Чиж и Со. – цитаты и высказывания

Позади — километры оборванных струн,
Впереди — миражи неопознанных лун.

Я выгрызу вены себе, если что-то случится,
Я напьюсь своей собственной крови, а после — вина.
В этом городе сраном прикольные разные лица,
Только, вот знаешь, мне не хватает тебя...

А не спеть ли мне песню о любви,
А не выдумать ли новый жанр,
Попопсовей мотив и стихи,
И всю жизнь получать гонорар. Мою песню услышат тысячи глаз,
Моё фото раскупят сотни рук,
Моё солнце мне скажет: «Это про нас»,
Посмеётся над текстом лучший друг.

И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!» Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ. Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.

И я стану сверхновой суперзвездой -
Много денег, машина, все дела.
Улыбнувшись ты скажешь: «Как крутой
Я тебя обниму», — ты права...
«Как крутой
Я тебя обниму». Напишу ка я песню о любви,
Только что-то струна порвалась,
Да сломалось перо. Ты прости,
Может в следующий раз, а сейчас пора
Спать...

Где ж вы, где ж вы, очи карие
Где ж ты, мой родимый край?
Впереди — страна Болгария,
Позади — река Дунай. Много вёрст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но Советской нашей Родины
Не забыли мы нигде!

Учитель пения, хоть был женат,
Имел роман с географичкой.
Об этом знала вся школа,
Не исключая младших классов. Он даже хотел развестись,
Но что его держало.
Может быть трое детей,
А, может быть, директор школы. Ведь тот любил учителя пения,
На переменах они целовались.

Разметалися бы волосы, если бы не стрижка,
Разлетелся б сарафан, если б не джины.
Быть тебе невестой, если твой парнишка,
Бог даст, придёт домой с войны...

Не хочу, чтоб на порез вчерашний
Кто-то сыпал перец или соль,
Чтобы кто-то обнимал меня за плечи:
«Где твоя прекрасная Ассоль?»

Вот такая вот музыка,
Такая, блин, вечная молодость.

И под звёздами Балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места. Вспоминаем очи карие,
Тихий говор, звонкий смех.
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех!

Мы уходили в подвалы, мы играли глубоко под землей.
Нам снилась траверза, мы пили электрический чай.
Мы посылали наверх парламентера: за вином, за хлебом и травой.
Он возвращался назад, он говорил: «У них опять Первомай». И наш бледный и здоровый вид кому-то мешал заснуть.
Нам взламывали дверь, и с погонами — в наш андеграунд.
И у кого-то оказался уж слишком коротким его творческий путь.
Но мы верили в то, что за нами последний раунд.

А времена менялись и изменились вконец:
Мы вышли наверх, мы разбрелись кто куда.
И стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец.
В его уютной квартире есть газ, телефон и вода. Он не жалеет ни о чём, он держит дома шесть альбомов ГО и пять албомов БГ.
И вроде бы он не предатель, он по своему прав.
Ведя мемуары за чашечкой кофе: «Моим детям о вчерашнем дне»,
Каждый ловит свой собственный кайф.

В каморке, что за актовым залом
Репетировал школьный ансамбль.
Вокально-инструментальный.
Под названием Молодость. Ударник, ритм, соло и бас,
И, конечно, Илоника.
Руководитель был учителем пения,
Он умел играть на баяне.

Еще была солистка Леночка,
Та, что училась на год младше.
У нее была была склонность к завышению.
Она была влюблена в ударника. Ударнику нравилась Оля,
Та, что играла на илонике,
А Оле снился соло-гитарист,
И иногда учитель пения.

В его переулке есть синий ларек,
Он пристроился в хвост из бесцветных спин,
Но не такой этот страшный порок,
Он просто любитель жидкости номер один.

Ему наплевать, что нетверд его шаг,
И то, что нелепы его слова.
В его кошельке как обычно голяк,
Он просто любитель жидкости под номером два.

