. Эти звуки так же фальшивы, как улыбка проститутки.

У тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты. А те, которые не могут, сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

Простите, но владеть Aston Martin DB9 и не ездить на нем — это как если бы Кира Найтли оказалась в вашей постели, а вы бы отправились спать на кушетку. Если у вас есть хотя бы пол-мошонки, вы этого не допустите.

Как говорят русские, вежливый англичанин всюду опаздывает.

Кандидат может не говорить по-английски или вообще на каком-нибудь языке, но он или она должен ненавидеть бойскаутов, быть в состоянии ударом свалить лошадь на землю, обладать веками по бокам глаз и, что самое важное, понимать, что никто, ни при каких обстоятельствах, никогда не должен предавать своих друзей.

Скорость ни разу никого не убила, внезапная остановка… вот что убивает.

Если меня начинает донимать бессонница, я просто беру картинку с изображенной Toyota Camry и тут же отрубаюсь.

Она не такая, как мне хотелось бы, но это лишь потому, что я тоже не таков, каким хотел бы быть.

Мы поехали в Албанию, чтобы узнать о цементе, но отбывали с головами, переполненными намного большим количеством знаний. Мы узнали, сколько воды каждый час вытекает из источника. Узнали, сколько арбузов выращивается за год. Узнали о градостроительных нормах в Саранде то, как по-албански будет «член».

В былые дни у меня всегда складывалось впечатление, что TVR делали машину, запускали в продажу, и уже потом узнавали о ее управляемости, обычно когда один из покупателей присылал письмо на фабрику с жалобами о том, как он убился насмерть.

Многие автомобильные компании просто обожают говорить: «Это лучшая машина в своем классе». Что за чушь? Представляете, если я выйду и скажу: «У меня сифилис — лучшая из болезней, передающихся половым путем».

Теперь я – футбольный фанат. Я знаю это, потому что за один день я осознал, что никакой я не футбольный фанат. Я – фанат Челси. Челси – это единственная команда, которая умеет играть. Игроки Челси, вне всякого сомнения, обладают самыми впечатляющими репродуктивными органами. Теперь Стэмфорд Бридж – это моя церковь. Люди, играющие там, – мои Боги.

Не знаю, откуда родом LADA, на которой я ездил. Или кто её сделал. Могу лишь догадываться, что он был на что-то очень зол.

К сожалению, одежда интересует меня, только если в ней кто-то есть.

Америка – это 250 миллионов мудаков, которые сами себе запретили употреблять слово «мудак».

Один друг прислал сообщение, когда я был там [в России]: «Будь на чеку. Москва вредна для души». Он ошибается. Душе она не навредит, чего не скажешь о браке, банковском счете и мужском хозяйстве.

Мы мечтали присунуть супермодели, а теперь вроде как повзрослели и поняли, что лучше помечтать о соседке через дорогу.

Нам постоянно твердят, что если мы не будем глушить двигатель на светофоре и кушать листья — то все умрем от глобального потепления.