Давай разожжем костер, и согреем хоть одну звезду,
Ты сказала мне, что нужно делать именно так.
Мы будем сидеть у огня и рассказывать друг другу сны,
А потом нам споет свою песню первая птица и улетит... Давай растопим лед, и спасём хоть одну любовь,
Ты сказала мне, что видишь в этом новый восход,
Мы напишем стихи о том, как нам хорошо вдвоем,
А потом ты научишь меня танцевать «полонез», и мы взлетим...

Он не знал, что можно выжить с утра,
Кто-то черный разжег в его горле огонь,
И он слышит, что на кухне журчит не завернутый кран,
Он сегодня любитель жидкости под номером ноль.

Улыбаюсь Дюку, по бульвару хожу,
Со второго люка на него не гляжу.
Он протянет руку и ему я скажу:
Я горжусь, что здесь родился, здесь и живу.

Внезапно кончилась ночь и Господь включил свет,
И этот свет резанул мне глаза.
И я крикнул свету: «Привет!»,
А в ответ разразилась гроза.
И вода смывала с меня пыль и пот
И усталость прожитых лет.

Вновь иду по проклятой земле.
Гермошлема нет на голове.
Сзади дулом автомата в спину тычут мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.

— «Кто же тот пилот, что меня сбил?», -
Одного вьетнамца я спросил.
Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом:
— «Сбил тебя наш летчик Ли-Си-Цын».

Моя сумка, набитая хлебом, била меня по ногам.
Холщовая сумка, набитая хлебом, била меня по ногам.
Но я шел и смеялся,
Смеялся о том о сем.
А потом ударил ливень,
Я промок до нитки.
Но я сбросил ботинки
И потопал от пути босиком.

Взъерошивая хаер, поредевший навсегда от седых волос,
Ведя мемуары за кефиром о подпольной войне,
С кайфом мазохиста в руках разбираю последний мост,
Пытаясь рассказать как-нибудь о вчерашнем дне.

У него в руках шприц, но он не врач,
И он видит распятым себя на двери,
Он обречен как военный трубач,
Он просто любитель жидкости номер три.

Это вы, вьетнамцы, врете зря!
В шлемофоне четко слышал я:
— «Коля, жми, а я накрою!»
— «Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский асс Иван подбил меня.

Где-то там, вдали, родной Техас,
Дома ждут меня отец и мать.
Мой «Фантом» взорвался быстро в небе голубом и чистом -
Мне теперь вас больше не видать...

Я бегу по выжженной земле,
Гермошлем захлопнув на ходу.
Мой «Фантом» стрелою белой на распластанном крыле
С ревом набирает высоту.

Вижу голубеющую даль -
Нарушать такую просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь! Путь наш труден и далек.
Мой «Фантом» несется на восток. Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот:
Нагибаюсь над прицелом — и ракеты мчатся к цели.
Впереди еще один заход.

Я так решил ещё с утра
Сегодня точно напьюсь,
Сегодня кончатся все деньги,
Сегодня пиво и блюз…

Кому жизнь — буги-вуги, ну а мне — полный бред.

Когда уходит любовь, остаётся блюз…

Нечего больше терять — они теперь вдвоем.

Знаю, знаю, знаю, я все знаю — ну и что?
Hам надо быть вместе
Всегда...

Хочется жить вечно, да где-то прогадал.

Я гоpжусь, что здесь pодился — здесь и живу.

Но когда кончится день, я хотел бы найти тебя здесь,
Под цветным одеялом.
Если кончатся краски, значит, буду писать тебя мелом
На стенах домов.
Если кончатся песни, значит, буду читать тебе прозу -
Если ты будешь не против.
Если ты всё ещё будешь...

То ли рядом с шофёром,
То ли в тесном купе,
Я мотаюсь по жизни
По великой стране.

На двоих один паспорт
Для развода ментов,
Плеер марки «Романтик»
И кассета Битлов.